Черный лед

Джуд подобрал пистолет и нацелил его на противника.

– Считай, тебе повезло. В твоем теле есть еще двести пять костей, которые я бы хотел сломать. Руки за голову!

Побледневший Келвин выдавил из себя дрожащую усмешку.

– Ты в меня не выстрелишь. Бритт, ты не позволишь ему это сделать. Я же тебя знаю.

– Не смей с ней разговаривать! – рявкнул Джуд. – Ты не заслужил этой чести. Ты никчемный ублюдок, никогда не заслуживавший жизни.

Келвин, кажется, принял это, часто заморгав. Он замотал головой, глядя на нас пустыми, ничего не выражающими глазами.

– Ты не первый, кто говорит мне это.

– Как ты выходил на девушек? – резко спросил Джуд. – Ты должен был сначала все о них узнать.

– Келвин работал вместе с Мэйси инструктором по рафтингу, – вступила я. – Должно быть, убил ее, узнав, что она собирается осенью в Джорджтаун. А Кимани ходила в школу Покателло, мы с ними соревновались. Он знал, что она поступила в Джульярд. Все в городе знали.

– Отец убьет меня, – потрясенно проговорил Келвин, словно сомневаясь в собственных словах. – Поверить не могу, что старый хрыч победил.

Его дальнейшие слова поглотил рев вертолета. Звук был таким громким, что я подумала – вертолет пролетает прямо над нашими головами. Что бы там ни говорил Джуд, если рядом покажется пятно света, я выбегу на открытое место и постараюсь привлечь внимание пилота.

Келвин запрокинул голову, глядя в черный купол над головой. Неверие в его глазах сменилось пониманием. Тень поражения накрыла его лицо – он выглядел беспомощно, мрачно, почти по-мальчишески.

Кэл сложил запястья вместе, протягивая их Джуду.

– Давай, свяжи меня. – Его голос надломился, и он заплакал. – Покажу отцу, что готов принять наказание как мужчина.

В это мгновение я почувствовала, что мое сердце дрогнуло. Мне захотелось обхватить Келвина руками, шептать ему, что все будет в порядке. Вот только ничего не было в порядке. Он сам был не в порядке. Этой покоробленной, поврежденной версии Кэла было уже не помочь. Я задумалась, что скажет мистер Верстеег, обнаружив, что совершил его сын. Почувствует ли свою ответственность? Вряд ли. Отрежет от себя Келвина, захочет дистанцироваться от сыновнего позора.

Джуд скрутил Келвину руки за спиной.

Я тоже заплакала, чувствуя себя пустой и бездомной, но мне не казалось, что я опечалена. Хотя нет, наверное, я была опечалена. Потому что когда-то любила Келвина, и сейчас не могла понять, как мальчик, которого я обожала, вырос в кого-то столь жестокого, преисполненного саморазрушения. Опечалена, потому что я бы сделала что угодно, лишь бы помочь ему. Но кто теперь мог ему помочь?

– Где вещи Лорен? – спросил Джуд. – Куда ты их дел?

– Спрятал во рву на заднем дворе, – покорно ответил Келвин.

– Я только что была там, – вмешалась я. – И ничего не видела.

– С нижней стороны моста есть доска, которая еле держится. – Плечи Келвина поникли, подбородок уткнулся в грудь. – Если ее вынуть, откроется полость. Там конверт, в нем все.

Как не похоже это было на Келвина – помогать нам, даже при условии, что он понимал, что загнан в угол, из которого нет выхода. Или, приняв поражение, он изменился? У меня не было времени разобраться, что им двигало, – Джуд велел мне идти к дому, дернув подбородком в ту сторону.

– Давай сперва свяжем его.

На кухне Джуд толкнул Келвина на один из стульев. Я сходила наверх за веревкой, которую Келвин использовал, чтобы привязать Джуда, и вдвоем мы прикрутили запястья пленника к стулу. Тот не сопротивлялся, сидел неподвижно, уставившись в пространство, и только произнес:

– Думаю, это доказывает, что я ни на что не гожусь. Не гожусь стать тем парнем, которого ты хотела. Не гожусь для Стэнфорда. И даже не смог выйти сухим из воды, заметая следы убийства. – Он выдавил вымученный, жалкий смешок. – Жаль, я не родился девчонкой. Корби из любой переделки выходит сухой.

Джуд повернулся ко мне:

– Покажи мне, где ров.

Глава 40

Мы с Джудом простучали каждую доску под мостиком. Простучали повторно. Ни одна не шаталась.

– Он соврал, – сказал Джуд. – Здесь ничего нет.

– Но зачем ему лгать?

Переглянувшись, мы бросились к лестнице, спеша выбраться изо рва.

Добежав до дома первой, я ворвалась в кухню. При виде Келвина, медленно раскачивавшегося на люстре, у меня отнялись ноги. За моей спиной Джуд выругался и бросился вперед, подставляя опрокинутый стул под подергивающиеся ноги Кэла, и сам вскочил на него, чтобы обрезать веревку.

– Нож!

Я сгребла нож со стола, и Джуд, стремительно выхватив его у меня из рук, кинулся яростно перепиливать шнур. Треснули последние волокна, и Келвин повалился на пол, раскинув руки-ноги.

Я пощупала пульс на шее. Ничего. Попробовала на запястьях, потом снова на шее, уколов пальцы о щетину на горле. Наконец мне удалось почувствовать слабое, но устойчивое биение.

– Жив!

Джуд заглянул в раскрытые, но пустые глаза Келвина. Зрачки до предела расширились, отчего глаза стали казаться черными. Невнятный звук слетел с его губ, прорвав пузыри слюны. Прозрачная жидкость потекла из носа.

– Боюсь, мы опоздали, – пробормотал Джуд, опускаясь рядом со мной на колени и мягко отворачивая мою голову.

Глаза затуманились слезами.

– Что с ним?

– Поврежден мозг, вероятно.

– Он поправится? – спросила я, плача все сильнее.

– Нет, – не стал лгать Джуд. – Нет, не думаю.

Время растянулось и медленно-медленно поползло. При виде тела Келвина, дрожавшего в конвульсиях на полу, меня захлестнула волна воспоминаний. Говорят, на пороге смерти перед глазами человека проносится вся жизнь. Кто бы еще предупредил, что видеть, как человек, кого ты когда-то любил, завис между этой жизнью и следующей, в два раза больнее – потому что переживаешь сразу две жизни, шедшие вместе одной дорогой.

Стоило мне сморгнуть слезы, и время снова сжалось, возвращая меня на кухню. Я вспомнила, почему над нами оглушительно хлопал винт вертолета. Вспомнила, почему мои руки и ноги тряслись от холода, почему рукава куртки были измазаны кровью Джуда.

Я схватила его за руку, и мы вместе выбрались наружу, щурясь от сильного ветра, нагоняемого вертолетом, зависшим над лужайкой позади дома.

– Похоже на частный вертолет! – прокричал Джуд, перекрывая рев мотора.

– Это вертолет мистера Верстеега! – крикнула я в ответ.

– Вон два волонтера-спасателя и еще один с винтовкой. – Джуд показал на тени в дальнем конце сада, прямо под вертушкой. – Должно быть, спрыгнули с борта.

Две фигуры в красных балахонах и белых шлемах рванули через заснеженную лужайку усадьбы. Я узнала бежавшего первым – того, кто держал винтовку. Шериф Киган. Они с мистером Верстеегом каждый год ездили охотиться на оленей в Колорадо.

Я с облегчением закричала, бешено размахивая руками. Сквозь шум вертолета они не могли меня услышать, но у них были фонарики. Еще пара секунд – и нас увидят.

– Расскажешь полиции про Келвина? – настоятельно спросил Джуд. – Покажешь им карту?

Горячие слезы радости катились по моим щекам. Все позади. Кошмар, наконец, закончился.

– Да.

– Прости, что приходится это делать, Бритт. – С этими словами Джуд обхватил меня сзади и прижал пистолет Келвина мне к виску. Прикрываясь мною как щитом, он потащил меня назад, удаляясь от волонтеров и шерифа Кигана, спешивших к нам по глубокому снегу.

– Назад, или я застрелю ее! – гаркнул Джуд.

К горлу подступила тошнота, но я сумела прохрипеть:

– Джуд! Что ты делаешь?

– Я сказал НАЗАД! – снова крикнул Джуд. – Бритт Пфайффер – моя заложница, и я застрелю ее, если вы не сделаете, как я велю.

С зависшего вертолета на нас направили слепящий луч прожектора. Вихрь от кружащегося винта сбил снег с ветвей, и я вскинула руку, заслоняясь от него. Зачем Джуд говорит им, что я заложница? Почему мы бежим от них, а не к ним?

Джуд тянул меня в лес, его рука болезненно сдавливала грудь. Он хаотично петлял среди деревьев, но прожектор легко находил нас, высвечивая красные пятна крови, подчеркиваемые белизной нетронутого снега под ногами – рана Джуда открылась еще сильнее.