Охотники за умами. ФБР против серийных убийц.

Ключом к убийству любящих, любимых или членов семьи является инсценировка. Раз преступник находится рядом с жертвой, ему надо позаботиться О том, чтобы отвести от себя подозрение. Одним из первых примеров этого для меня стало дело Линды Хани Довер из Картерсвила, штат Джорджия, сразу после Рождества 1980 года.

Хотя Линда и ее муж Ларри разошлись, они оставались в достаточно дружеских отношениях. Двадцатисемилетняя Линда ростом пять футов два дюйма и весом 120 фунтов регулярно приезжала убираться в его дом. Именно этим она и занималась в пятницу 26 декабря. А Ларри с их маленьким сыном отправился на прогулку в парк.

Когда после обеда они вернулись обратно, Линды нигде не было. Но вместо того чтобы найти дом аккуратно прибранным, Ларри увидел в спальне настоящий кавардак. Одеяла и подушки были сброшены с кровати, створки шкафа полуоткрыты, одежда раскидана, на ковре напоминавшие кровь подозрительные пятна. Ларри моментально позвонил в полицию, которая тут же приехала и обшарила дом изнутри и снаружи.

Линда лежала в лазе под домом, завернутая во взятый из спальни плед так, что наружу торчала одна голова. Когда труп распаковали, обнаружилось, что рубашка и лифчик задраны выше грудей, джинсы сдернуты к коленям, а трусики приспущены ниже лобка. На голове следы от ударов тупым предметом, на теле множественные ножевые раны, которые, по мнению полицейских, были нанесены после того, как задрали рубашку и бюстгальтер. Видимо, оружием послужил нож из кухонного стола (который так и не нашли). Осмотр места преступления показал, что Линда подверглась нападению в спальне, откуда ее тело переместили на улицу и засунули в лаз под домом. Судя по каплям крови на ягодицах, преступник орудовал в одиночку и тащил тело волоком. Ничего в прошлом Линды не говорило о том, что она принадлежала к категории людей повышенного риска. Расставшись с Ларри, не завела нового мужчины. Негативным возбудителем преступления могли быть праздничные дни и причины, приведшие к распаду брака.

Основываясь на фотографиях с места преступления и на информации, которую предоставила мне картерсвиллская полиция, я предположил, что «неизвестный субъект» может принадлежать к одному из двух типов. Возможно, это молодой, неопытный, страдающий от одиночества и комплекса неполноценности человек, который живет по соседству и который совершил преступление под влиянием порыва, потому что случайно оказался рядом. Полицейские подтвердили, что неподалеку действительно жил головорез, которого боялись многие соседи. Но преступление содержало слишком много элементов инсценировки, и поэтому я больше склонялся ко второму типу: человеку, прекрасно знавшему Линду и стремящемуся отвести от себя подозрение. То, что он спрятал тело в доме, свидетельствовало о так называемом убийстве «на личной почве». Что так же подтверждали раны на лице и шее.

Я сказал, что НЕСУБ достаточно развит, но имеет только среднее образование, занят на производствв, где требуется значительная физическая сила. Легко срывается, известен как забияка. Подвержен колебаниям настроения, не способен переносить поражения, в последнее время чем-то расстроен, в момент убийства испытывал финансовые затруднения.

Инсценировка несла в себе внутреннюю логику и смысл. Кто бы ни напал на Линду, он не пожелав оставлять ее тело на виду, чтобы на него не наткнулся родственник, например ее сын. И поэтому потратил время на то, чтобы завернуть труп в плед и спрятать его под домом. Он хотел, чтобы все выглядело так, будто совершено преступление на сексуальной почве — отсюда задранный лифчик и обнаженные гениталии. Но медицинская экспертиза не выявила следов насилия. Преступник считал, что должен был поступить именно таким образом, но вместе с тем ощущал неловкость от того, что полицейские увидят груди и гениталии женщины, и поэтому завернул труп в плед.

Я предположил, что преступник охотно пойдёт на сотрудничество с полицией, но как только его попросят представить алиби, поведет себя враждебно и заносчиво. После убийства станет больше пить, пристрастится к наркотикам или обратится к религии. Изменит внешность, возможно, поменяет работу и уедет из города. Я советовал полиции обращать внимание на людей, у которых в последнее время кардинально изменилось поведение.

— Сейчас этот человек совершенно не похож на того, каким бьи прежде, — говорил я.

Тогда я не знал, что, запрашивая психологический портрет преступника, карстерсвиллская полиция уже предъявила обвинение в убийстве Ларри Брюсу Доверу и только хотела убедиться, что она на правильном пути. Это неприятно меня поразило. Во-первых, потому что на руках у меня оказалось явно больше активных дел, чем я был способен переварить. Но что гораздо важнее. Бюро могло оказаться в неловком положении. К счастью для всех, портрет получился превосходно точным. Потому что, как я объяснил директору и старшему специальному агенту из Атланты, в противном случае опытный адвокат мог вынудить меня выступить на стороне защиты, признав, что мой «компетентный» прогноз опровергает участие в преступлении его подзащитного. С тех пор я всегда спрашивал полицию, есть ли у них подозреваемый, хотя и не хотел знать его имени. Но правосудие, по крайней мере в этом деле, восторжествовало. 3 сентября 1981 года Ларри Брюса Довера признали виновным в убийстве Линды Хан и До вер и приговорили к пожизненному заключению.

Вариацию на тему домашних инсценировок мы наблюдаем в деле 1986 года Элизабет Джейн Волзиффер, известной больше как Бетти. В субботу 30 августа, что-то около семи утра, в полицию Уилкс-Барре, штат Пенсильвания, поступил вызов из дома № 75 по Бич-стрит, где проживала семья известного дантиста. Прибывшие через пять минут на место происшествия офицеры Дейл Минник и Энтони Джордж обнаружили тридцатипятилетнего врача Глена Волзиффера лежащим на полу. Его пытались задушить и нанесли удар по голове. Рядом находился брат Глена Нейл, который объяснил, что живёт напротив и, как только ему позвонил Глен, бросился сразу сюда. Глен бьи заторможен и плохо осознавал происходящее. Он сказал, что, кроме телефона брата, не смог вспомнить ни одного номера. А Нейл, появившись в доме, первым делом вызвал полицию.

Мужчины объяснили, что тридцатидвухлетняя жена Глена Бетти и их пятилетняя дочь Даниэлла находятся наверху. Но как только Нейл порывался их проведать, Глену становилось плохо или он начинал стонать, поэтому они ничего не знали о судьбе женщин, но опасались, что преступник по-прежнему в доме.

Минник и Джордж обыскали дом и не нашли никакого преступника, но зато в хозяйской спальне рядом с кроватью обнаружили мертвую Бетти. Она лежала ногами к изголовью. По синякам на шее, пене на губах, распухшему, синюшному лицу было очевидно, что ее задушили. На простынях виднелись капли крови, но лицо жертвы словно бы вытерли. На Бетти оказалась одна задранная до пояса ночная рубашка.

Даниэлла мирно спала в соседней комнате, а когда проснулась, сказала полицейским, что ничего не слышала — ни стука дверей, ни шума борьбы. Минник и Джордж спустились вниз и, не описывая того, что видели в спальне, попросили Глена объяснить, что с ним случилось. Врач сообщил, что, когда стало светать, он проснулся от звука, словно кто-то ломился в дом. Взяв с прикроватного столика револьвер, но решив не будить жену, он вышел посмотреть, в чём дело.

Уже на пороге он заметил на верхней площадке лестницы огромного мужчину. Тот его, кажется, не разглядел. Поэтому Волзиффер последовал за ним вниз, но вскоре потерял из виду и принялся обыскивать весь первый этаж.

Тут кто-то напал на него сзади, накинул на шею шнур или провод, но Глен, выронив револьвер, успел подсунуть пальцы под удавку и не дал ей затянуться на горле. В следующий миг он двинул преступника в пах, и тот ослабил хватку. Но обернуться Глен не успел. Удар по голове лишил его сознания. А когда он пришел в себя, то позвонил брату. Видимые повреждения доктора Волзиффера не показались серьезными ни полицейским, ни вызванной бригаде парамедиков: шишка на затылке, красные полосы сзади на шее, небольшие ссадины на левом боку и груди. Но, не желая рисковать, они отвезли его в приемный покой. Врач также не признал его состояние чрезмерно угрожающим, но всё же госпитализировал его, основываясь на словах потерпевшего.