Время прощать

– Допустим. Но мы не сможем добиться соглашения, если Летти будет сказано, что она не получит ничего.

– Конечно нет, Джейк. Дадим ей пару миллионов. Ты представляешь? Летти Лэнг, профессиональная домработница, не имеющая сейчас службы вообще, вдруг огребает два миллиона долларов, и это после вычета налогов. Джейк, у меня и в мыслях нет клеветать на эту женщину, черт, она мне даже начала нравиться в ходе предварительных слушаний. Она милый, занятный, явно хороший человек. Я ее не критикую, но скажи, знаешь ли ты, сколько чернокожих в штате Миссисипи сто́ят суммы, выражаемой семизначным числом?

– Просвети меня.

– По переписи тысяча девятьсот восьмидесятого года только семь чернокожих в этом штате заявили, что имеют больше миллиона долларов. Все они – мужчины, большинство причастны к строительному бизнесу или торговле недвижимостью. Летти будет самой богатой чернокожей женщиной в штате.

– А твой клиент и его сестра поделят остальные десять миллионов поровну? – спросил Джейк.

– Вроде того. Сделай приличное приношение церкви, положи кое-что на доверительный счет для Энсила, а мы разделим остальное.

– Это будет очень выгодно для вас, ребята, – вздохнул Джейк. – Вы огребете треть от почти пяти миллионов. Неплохой куш.

– Я не говорил, что мы получим треть, Джейк.

– Но процент будет немалым.

– Не могу открыть тебе этого, но, безусловно, гонорар будет приличным.

«Однако не у всех, – подумал Джейк. – Если уладить дело сейчас, мой гонорар сократится катастрофически».

– Ты уже обсуждал свою идею с Уэйдом Ланье?

При упоминании этого имени лицо Стиллмена исказила гримаса.

– Тут другая история. Ланье хочет заполучить моего клиента, который пока держится за меня. Я не доверяю Ланье, и предстоящие полгода буду постоянно оглядываться через плечо. Он – змей.

– Значит, пока ты с ним не говорил?

– Пока нет. Я вообще ни с кем еще это не обсуждал.

– Насколько я понимаю, отношения между твоим и его клиентами натянутые?

– В общем да. Гершел с Рамоной могли бы договориться, если бы приперло, но Йен – большая проблема. Гершел сказал, они с Йеном терпеть друг друга не могут и никогда не могли. Он считает Йена самодовольным придурком, принадлежащим к привилегированному старинному роду, но умудрившимся потерять все, что ему досталось, поэтому тот из кожи вон лезет, чтобы восстановить былой статус и снова изображать из себя большую шишку. А Йен всегда смотрел на Гершела свысока, чуть ли не как на «белую шваль». До сегодняшнего дня, разумеется. Теперь он вдруг горячо полюбил все их семейство и проникся заботой о его благосостоянии.

От Джейка не ускользнуло, что Стиллмен кого-то другого назвал «принадлежащим к привилегированному старинному роду».

– Кто бы мог подумать, – подыграл ему Джейк. – Послушай, Стиллмен, я только что провел восемь с половиной часов, перебрасываясь мячиком с Рамоной, и сдается мне, эта женщина слишком много пьет. Красные слезящиеся глаза, одутловатость, которую не скрывает косметика, количество морщин, явно избыточное для сорокадвухлетней дамы… Уж я-то вижу пьяниц, недаром близко знаком с Люсьеном Уилбэнксом.

– Да, Гершел говорит, она опустилась и много лет грозит Йену разводом, – сообщил Стиллмен, удивив Джейка откровенностью.

– Но теперь ей не удастся от него отделаться, – предположил Джейк.

– Нет, конечно. Думаю, теперь Йен снова страстно полюбил жену. У меня есть знакомый в Джексоне, который знает кое-кого из собутыльников Йена, так те говорят, он большой ходок.

– Спрошу его завтра об этом.

– Спроси-спроси. Дело в том, что Гершел и Йен никогда не будут доверять друг другу.

Они заказали еще пива.

– Похоже, тебя идея соглашения не очень вдохновила, – пробормотал Стиллмен.

– Ты не принимаешь в расчет желание самого старика. Он ведь выразился недвусмысленно, и в завещании, и в письме ко мне: велел защищать его рукописное завещание любой ценой и стоять насмерть.

– Велел тебе?

– Да. В письме, приложенном к завещанию. Ты его увидишь позднее. Он очень ясно изложил свою волю лишить семью наследства.

– Но он мертв.

– Однако деньги все еще принадлежат ему. Как мы можем по-иному распределять его деньги, если его воля выражена безоговорочно? Это было бы неправильно, и сомневаюсь, что судья Этли это бы одобрил.

– А если проиграешь?

– Это будет означать, что я не справился с поручением защищать завещание любой ценой.

Им принесли по второй кружке. Они заметили, как мимо их кабинки шумно протопал Гарри Рекс. Он казался озабоченным и даже не посмотрел на Джейка. На часах не было шести – слишком рано для Гарри Рекса покидать контору. Забравшись в пустую кабинку в темном углу, он постарался сесть так, чтобы его никто не видел.

Стиллмен снова вытер пену с губ ладонью.

– Зачем он это сделал, Джейк? У тебя есть догадки?

– Нет, никаких. – Джейк пожал плечами, словно и впрямь разделял подозрения собеседника.

Он готов был сколько угодно подыгрывать Стиллмену Рашу, если бы это хоть как-то помогло делу.

– Секс?

Джейк снова небрежно пожал плечами, качнул головой, нахмурился:

– Не думаю. Старику было семьдесят два, он дымил как паровоз, был тяжело болен, слаб, его пожирал рак. Трудно представить, чтобы у него достало желания и сил на женщину.

– Два года назад он еще не был болен.

– Это правда, но доказать невозможно.

– Я говорю не о доказательствах, Джейк, не о следах, уликах и прочем. Я просто размышляю. Должна же быть причина.

«Вот и ищи ее сам, засранец», – подумал Джейк, но, разумеется, не произнес это.

Его забавляли неуклюжие попытки Стиллмена посплетничать, словно они с ним старые собутыльники и часто делятся секретами. «Болтливые языки корабли топят», – любил говаривать Гарри Рекс. «Болтливые языки тяжбы губят», – мысленно перефразировал Джейк.

– Трудно поверить, что хилый секс может стоить двадцать миллионов, – сказал он.

– Не будь так уверен. – Стиллмен рассмеялся. – Из-за секса войны разражались.

– Это правда.

– Так тебе неинтересно мое предложение?

– Нет. У меня – боевой приказ.

– Пожалеешь.

– Это угроза?

– Нет, конечно. Как мы видели, Букер Систранк уже отвратил от Летти всех белых в округе Форд.

– Не знал, что ты такой эксперт по округу Форд.

– Слушай, Джейк, ты действительно одержал здесь однажды сенсационную победу. Но пусть это не затуманивает тебе мозги.

– Я не просил совета.

– Но, возможно, ты в нем нуждаешься.

– От тебя?

Стиллмен осушил кружку и решительно, с громким стуком поставил ее на стол.

– Нужно бежать. Я заплачу бармену. – Он встал, на ходу доставая деньги из кармана.

Джейк посмотрел ему вслед, выругался, потом незаметно проскользнул в кабинку Гарри Рекса.

– Отдыхаете в дружеской обстановке? – спросил Джейк.

– Так-так, значит, Карла все-таки отпускает вас из дому. – Гарри Рекс, потягивая свой любимый «Бад лайт», читал журнал, но при виде Джейка отложил его в сторону.

– Я только что первый и последний раз выпивал со Стиллменом Рашем.

– Какое волнующее событие. Дайте догадаюсь. Он хочет заключить сделку.

– Как вы угадали?

– Вычислил. Все бандиты так действуют: быстренько обтяпать дело и слинять.

Джейк описал ему стиллменовскую версию честного соглашения, и они от души посмеялись. Официант принес блюдо начос [14] с соусом и расплавленным сыром.

– Это весь ваш обед? – спросил Джейк.

– Нет, это ранний ужин. Я должен еще вернуться в офис. Никогда не догадаетесь, кто сейчас в городе.

– И кто же?

– Помните Вилли Трейнора, которому раньше принадлежала «Таймс»?

– Что-то припоминаю. Встречался с ним раза два много лет назад. Кажется, он продал газету примерно тогда же, когда я приехал сюда.

– Правильно. Вилли купил ее в тысяча девятьсот семидесятом у семейства Кодл. Они обанкротились, и думаю, газета досталась ему всего тысяч за пятьдесят. Десять лет спустя он продал ее за полтора миллиона с хвостиком. – Гарри Рекс щедро наложил на чипс расплавленный сыр, залил соусом и сунул в рот. – Трейнор так здесь и не прижился, – еще не закончив жевать, продолжил он, – поэтому вернулся в Мемфис, откуда был родом, и там все просадил на торговле недвижимостью. Потом умерла его бабка и оставила ему новую кругленькую сумму. Думаю, сейчас он в процессе и ее потери. Когда-то мы были с ним близки, и он наезжал время от времени выпить и поболтать.