Безрассудство

– Как ваша рука? – спросила наконец та, к огромному облегчению Сары.

– Побаливает, – ответила она. – Сегодня как-то окоченела.

– Дайте-ка мне взглянуть, – попросила Нина.

Она помогла Саре раздеться и оставила ее принимать душ. Та стояла под благодатным теплым дождем, и вдруг внезапно перед ней возникла сцена в душе из фильма «Психо»: обнаженная женщина, рука с ножом, кровь, стекающая по занавескам и трубам...

А что, если убийце все-таки удалось проникнуть в дом Кармайклов? Убил Нину или ударил так, что она потеряла сознание. Поднялся вверх по лестнице, зашел в ванную комнату... Сара почувствовала себя совершенно беззащитной. Болезненно колотилось сердце, ее даже немного затошнило. Не может быть. Перед домом дежурит полицейский. Никто сюда не войдет.

Она быстро закончила принимать душ, подбежала к двери ванной, повернула замок и только после этого перевела дух. Прислушалась. Ничего подозрительного. По радио передавали джазовую музыку, наверное, Нина включила. Больше ничего.

Вот так, наверное, и сходят с ума.

Одеться, снова уложить руку на повязку, высушить волосы – все это заняло много времени. Сара подошла к окну. Полицейская машина была на месте, но вместо того чтобы ее успокоить, она показалась ей какой-то зловещей. Полицейский читал газету, рядом стоял пластиковый стаканчик с кофе, работал приемник. Он явно скучал. То же мне стражник.

День был солнечным, теплым. Прохожие были одеты в рубашки и платья с короткими рукавами. Хорошо бы выйти прогуляться, посидеть где-нибудь на солнышке. Но боязно. Сара вернулась к Нине, отогнав от себя вздорные страхи. Ей это почти удалось. Во всяком случае, некоторое время она ни о чем таком не вспоминала.

После обеда Сара не смогла удержаться и немного поспала на диване в гостиной у телевизора, завернувшись в шерстяной плед... Передавали какое-то ток-шоу. Проснувшись, она несколько секунд лежала с сильно бьющимся сердцем, не понимая, где находится. Затем медленно начала вспоминать.

Где Нина?

– Вот вы и проснулись наконец, – сказала хозяйка, заглядывая в дверь. – Замерзли?

Сара с трудом расправила плечи.

– Немножко.

– Я тоже в первые дни после выписки из больницы засыпала на диване, – сказала Нина. – Кстати, снова звонил Джейк, интересовался, как вы. Дэвид тоже звонил. У них все идет полным ходом.

«Со мной ничего не может случиться. Я сижу в уютной комнате, в доме Дэвида. Разве он позволит, чтобы его семья подвергалась опасности? Да ни за что на свете».

Наконец Сара поднялась, предприняла несколько тщетных попыток сложить одной рукой плед и отправилась на кухню. Яркую, солнечную, такую домашнюю. Нина как раз доставала из духовки пирожки.

– Они у меня все время голодные. Мальчики, я имею в виду.

– В их возрасте так и положено.

– Положено-то положено, – улыбнулась Нина. – Но не до такой же степени.

– Я могу вам чем-то помочь?

Нина выразительно посмотрела на ее руку.

– Наверное, нет.

Покрутившись на кухне, поболтав немного с Ниной, Сара направилась в гостиную и попробовала читать. Не в силах сконцентрировать внимание на тексте, несколько раз пробежав глазами один и тот же абзац, она встала и подошла к окну. На ветвях деревьев начали распускаться почки, отчего сами деревья были окружены весенним бледно-зеленым ореолом. На газоне пробивалась свежая трава. По дорожке на трехколесном велосипеде ехал маленький мальчик. Идиллическая сцена. Воображать себя в опасности? Абсурд. Разве в такой ясный весенний день может кто-то подкрасться и стрелять в женщину?

«Мне здесь ничего не угрожает. Нина на кухне, скоро из школы вернутся мальчики, а потом и Дэвид придет с работы».

Она снова проверила, на месте ли полицейский. Боже, он отключился, голова опущена. Неужели заснет? Ей хотелось побежать туда, постучать по окну автомобиля, накричать на него. Какое он имеет право спать, когда его поставили ее охранять!

Сара осмотрела улицу с напряженным вниманием. На противоположной стороне стоял фургон с логотипом телефонной компании. В скольких фильмах она видела вот такую же ситуацию!

«На самом деле в нем может сидеть человек, который пришел по мою душу, киллер. Сейчас он наблюдает, прислушивается, выжидает, а к действиям приступит, когда стемнеет. А полицейский простофиля ничего не заметит. Вернее, очухается, когда будет уже поздно. Злодей убьет его, а затем проникнет в дом...»

Сара отпрянула от окна, похолодев от ужаса, и, тихо плача, прислонилась спиной к стене. Она боялась, что Нина может услышать ее истерику.

«Это смехотворно, нелепо, – говорила она себе. – Я здесь в полной безопасности. Я в доме полицейского, в конце концов.

Я здесь в безопасности».