Каиново семя

На переезд новых соседей собралась поглазеть вся дворовая ребятня. Сначала в арку въехал мебельный фургон, потом - грузовик, крытый брезентом. Из грузовика высыпало человек десять солдатиков. Они быстро и ловко выгрузили из фургона полки, тумбочки, стулья, диваны и шифоньер, а потом начали заносить все это добро наверх. Распоряжался погрузкой плотный коротышка с пышными усами. Отсутствие погон на его форменной рубашке вызвало бурный спор относительно его звания. Юные знатоки с мальчишеской горячностью награждали его самыми разными чинами от майора до генерал-майора. Дело чуть не дошло до драки, но тут объект спора надел китель, продемонстрировав публике погоны с четырьмя маленькими звездочками. Разочарованное дворовое братство сразу утратило интерес к происходящему и решило отправиться на пустырь погонять мяч, когда во двор въехала серая "Волга" и из нее выбралась красивая женщина с грустным лицом, а потом - крохотное существо в пышном облаке бантов и оборок.

- Чудо в перьях! - презрительно бросил кто-то из мальчишек, неделикатно тыча в существо пальцем.

Полное согласие с этим определением дружки выразили громким свистом и улюлюканьем.

- Хватит вопить! - рявкнула Ксана, глядя на перепуганное прозрачное личико. - Они подумают, что вы шайка психов, удравших из дурдома.

Грустная женщина подхватила существо на руки и понесла в дом. Но пока они не скрылись в подъезде, странная девочка не отрываясь смотрела на Ксану. Так они впервые встретились с Альбиной.

- По-моему, они очень приятные люди, - заявила Ксанина мама за обедом три дня спустя. - Он, конечно, немного резковат... Ну, гарнизонная жизнь, она кого хочешь огрубит... А она - очень милая, интеллигентная женщина. Ленинградка. И балерина, между прочим. Правда, ей так и не довелось потанцевать в театре. После балетной школы - сразу ребенок. А потом муж окончил училище, и их услали в жуткую тьмутаракань. В маленький гарнизонный городишко в степи, километрах в ста от Сталинграда. Была там сараюшка, называемая домом культуры, но эту самую культуру представлял только самодеятельный армейский ансамбль песни и пляски. Нина хотела устроить для детворы балетный кружок, да не получилось. Девочка у нее болеть начала. То одним, то другим. - Тут мама прервала свой монолог и обратилась к Оксане: - Ксюша, ты должна подружиться с Альбиной. Она болеет, гулять не выходит, ей очень грустно без друзей. Тетя Нина, ее мама, просила, чтобы ты заходила к ним в гости. Хочешь, я тебя сегодня отведу?

Ксана помотала головой.

- Не хочу. Что мне там делать, если эта Альбина болеет?

- Вы могли бы просто поговорить. Или сыграть в какую-нибудь тихую игру.

Ксана скривилась.

- Тихие игры совсем неинтересные. Пусть лучше она выздоравливает и выходит во двор.

Но, как выяснилось, затворничество Альбины объяснялось не столько болезнью - у нее были какие-то проблемы с почками и хронический бронхит, - сколько тонкой душевной организацией. Она не переносила скопления людей, шума и беготни. В четыре года ее отвели в детский сад, и в первый же день это кончилось плачевно. Едва мама вышла из здания, как у девочки случилась истерика, а через полчаса после того, как ее наконец успокоили (с помощью врача), Альбина потеряла сознание и пришла в себя только в больнице.

- Понимаешь, Ксана, - объяснила тетя Нина тем же вечером, когда пришла звать ее в гости, - моя Алька совсем не умеет общаться с детьми. Она их боится. А ведь ей через год в школу. Если получится как с детским садом, она не сможет учиться. Ты ведь поможешь нам, правда? Тогда, во дворе ты за нее заступилась. Тебя она не будет бояться. А со временем ты познакомишь ее со своими друзьями, сначала с одним, потом с другим, с третьим... И постепенно она перестанет дичиться, научится с вами играть, начнет получать от этого удовольствие. Господи, чего бы я только не отдала, лишь бы она стала нормальной жизнерадостной девочкой! Я так надеюсь на вашу будущую дружбу, Оксана!

Вот так, против воли, Ксане пришлось познакомиться с Альбиной поближе. Сперва ей показалось, что мечты тети Нины неосуществимы. Альбинка явно не годилась в друзья нормальному жизнерадостному ребенку. Те условно-подвижные игры, которые изобрела ограниченная пространством одной комнаты Ксана, мгновенно утомляли ее подопечную. Даже метание колец вызывало у бедняжки одышку и головокружение, а уж задача обежать комнату, ни разу не ступая на пол, и вовсе была ей не по силам. Единственное занятие, которому Альбинка предавалась самозабвенно, - вырезание бумажных платьев для картонных кукол - наводило на Ксану смертную тоску. Им нравились разные книжки, разные пластинки, разные диафильмы. Таинственные приключения с элементами страшилок, будоражившие воображение Ксаны, пугали Альбину до колик. От любимых Алькой слюнявых сказок про прекрасных принцесс Ксану кривило. Казалось, их дружба была обречена с самого начала. И все-таки они подружились - вопреки всякому здравому смыслу.

Ксана тогда так и не поняла, как это случилось. В первые недели она наблюдала за Альбинкой с изумлением молодой овчарки, впервые столкнувшейся с чихуахуа. "Какая таинственная сила поддерживает жизнь в этом нелепом уродце? И что прикажете с ним делать? Обнюхать? Так он, чего доброго, отдаст богу душу. Припасть на лапы, пригласить поиграть? Визгу не оберешься. Ну его к лешему! Вон, лучше за соседским шнауцером погоняюсь..." Подобного рода мысли мелькали и у Ксаны. Но у нее и у щенка овчарки, помимо игривости и некоторого внешнего сходства (например длиннолапости и привычки склонять голову набок), было еще одно общее свойство - природное добродушие. Если в дом, где живет овчарка, принести котенка, собака почти наверняка возьмет его под свое покровительство - вылижет, допустит к своей миске и будет защищать от обидчиков. Примерно тот же инстинкт проснулся и у Ксаны по отношению к Альбинке. Инстинкт стайного животного, побуждающий опекать слабого, раз уж этот слабый принят в стаю.

Вторая причина этой странной дружбы заключалась в характере Альбинки. Ей была присуща черта, совершенно нетипичная для детей ее возраста. Если уж на то пошло, то нетипичная для любого возраста. Альбинка умела искренне радоваться чужому успеху, даже если он означал ее собственное поражение. Она восторженно пищала и хлопала в ладоши, когда Ксана выбрасывала на кубиках удачное число, позволявшее ей миновать неприятную ловушку в игре с фишками, подсовывала подружке свои карты, когда они играли в "пьяницу" или в "сметану", глазами и жестами буквально подталкивала Ксану к тому месту, где спрятала условленную вещь при игре в "холодно-горячо". Она все время порывалась подарить Ксане своих любимых кукол, самые красивые кукольные платья и посуду. Она смотрела на Ксану с обожанием, то и дело повторяя "ты такая умная", "ты такая смелая", "ты самая лучшая". И Ксане, чего греха таить, здорово льстило ее поклонение.

Естественно, родители записали девочек в один класс, а учительница по просьбе родителей усадила их за одну парту. Панический страх, который Альбинка испытывала перед другими детьми, со временем прошел. Оксана ясно дала понять дворовому братству и одноклассникам, что эта пугливая кроха находится под ее особым покровительством. Она нещадно лупила всякого, кто осмеливался дернуть Альку за косицу или плюнуть в нее из трубочки жеваной промокашкой. Она осыпала градом изощреннейших оскорблений горе-остряков, придумывавших Альке обидные клички. А поскольку кулачки у Ксаны были крепкими, ноги быстрыми, а язычок острым, желающих поразвлечься за Алькин счет вскоре почти не осталось.

Но Ксанины усилия едва ли увенчались бы успехом, если бы не удивительный характер самой Альбинки. Познакомившись с ней поближе, одноклассники вполне сумели оценить ее душевную щедрость и редкую незлобивость. В конце концов из всех уничижительных прозвищ вроде "дохлятина", "сикильдявка", "бледная поганка", "припадочная" и "овечий хвост", которыми ее исподтишка награждали самые неуемные, прижилось только безобидное и даже ласковое Малявка.