Закон улитки

– Лермонтов никогда не видел живых пингвинов, – принялся защищать своего любимца Виктор. – Кроме того – он же у чеченцев в плену был. Его там кашей кормили. И жил он с собаками в собачьей будке.

– Сволочи! – Паша покачал головой. – За такие вещи стрелять надо! Ну не любите вы русских, ладно! А пингвины тут при чем?

76

Дома у Виктора Мишу ждали. Паша подниматься наверх не стал. Сказал, что у него сегодня еще есть работа. Напомнил Виктору о поручении Сергея Павловича, дал свою визитку с номером мобильника, на которой было написано «Помощник народного депутата по вопросам безопасности», и уехал.

Виктор взял пингвина на руки, взял как ребенка и поднялся на пятый этаж.

Дверь открыла Сонька, одетая в джинсовый сарафанчик и белые колготки.

– Ура! – тут же закричала она и захлопала в ладоши. – Теперь можно будет кошку выгнать!

Виктор опустил Мишу на пол в коридоре. Снял куртку, разулся. Присел на корточки возле Сони и погрозил ей пальцем.

– Так нельзя! – сказал Виктор. – Во-первых, домашних животных не выгоняют из дому, даже если они царапаются. А во-вторых, Миша у нас в гостях. Рано или поздно он отправится к себе на родину…

Сонька не слушала Виктора. Она смотрела в глаза Мише, а он смотрел на нее, словно припоминал прошлое.

– Мы с теть Ниной в гастроном ходили и купили ему «Печень трески», – сказала Соня.

– Так он ведь не ест консервы, – проговорил Виктор и тут же задумался: а вдруг уже ест?

– Не съест, тогда я за него съем. Мне «Печень трески» нравится! – заявила Соня. – Ну, пошли на кухню, мы вас уже полчаса ждем!

Кухонный стол был накрыт по-праздничному. В центре – бутылка шампанского. Миски с салатами, запах жареного мяса. Что-то шипит в сковородке на плите.

Виктор кивнул Лехе и Нине. Уселся на свое место. Проследил, как Миша медленно и неуверенно подошел к плите, возле которой на табуретке обычно стояла его миска.

– Видишь, он все помнит! – радостно воскликнула Соня.

Леха взялся открывать шампанское и не удержал пробку. Она с хлопком вырвалась из бутылки, ударилась в потолок и отлетела за плиту. Хлынуло шампанское, и Леха стал наливать его в расставленные стаканы.

– И мне! – закричала Сонька.

– Тебе рано еще! – сказал Виктор.

– Нет, не рано! Я уже пила! Теть Нина, скажи ему!

Нина растерянно посмотрела на Виктора. Он только головой мотнул и вздохнул. Но стакан поднял. Посмотрел на стакан Соньки – шампанского там, конечно, было чуть-чуть, на самом донышке.

– За Мишу! – сказал Виктор.

Миша, которому уже поставили на табуретку миску с нарезанным лососем и несколькими, еще не разморозившимися тигровыми креветками, обернулся и уставился на Виктора.

77

29 января.

С утра Виктор позвонил Паше, и тот толково ему объяснил, как добывать нужную информацию. А добывать ее оказалось делом совершенно простым. Звонишь куда надо, говоришь, что ты помощник депутата такого-то, и объясняешь, что тебе надо. Так в течение пятнадцати минут Виктор вышел на Областное отделение социального обеспечения и уже от них получил телефонные номера нескольких интернатов для сирот.

Директор одного из интернатов прямым текстом объяснил ему, что «командирование» детей обойдется принимающей стороне в пятьсот долларов, не считая транспортных услуг. Виктор, не попрощавшись, положил трубку. Набрал следующий номер. В этот раз его ожидала удача. Замдиректора по воспитательной работе, женщина со звонким задорным голосом, искренне обрадовалась его звонку и сказала, что для детей это будет настоящий праздник. Объяснила, как к ним доехать. Предупредила, что последние километров двадцать придется ехать по грунтовке, поэтому лучше посылать за ребятишками «пазик» или «ЛАЗ». Договорились, что Виктор приедет утром, часам к девяти.

После этого на радостях от успеха своего первого задания в качестве помощника депутата Виктор решил прогуляться во дворе с Соней и пингвином. Оделся.

– Слушай, может, и меня возьмете с собой? – попросил Леха.

– Конечно, возьмем!

Вниз спустились в два приема. Нина тоже вышла, вынесла Лешину инвалидную коляску.

На пустыре, покрытом снегом, пожилая женщина «вытаптывала» грязь из ковра, положенного ворсом вниз. Увидев пингвина, она замерла как вкопанная. Потом перевела взгляд на безногого инвалида в теплом спортивном костюме на кресле-коляске, которую помогала толкать молодая женщина, одетая в длинное синее пальто. Второго молодого мужчину в камуфляжной куртке она знала – он ведь и вырос в этом дворе. «А девочка – это его дочка», – подумала она, глядя на Соню.

– Пойдем к голубятне! – крикнула Виктору Соня.

Возле голубятни крупный мужчина вигуливал немецкую овчарку. Как только Миша увидел собаку, он тут же заспешил к ней, смешно переваливаясь с боку на бок. Овчарка заметила пингвина и замерла, навострив уши. Когда он остановился перед ней, она отпрыгнула в сторону и снова уставилась на незнакомого зверя.

– Эй, уберите его отсюда! – закричал хозяин овчарки. – Что ж вы без поводка его вывели!

Соня подбежала к Мише, обняла его.

– А он не кусается! – заявила она хозяину овчарки.

После обеда Виктор поехал в Голосеево. Надо было взять у Паши телефоны журналистов, договориться об автобусе и вообще обрадовать старого и снова нового шефа Сергея Павловича выполненным заданием.

Но шефа дома не оказалось. Зато Паша был на месте. Сказал, что журналистов обзвонит сам. А главное – он передал Виктору от имени Сергея Павловича мобильный телефон и пачку визиток, на которых благородным шрифтом было напечатано: «Золотарев Виктор Алексеевич, помощник народного депутата» и тут же стоял номер его нового мобильника. Паша объяснил, как пользоваться телефоном, как его подзаряжать.

– Все, можешь сегодня гулять, – сказал Паша напоследок. – А утром завтра к семи будь здесь. Автобус я закажу. Отсюда и поедешь!

78

30 декабря.

Дорога до интерната оказалась длинной и неровной. Старый, видавший виды «ЛАЗ» ехал медленно, объезжая ямы и рытвины на асфальте, а если быть точнее – на остатках асфальта, положенного еще в советское время поверх обычной грунтовой дороги. Ехали в сторону Чернобыля, но, не доехав километров пятнадцать до закрытой зоны, свернули налево.

– Ну и дебри! – мотнул головой водитель, покосившись на знак, ограничивающий скорость до тридцати километров. – Тут и на танке тридцать километров в час не выжмешь – башню с пушкой оторвет!

Заехали в село Калиновка и сразу оказались на главной и единственной его улице. Остановились возле хаты с вывеской «Почта». Виктор зашел, спросил, где находится интернат.

– По Ленина до конца, а там слева побачытэ! Он такый двухэтажный! – объяснила женщина в платке, оторвавшись от разложенных перед ней пенсионных ведомостей.

Минут через пять Виктор уже осматривал одиноко стоящий чуть в стороне от остальных сельских домов двухэтажный дом-коробочку из красного кирпича. Похоже, что за последние лет двадцать в этом селе только этот дом и построили. Вокруг интерната рос молодой сад. Перед единственным подъездом была уложена квадратными плитами площадка, окаймленная деревянными скамейками. С площадки был тщательно выметен снег, да и от улицы до самого подъезда интерната была «прорезана» в снегу аккуратная тропинка.

– Вы нас нашли! – обрадовалась вышедшая на порог завуч по воспитательной работе Галина Михайловна. – А дети вас ждут. Они из окон автобус увидели, сразу ко мне прибежали.

Тут уже и Виктор увидел детей. Были они разного возраста – от шести и до тринадцати-четырнадцати лет. И на площадку из дома их высыпало много. Выбежали и замерли, глядя на автобус.

Виктор прикинул: детей было десятка три. А сколько Сергей Павлович просил? Двадцать?

– А назад вы нас тоже отвезете? – спросила Галина Михайловна. – А я повариху домой отпустила, сказала, что обедать сегодня никто не будет, а к ужину она еду на телеге привезет. У нее лошадь есть.