Чаща

Подойдя ближе, Мьюз поняла, что определение «симпатичная» к здешнему коронеру не подходит. Тара О'Нилл была ослепительной красавицей. И Мьюз видела, что внешность женщины в резиновых перчатках никого не оставляет равнодушной. На месте преступления коронер не главный, тут заправляет полиция, но О'Нилл притягивала все взгляды. Мьюз сразу направилась к ней.

— Я Лорен Мьюз, главный следователь округа Эссекс.

Женщина протянула руку в перчатке.

— Тара О'Нилл, коронер.

— Что вы можете сказать о теле?

На лице женщины отразилась настороженность, но Лоуэлл кивнул, давая «добро».

— Это вы направили сюда мистера Барретта? — спросила О'Нилл.

— Да.

— Любопытная личность.

— Это мне известно.

— Но его машина работает. Не знаю, как он нашел эти кости, но дело свое он знает. Думаю, хорошо, что они сразу наткнулись на череп. — О'Нилл заморгала, отвернулась.

— Что-то случилось? — спросила Мьюз.

Коронер замотала головой.

— Я выросла в этих местах. Мы тут играли, на этом самом месте. Думаете, я что-то чувствовала, какой-то холодок бежал по коже? Ничего.

Мьюз ждала.

— Мне было десять лет, когда пропали эти подростки, а потом мы с друзьями приходили сюда, знаете ли. Жгли костер. Выдумывали разные истории о том, как юноша и девушка, которых так и не нашли, скрываются в лесу, наблюдают за нами. Они не умерли, а превратились в зомби и готовы наброситься на того из нас, кто зазевается. Глупые, конечно, истории. Их рассказывали, чтобы бойфренд отдал подружке куртку и покрепче обнял. — Тара О'Нилл улыбнулась и покачала головой.

— Доктор О'Нилл?

— Да?

— Пожалуйста, расскажите мне, что вы нашли.

— Мы все еще работаем, но я уже вижу, что у нас практически полный скелет. Найден на глубине трех футов. Мне нужно отвезти кости в лабораторию, чтобы подготовить заключение.

— Что вы можете сказать прямо сейчас?

— Пойдемте со мной.

Вместе с Мьюз она прошла на другую сторону раскопа. Кости, все с бирками, лежали на синем полотнище.

— Одежды нет? — спросила Мьюз.

— Нет.

— Она разложилась или тело похоронили голым?

— Точно сказать не могу. Но поскольку нет ни монет, ни украшений, ни пуговиц, ни молний… нет и обуви — ведь все это может долго пролежать в земле, — я полагаю, тело положили в могилу обнаженным.

Мьюз смотрела на коричневый череп.

— Причина смерти?

— Говорить об этом пока рано. Мы слишком мало знаем.

— А что знаете?

— Кости в плохом состоянии. Их не похоронили на положенной глубине, и они пролежали здесь достаточно долго.

— Как долго?

— Трудно сказать. В прошлом году я ездила на семинар, где нас учили определять время захоронения по структуре почвы. Но это очень приблизительная оценка.

— И все-таки? Ваше мнение?

— Кости пролежали в земле как минимум пятнадцать лет. И это совпадает, очень даже совпадает со временем убийств, которые были совершены здесь двадцать лет назад.

Мьюз сглотнула и задала главный вопрос, который ей хотелось задать с самого начала:

— Вы можете определить пол? Можете сказать, принадлежат кости мужчине или женщине?

— Э… док? — вмешался в разговор какой-то мужчина.

К ним подошел один из техников, коренастый, в ветровке, с густой бородой и саперной лопаткой в руке.

— Что случилось, Терри? — спросила коронер.

— Думаю, мы собрали все.

— Хочешь заканчивать?

— На сегодня — да. Завтра мы можем вернуться, чтобы взглянуть еще раз. Но мы хотели бы отвезти останки сейчас, если не возражаешь.

— Дай мне две минуты, — ответила О'Нилл.

Терри кивнул и отошел.

Тара О'Нилл смотрела на кости.

— Вы что-нибудь знаете о человеческом скелете, следователь Мьюз?

— Кое-что.

— Без тщательного обследования зачастую достаточно трудно определить разницу между мужским и женским скелетами. Один из критериев — размер и плотность костей. У мужчин они, разумеется, больше и крепче. Конечно, имеет значение и рост жертвы: мужчины обычно выше. Но лучше не делать поспешных выводов.

— Вы хотите сказать, что не знаете.

О'Нилл улыбнулась:

— Ничего такого я не говорю. Взгляните сами.

Тара О'Нилл присела. Так же поступила и Мьюз. Коронер включила фонарик, который держала в руке. Вспыхнул узкий яркий луч.

— Я сказала «достаточно трудно». Но возможно. — Она направила луч на череп. — Знаете, куда нужно смотреть?

— Нет.

— Во-первых, кости вроде бы тонкие. Во-вторых, обращаем внимание на те места, где раньше были брови.

— Хорошо.

— Это надбровные дуги. У мужчин они более выпуклые. У женщин не выступают надо лбом. Конечно, состояние черепа оставляет желать лучшего, но видно, что надбровные дуги сглажены. Основной же ключ к разгадке… то, что я хочу вам показать… в тазовой полости. — Она сместила луч. — Вы видите?

— Да, вижу. И что?

— Она довольно широкая.

— Что это значит?

Тара О'Нилл выключила фонарик.

— Это значит, что наша жертва относится к белой расе, рост ее пять футов и семь дюймов… кстати, такой же, как у Камиллы Коупленд, и это женщина. — Она поднялась.

— Ты не поверишь! — В голосе Диллона слышалось изумление.

Йорк повернулся к нему:

— Чему я не поверю?

— Я пробил по компьютеру нужный нам «фольксваген» по трем штатам. Таких машин всего четырнадцать. Но нам и гадать не нужно. Одна зарегистрирована на некоего Айру Силверстайна. Тебе эта фамилия что-то говорит?

— Уж не владелец ли он того самого летнего лагеря?

— Вот именно.

— Ты хочешь сказать, что Коупленд прав?

— Я нашел и адрес этого Айры Силверстайна. Какой-то дом престарелых.

— Так чего мы ждем? — Йорк поднялся. — Поехали!

Глава 35

Люси села в машину, я включил проигрыватель. Зазвучала песня Брюса Спрингстина «Вновь в твоих объятиях». Она улыбнулась.

— Уже записал?

— Да.

— Нравится?

— Очень. Я добавил несколько других. В том числе запись с одного из концертов Спрингстина. «Ночная поездка».

— От этой песни я всегда плачу.

— Ты плачешь от всех песен.

— Только не от «Суперпсиха» Рика Джеймса. ^[43]

— Делаю поправку.

— И «Распутная девушка». От этой песни я не плачу.

— Даже когда Нелли ^[44] поет: «Тебе подавай таких, как Стив Нэш ^[45]»?

— Боже, ты так хорошо меня знаешь?

Я молча улыбнулся.

— Ты выглядишь очень уж спокойным для человека, только-только узнавшего, что его сестра жива.

— Строю переборки.

— Не поняла.

— Просто я возвожу стены между теми или иными событиями в моей жизни. Только так и смог пройти через это безумие. О сестре сейчас совсем не думаю.

— Строишь переборки.

— Именно так.

— В психологии мы пользуемся другим термином. Мы называем это полным избеганием.

— Называй как хочешь. Мы на верном пути, Люси. Мы найдем Камиллу. Она жива и здорова.

Какое-то время мы ехали молча.

— Что может помнить твой отец? — спросил я.

— Не знаю. Но нам известно, что Джил к нему приезжал. Я предполагаю, что после его визита в голове у Айры что-то сдвинулось. Может, он что-то и вспомнил. Может — нет. С памятью у него совсем плохо. Возможно, он вообразил то, чего не было и в помине.

Мы припарковались рядом с «фольксвагеном» Айры. Один только вид автомобиля вызвал воспоминания. Айра постоянно разъезжал по лагерю на своем «жуке». Высовывал из окошка голову, улыбался, что-то развозил. Он разрешал подросткам украшать «фольксваген». Но сейчас старый «жук» никаких воспоминаний не вызвал.

И все-таки перегородки ломались.

Потому что я надеялся.

Надеялся, что найду сестру. Надеялся, что впервые после смерти Джейн встретил женщину, которая мне действительно нужна, надеялся, что теперь рядом с моим будет вновь биться другое сердце.