Поджигатель

Мэйв положили на носилки. Забыв о подозреваемом, я встал и пошел к ней, но мне преградила путь низкорослая коренастая фельдшерица. Вид у пожилой дамы был самый решительный.

— Позвольте, — сказал я после третьей неудачной попытки ее обойти. — Я хочу посмотреть на свою коллегу.

— Вы посмотрите на нее в больнице — после того как вас подлечат. У вас будет достаточно времени.

— Но я не собираюсь ехать в больницу. — Я вытягивал шею, заглядывая ей за плечо. Санитары уже укладывали носилки в машину «скорой помощи».

— Вы должны туда поехать. У вас сильно рассечена бровь, рану надо зашить. Да мало ли что еще! — Она неодобрительно зацокала языком. — Что вы с собой сделали?

Взглянув туда, куда она показывала, я увидел, что по моим пальцам стекает кровь. Я согнул их и скривился от боли, пронзившей руку.

— Пустяки!

— Даже не думайте возражать! Дайте, я хотя бы вас осмотрю.

— Послушайте, я обещаю, что поеду в больницу и покажусь врачу. Только скажите, куда повезли Мэйв, и я отправлюсь туда же.

Машина «скорой помощи» тронулась к воротам; на крыше крутилась синяя мигалка.

— Это ваша коллега? — Фельдшерица прищурилась. — Ладно, сейчас спрошу. Но вы обязательно поедете в больницу — вы обещали!

— Слово скаута, — кивнул я, подняв три пальца вверх.

— Вы никогда не были скаутом. — Женщина отошла, покачивая головой.

Что ж, она не ошиблась. Но я бы выполнил обещание, если бы не Джадд, который возник через две секунды, с безумным взором и дрожащий от волнения.

— Где он?

— Кто? А! — Я почти забыл про преступника. — Вон там.

— Ты его обыскал? Проверил документы? Пробил его по базе?

— Я был занят, — мягко ответил я. — Может, кто-то другой успел это сделать.

— Его хотя бы предупредили о его праве на молчание?

Я молчал.

— Господи, ну почему все приходится делать самому? Пошли со мной! — бормотал Джадд.

«Зачем? Тебе обязательно нужно, чтобы кто-то держал тебя за ручку?» — подумал я, но вслух не сказал, прекрасно зная, что Джадд никогда не простит мне язвительного замечания, даже в лучший день его жалкой карьеры.

Теперь подозреваемый стоял с опущенной головой между двумя полицейскими. Офицеры держали его руки слегка приподнятыми, и ему приходилось нагибаться вперед, чтобы снять давление с плеч. Когда больно, поневоле становишься податливым.

Мы подошли ближе, и я увидел, что он дрожит. На улице было холодно, но дождь немного утих. Тут парень на секунду поднял глаза, оторвав взгляд от земли, и я понял, что он гораздо моложе, чем предполагал психолог, составляя личностный профиль убийцы. А еще он смертельно напуган.

Джадд с важным видом протиснулся вперед.

— Кто произвел задержание?

Тишина. Я поморщился. Видимо, они ждали, что я улажу все формальности, а мне это даже не пришло в голову! Такая роль вовсе не казалась мне почетной, хоть я и был первым офицером, который его схватил. Однако пришлось сделать шаг вперед.

— Кажется, я.

— Что значит «кажется»? — Инспектор резко развернулся. — Хочешь сказать, ты его не арестовывал? Его вообще никто не арестовывал?

Я пожал плечами, и это движение отдалось болью в руке.

— Возможно, они его арестовали. Как уже сказал, я был занят.

— Сделай это сейчас, и по всем правилам, — процедил Джадд сквозь зубы.

Я никогда не видел, чтобы кто-то в реальной жизни производил задержание преступника «по всем правилам». Но с инспектором и не тому научишься!

— Почему бы тебе не сделать это самому, Том? — раздался сзади низкий голос суперинтенданта. — Думаю, это будет вполне уместно. Ты не возражаешь, Роб?

— Нисколько.

Годли хлопнул меня по плечу, и мне удалось не дернуться от боли.

— Молодец! Том, он в твоем полном распоряжении. Действуй.

Я не сомневался, что Джадд соблюдет все инструкции. Этот тип кайфовал от бумажной работы.

Мне здесь больше нечего делать, рассудил я и пошел прочь. Пожилая фельдшерица, завидев меня, крикнула:

— Больница Святого Луки!

Я поднял большие пальцы вверх, и она нахмурилась.

— Обязательно поезжайте!

— Хорошо!

Не знаю, останусь ли я лечиться, но поехать поеду.

Тут я заметил Сэма, который сидел на скамейке в нескольких ярдах от меня, скорбно ссутулившись — само воплощение страдания. Я подошел к нему.

— Спасибо, дружище, что ударил меня дубинкой. Интересно, чем я тебе так насолил? Хорошо хоть не брызнул мне в лицо газовым баллончиком! В следующий раз бей серийного убийцу.

— Прости. — Он глянул на меня. — Как думаешь, она поправится?

Я сразу понял, кого он имеет в виду.

— Надеюсь… Жуткое было зрелище, — добавил я, не в силах держать это в себе.

— Я должен был догнать ее раньше. Она уже выскочила из машины и побежала по улице, а я только спохватился.

Упрекать увальня Сэма теперь не имело смысла. Ему и без меня несладко.

— С твоей комплекцией трудно пробежать милю за четыре минуты. А у Мэйв длинные ноги, куда уж тебе за ней угнаться!

Сэм не улыбнулся.

— Послушай, она настоящий боец и обязательно выкарабкается! — произнес я с напускной уверенностью.

Сэм упрямо покачал головой.

— Никогда себе этого не прощу!

— Ну ладно, хватит ныть! Хочешь заняться полезным делом?

Даже в глубоком отчаянии старый лис Сэм не мог сразу ответить «да».

— Каким? — осторожно поинтересовался он.

— Ее увезли в больницу Святого Луки. Ты знаешь, как туда добраться?

Он встал, заметно оживившись.

— У меня есть машина.

— Наконец-то вспомнил!

Мы вместе пошли к парковым воротам. Дорожка вела мимо того места, где полицейские методично обыскивали арестованного на глазах у инспектора и суперинтенданта Годли.

Мы с Сэмом остановились.

— О Боже, ты только взгляни!

Перед юношей лежала куча изъятых у него вещей: бумажник, ключи от дома, мобильный телефон — пока все нормально, зато далее: маленький прямоугольный предмет из черного пластика с двумя металлическими штырьками (я знал по брифингам, что это электрошокер), лом, болторез, моток зеленого садового шпагата, молоток с черной резиновой рукояткой.

— Похоже, это он, — равнодушно заметил Сэм.

— Да. Знаешь, когда серийные убийцы начинают казаться тебе детьми, это значит, что ты стареешь.

Подозреваемый был в одной белой футболке и брюках. С него сняли сапоги, чтобы проверить, нет ли оружия в голенищах, и он стоял босыми посиневшими ногами на холодном мокром бетоне. Когда взглянул на нас, я увидел его несчастное лицо. На подбородке — багровые воспаленные угри, вокруг глаз и на носу — кровоподтеки, оставшиеся после драки. Он был высок и крепко сложен, а на лицо — подросток. Хотя нет, разве мог подросток совершить все эти убийства? С такой звериной жестокостью расправиться с невинными женщинами?

Я отвернулся и зашагал дальше. Сэм вскоре догнал меня, и мы молча вышли из парка. Поджигатель арестован, но почему-то никто из нас не испытывал радости.

Больница напоминала конец света. Стены приемного отделения были украшены провисшими звездами из золотой и зеленой фольги, но они не сбавляли ужаса этого помещения. Увидев их, я вспомнил, что на носу Рождество, а поводов для веселья не так уж и много. На пластиковых стульях сидели ходячие раненые, выжившие после праздничных вечеринок, пьяные клерки, грязные бродяги и парни, завершившие хорошую гулянку кровавой дракой. Когда мы вошли в двери, на нас пахнуло теплым спертым воздухом, пропитанным рвотным смрадом. Я в отвращении остановился.

— Боже правый!

— Даже Он не стал бы возиться с этой публикой, — поддакнул Сэм.

Сэм почти пришел в себя и устремился к окошку регистратуры. За стеклом я увидел по меньшей мере пятерых служащих больницы, которые с успехом игнорировали очередь. Протиснувшись вперед, к большому неудовольствию ожидающих, Сэм постучал в стекло и показал удостоверение полицейского. Не могу сказать, что регистраторши бросились к нему со всех ног, однако темноволосая женщина с усталыми глазами тут же подошла к окошку и выслушала его просьбу. Когда она исчезла, Сэм обернулся ко мне.