Коллекционеры смерти

На камере замигала красная лампочка.

Потом перестала.

Пол качнулся у меня под ногами, дыхание перехватило остался только гулкий стук моего сердца. Я схватился за перила террасы и выругался.

– Что? – спросил Гарри.

– Я знаю, кто это. Я знаю, кто сертифицирует картины. – Я побежал в столовую, схватил со стола пачку газет и, отбросив на пол свежие номера, принялся лихорадочно перебирать старые.

Сбитые с толку Гарри и Денбери последовали за мной.

– Карсон, что ты ищешь? Кто это делает? Кто аутентифицирует картины? – спрашивали они наперебой.

Наконец я нашел нужную газету и трясущимися руками развернул ее. Это был выпуск с фотографией на торжественном завтраке у мэра. Я постучал по снимку рукой.

– Это я.

– Что, – взревел Гарри.

Глава 44

Я изложил свою версию развития событий.

– Все сходится, – сказал Гарри, потирая лоб. – По крайней мере, в основных моментах.

– Так ты говоришь, что Мари Гилбо откопали после того, как ее убийца увидел в газете твою фотографию? – спросила Денбери.

– Подумай сама: убийца, возможно, долгие годы гоняется за воображаемыми картинами Гекскампа, все это время поддерживая слухи о том, что наследие этого великолепного безумца бродит где-то рядом. Коллекционеры относились к этому как к легенде о святом Граале, но не переставали верить в ее реальность. Убийца намерен затеять большую игру; он начинает убивать всех, кто может встать у него на пути, – Мари, Уикки, Честейн. Весь парижский контингент. Есть только одна проблема…

– Найти кого-то, кто удостоверит подлинность картин.

Я прочел заметку под фото:

Денбери взяла газету из моих рук и прочла сама.

– Здесь сказано, что вы – авторитеты, так сказать, альфа и омега… А если добавить сюда еще выражение твоего лица, Карсон… Ты здесь выглядишь как проповедник церкви Святой Троицы. Физиономия такая праведная, что даже страшно становится.

– Убийца видит фото и внезапно понимает, каким должен быть механизм подтверждения подлинности: это мы, ПСИ. Но как вовлечь нас в это дело, встроить в общую схему?

– Выкопать Мари Гилбо и принести ее в «Уютные хижины», – сказал Гарри. – А по пути прихватить немного свечек, несколько дурацких колец, зацепить на кладбище парочку букетов.

– Сразу чувствуется эксцентричность, аномалия, – сказал я. – И естественно, что это дело поручают нам.

– А как насчет картинки в монастыре? – спросила Денбери.

Я мысленно прокрутил расклад событий по времени.

– Все идеально совпадает. Помнишь почтовый штемпель? Письмо было отправлено в тот же день, когда было обнаружено тело Мари.

– Запоздалая мысль?

Я почувствовал, как разрозненные до этого нити связываются между собой в единое целое, словно в темноте одна за другой зажигаются лампы.

– Киллер живет в мотеле, обдумывает всю схему, и прежде всего, как вставить в нее картины в виде фрагментов предполагаемых произведений Гекскампа. Он кладет лоскуток холста в конверт. Почта – идеальная связь для этого. Подвязывает через загадочную смерть отдел ПСИ и затягивает узел найденным нами кусочком полотна.

Гарри кивнул.

– Хейди Уикки уже неделя как мертва, но это не останавливает преступника от того, чтобы вернуться и приклеить картинку над ее телом. Простенько и страшно.

– А как твое изображение появилось на кусочке картины из монастыря?

Я пожал плечами и отмахнулся.

– Это пока что никуда не укладывается.

– А как насчет лоскутка, посланного Карле?

– Еще один способ заставить нас не отойти от образа Гекскампа. Посмотрели сюда – картина Гекскампа. Посмотрели туда – опять картина Гекскампа. Снизу, сверху» по бокам и сзади! Отсюда может следовать только один логичный вывод: картины Марсдена Гекскампа – это реальность, причем практически стопроцентная.

Гарри подошел к окну и стал смотреть на прибои.

– Это похоже на работу астрономов, которые зачастую не видят планету, но вычисляют ее присутствие тому, как группируются вокруг нее другие галактические объекты.

– Не было здесь никакой планеты, Барри. Нас, дураков, сгруппировали вокруг вполне конкретной прагматичной цели.

– Вот, блин, – вспылила Денбери. – Но не нужно себя недооценивать. Что-то ведь всегда присутствовало – те же лоскутки невообразимых картин. Не было бы их – не во что было бы верить. Это та картина, найденная у Койла, навела тебя на эту мысль, Райдер? Верно? Ты тогда что-то подтвердил Боргу.

Я еще раз прокрутил в памяти тот эпизод: его раскаяние, извинение, рукопожатие. Потом его прикосновение к камере.

– На самом деле я ничего не подтверждал, Я этого просто не отрицал. Он потом стал вытирать лицо и повесил кепку на камеру.

– Когда камера снимает, там мигает красный огонек. Он закрыл его кепкой и этим сделал тебя. Я видела, как он откалывал такие штуки и раньше.

Гарри хмыкнул.

– И пленка, естественно, сразу же ушла к Койлу, а копии – потенциальным покупателям с приложением статьи в газете. И, вероятно, с письменным комментарием нашего адвоката: «Признанный авторитет в области серийных убийств подтверждает подлинность картин; аукцион в одиннадцать».

– А теперь давайте посмотрим, не выпадает ли это звено из общей цепочки, – сказал я.

Мы с Гарри приехали в офис адвокатской конторы «Хамерле, Мелбайн и Раус» каждый на своей машине, поскольку не знали, когда закончим это последнее наше, как мы надеялись, на сегодняшний день дело. Денберм поехала к себе на телестанцию, чтобы взять фотографию Зипински из его регистрационной карточки и присоединиться к нам позже. Мне не хотелось показывать Лидии последний снимок Боргурта Зипински, сделанный экспертом судебной медицины.

Уоррена Хамерле в офисе не оказалось, что, видимо, было вполне нормальным явлением. И все же меня удивило согласие Лидии встретиться в конторе, а не прятаться в кафе. Еще больше она удивила меня тем, что надела розовато-лиловое хлопковое платье, туфли в тон ему и желтый шарф на шею. Для нее это было, пожалуй, слишком колоритно и походило на радугу с электрической подсветкой.

– Да, я его помню, – сказала Лидия, взглянув на фото. – Мистер Пизински.

– Зипински, – поправил я. – Значит, он работал на вашу фирму?

– Да. – В ее голосе мне послышалась неприязнь.

– Для мистера Койла, в частности?

– Первый раз это было пару лет назад. Мистер Койл проводил переговоры от имени застройщика, интересовавшегося участком в сельской местности, который был в совместном владении брата и сестры, живущих раздельно. Мистер Койл работал над согласованием цены покупки. Он подозревал, что застройщик и сестра объединились между собой против брата и договорились о более низкой цене, чтобы она потом получила свою долю отдельно. Мистер Зипински принес нам снимки, запечатлевшие, как застройщик и сестра занимаются любовью. Они были очень… откровенными. Вероятно, даже слишком.

– Койл знал, кто может справиться с этой работой, – сказал Гарри.

– Вот почему Зипински спровоцировал тогда маленький инцидент со мной, – заметил я. – А потом прорезал шину, чтобы задержать нас на месте.

Глаза Денбери вспыхнули, руки сжались в кулаки. Голос упал до шепота:

– Меня использовали. Какая же я идиотка!

– Расслабьтесь, Денбери, – сказал Гарри. – Думаю, что использовать людей – это было лучшее, что умел Фунт.

Лидия протянула снимок обратно, словно хотела поскорее от него избавиться.