Репетитор

После дождичка в четверг.

— Тогда придется играть с папой, — ответила Кила.

Руби знала, что это несколько скучновато, но не пошла на уступку.

— У него тоже сокращенный день?

— С некоторых пор он может себе позволить сократить свой рабочий день в любое время.

— Вы богаты?

— Полагаю, что да.

— Как в Париже?

— Мы поднимались на Эйфелеву башню. Там наверху мы встретили ребят из Дартмаута. Они писали прямо с башни.

Дартмаут? Интересно, мама с папой включили его в список университетов для Брэндона?

— Что ты там жуешь?

— Жевательные конфеты.

Руби терпеть не могла жевательные конфеты. Им следовало бы прилагать к пакетику зубную нить. Она послушала, как Кила жует на другом конце провода.

— Слышала про Проблема?

— Того парня из фильма «Такая вот фигня»?

— Ага. Он стрелял в Унку Дета.

— Он мертв?

— Нет, Унка Дет в коме, а Проблем в тюрьме.

— Как это случилось?

— Они были в стрип-баре.

Руби ожидала услышать подробный рассказ, но его не последовало.

— По телевизору сейчас об этом только и говорят.

— Созвонимся позже.

— Созвонимся.

Руби прошла в гостиную и включила телевизор. Она перескакивала с канала на канал — женщина в очках в красной оправе, Молто Марио, магазины, монашка, тренажер для накачивания пресса, скейтборд, Гитлер. Наконец она нашла Проблема. Он что-то говорил речитативом на сцене. На нем был оранжевый костюм тюремного заключенного, а на груди болтался золотой медальон в форме автомата АК-47. Они что, позволяют ему выступать в тюрьме? Или это снято раньше, а костюм просто часть его имиджа, который стал реальностью?

Диктор что-то говорил, но Руби не могла сконцентрироваться. Что-то из того, что она быстро посмотрела, не давало ей покоя. На канале, который был рядом с монашкой. Руби снова начала переключать каналы, на этот раз медленно.

Вторая мировая война, Первая мировая война, тренажер, монашка… вот наконец. На экране была фотография знакомого ей человека: Джанет. Над фотографией было написано ее имя, а внизу значилось: Олд-Милл, Коннектикут. Руби прибавила звук.

«… не вышла на работу в понедельник и считается пропавшей. Полиция просит всех, кто располагает какой-нибудь информацией, позвонить». Затем следовал номер телефона, а дальше — новое сообщение. Руби еще раз пробежалась по каналам. Больше нигде ничего не говорили о Джанет.

Она позвонила маме, но ей ответил автоответчик. Она позвонила папе, но он еще не вернулся с обеденного перерыва. Руби поднялась наверх, нашла мамину записную книжку и позвонила Джанет.

«На случай, если я до кого-то не дозвонюсь, сообщаю, что занятий по стрельбе из лука не будет двадцать третьего и двадцать четвертого». На выходных, которые они провели в Атлантисе. «В следующую субботу занятия состоятся в обычное время. Если вы хотите оставить сообщение, сделайте это после сигнала».

Раздался сигнал. Потом наступила тишина. Руби заговорила:

— Привет, Джанет! Это Руби. Надеюсь, с тобой все в порядке. — Потом она замолчала, не зная, что еще сказать, сказала: — Пока, — и повесила трубку.

Она позвонила ей на работу.

— Слушаю.

— Здравствуйте. Я занимаюсь стрельбой из лука у Джанет. Она что, и правда пропала?

— У нас нет никакой информации о ней.

— Но это правда? Где она исчезла?

— Извините, — ответили ей и повесили трубку. Как она исчезла? Где это произошло? И Зиппи тоже потерялся. Руби сидела за столом на кухне. Она положила голову на руки и попыталась подумать. Не было ли это еще одним делом, связанным со всеми остальными? Это была первая мысль, пришедшая ей в голову. Она была вполне очевидна. По крайней мере так казалось Руби. Но разве Шерлок Холмс не предостерегал Ватсона относительно очевидных фактов? Ничто так не обманчиво, как очевидные факты. Что-то вроде того. По-моему, он говорил об этом Ватсону в «Тайне Боскомбской долины». И потом, все это как-то по-детски. Джанет — взрослая и, значит, находится на другом уровне. С другой стороны, уровней становилось все больше и больше: школьная куртка, анонимный звонок, Зиппи, Джанет. Существует ли между ними связующее звено? У нее возникла безумная мысль, что ей уже все известно. Стоит лишь стукнуть себя по голове, и вся картина прояснится. Руби стукнула себя по лбу ладошкой, но довольно сильно. Ничего не произошло.

Она позвонила в приют:

— Вы не нашли Зиппи?

— Ты та самая девочка?

— Да.

— У нас есть твое объявление. Если что, мы тебе позвоним.

— Я просто подумала, может, вы его потеряли?

— Ваш телефон…

Он прочитал номер их телефона.

— Да, верно.

— Как тебя зовут?

— Руби.

— Руби, мы дадим тебе знать сразу же, как только что-нибудь станет известно.

— Но где он может быть?

— Где угодно.

Он говорил то же самое и в прошлый раз.

— Например?

— Особенно учитывая тот факт, что он пес. Предположим, он почувствовал какой-нибудь запах, доносившийся из сарая. Он вошел туда, но внезапный порыв ветра захлопнул дверь. Бац — и он взаперти. Вот один из вариантов. У меня был такой случай на прошлой…

— Спасибо, — сказала Руби и повесила трубку.

Зиппи не такой дурак. Я должна начать думать, как собака. Тем более что эту собаку я знаю лучше, чем кто-либо другой.

Руби надела голубую куртку, желтую шапку с синими звездами, варежки и ботинки, положила в карман увеличительное стекло и вышла на улицу. Сначала осмотрим дорожки. Он был здесь с Джулианом. Обычно, когда кто-нибудь разгребал дорожки, Зиппи совсем терял голову. Он начинал лаять, бегать взад и вперед, играя в снегу. То есть, когда подъехала эта машина, он уже был возбужден. А тут еще эта собака залаяла. А может быть, первым залаял Зиппи. С этого-то все и началось. Потом он побежал. В каком направлении? Она вспомнила как Джулиан говорил дрожавшим голосом: «Я, конечно же, побежал за ним, звал его, — эта сцена, как живая, стояла у нее перед глазами, — но он не останавливался. В конце концов я потерял его из виду где-то на Индиан-ридж». Она хорошо представляла себе эту сцену, но все-таки кое-что оставалось неясным. Курил ли Джулиан в этот момент? Маленькая, но имеющая значение деталь. Но она все равно ничего не проясняла.

Она пошла по Робин-роуд, потом свернула на Индиан-ридж, дошла до поворота, у которого, вероятно, Джулиан и потерял Зиппи из виду, и поднялась на холм, с которого открывался вид на лес. В этой части Индиан-ридж стояли очень симпатичные домики. Вот этот, например, с новой черепицей на крыше и зелеными ставнями. Зиппи, наверное, уже очень устал, когда добежал до этого места? К тому же машина, должно быть, уже уехала далеко. Итак, что бы стал делать Зиппи? Он бы остановился.

Руби остановилась. И что теперь? Он бы стоял здесь посреди дороги, высунув язык и тяжело дыша, ожидая, пока появится какая-нибудь мысль? Руби встала посреди дороги. Она закрыла глаза и попыталась отвлечься. Она ждала, когда наконец родится мысль, любая мысль. Она не стала высовывать язык и тяжело дышать. Ее могут неправильно понять.

Мысль родилась. Пицца! Руби открыла глаза как раз вовремя — по дороге ехал почтовый грузовик, — и отошла на обочину. Пицца! Личные особенности, как сказал Шерлок Холмс, являются разгадкой тайны. А особенностью Зиппи был повышенный интерес к пицце. А о какой пицце он непременно вспомнил бы в этот момент? Конечно же, о пицце с колбасой и сладким перцем с хрустящей корочкой. Но это еще не все. Потом сержант Д'Амарио принес ему целую гавайскую пиццу с ананасом и ветчиной. Золотая жила, легкий источник пиццы там в лесу. Он не мог об этом забыть. И что бы он сделал? Отправился бы в лес самым коротким путем. Скорее всего, он не стал бы бежать (он уже и без того набегался), просто быстро пошел бы в лес. Руби пошла в сторону симпатичного дома с новой черепицей и зелеными ставнями.

Две газеты, упакованные в полиэтиленовые пакеты, лежали около дома. Руби перешагнула через них и свернула за угол. Этот дом, так же как и их, был обращен задним фасадом к лесу. У них тоже была кормушка, на которой сидел кардинал. Давненько Руби не видела кардинала, который обычно прилетал на ее кормушку. А еще у них был сарай. Маленький сарай с черепичной крышей и зеленой дверью.