Распинатель

— Посмотрите на ее шею ниже затылка, — сказал он, кивком показывая в сторону тела.

Роберт и Карлос обменялись встревоженными взглядами и снова подошли к мертвой женщине.

— Дайте мне что-нибудь, чтобы приподнять волосы, — сказал Роберт.

Доктор Уинстон передал ему металлическую выдвижную указку.

Когда луч фонаря осветил ее обнаженную шею, в голове у Роберта скомкались все мысли. Он не верил своим глазам, краска сошла с его лица.

С того места, где стоял Карлос, было плохо видно жертву, поэтому больше его обеспокоило выражение лица Роберта. Что бы он там ни увидел, зрелище лишило его дара речи.

6

Хотя Роберту Хантеру было сорок два, благодаря его моложавому лицу и внушительному телосложению ему можно было дать лишь слегка за тридцать. Детектив всегда одевался в джинсы, футболку и старую кожаную куртку. У него был рост метр восемьдесят три, широкие плечи, высокие скулы и короткие светловатые волосы. В нем угадывалась сознательно контролируемая сила, которую выдавали все его движения, но самой поразительной чертой были его проницательные темно-голубые глаза, говорившие об уме и непреклонной решимости.

Роберт был единственным ребенком в рабочей семье из Комптона, бедного района восточного Лос-Анджелеса. Его мать умерла от рака, когда Роберту было всего пять лет. Отец так больше и не женился, и ему пришлось устроиться на две работы, чтобы иметь возможность растить сына в одиночку.

С самого раннего детства Роберт был не такой, как все. Он умел добираться до сути быстрее большинства своих сверстников. Школа его раздражала и наводила скуку. Он закончил шестой класс меньше чем за два месяца и, чтобы хоть чем-то заняться, проштудировал учебники за седьмой, восьмой и даже девятый класс. Мистер Фрателли, директор школы, дивясь на чудо-ребенка, устроил Роберту собеседование в школе Мирмана для одаренных детей на Малхолланд-Драйв, в северо-западном Лос-Анджелесе. Доктор Тилби, мирмановский школьный психолог, предложил ему серию тестов и по результатам объявил Роберта «выдающимся». Через неделю его перевели в новую школу, причем сразу в восьмой класс. А ему было только двенадцать лет.

К четырнадцати годам он проглотил школьный курс для старших классов по английскому, истории, биологии и химии. Четыре года старшей школы спрессовались в два, а в пятнадцать он уже закончил школу с отличием. По рекомендациям всех преподавателей Роберта приняли в Стэнфордский университет «в силу особых обстоятельств». На то время там был лучший психологический факультет в Соединенных Штатах.

Несмотря на привлекательную внешность, излишняя худоба, юность и странный вкус в одежде сделали Роберта непопулярным среди девушек и легкой мишенью для хулиганов. У него не было склонности к спорту, и свободное время он предпочитал проводить в библиотеке. Он глотал книги, как пирожки. Его увлек мир криминалистики и заинтересовал образ мыслей тех индивидов, которых называют «преступниками». Получать оценки неизменно выше среднего во время учебы в университете оказалось для него проще пареной репы, но скоро Роберту надоело, что его изводят и обзывают «зубочисткой». Он решил походить в тренажерный зал и заняться тяжелой атлетикой и записался в секцию боевых искусств. К его удивлению, ему понравилось физическое напряжение тренировок. Он страстно увлекся спортом, и через год эффект стал виден невооруженным глазом. На его теле вздулись впечатляющие бугры мышц. Вместо «зубочистки» появился юноша атлетического сложения, и ему понадобилось меньше двух лет, чтобы получить черный пояс по карате. Издевательства прекратились, и девушки вдруг стали липнуть к нему как мухи.

К девятнадцати годам Роберт уже окончил факультет психологии, а в двадцать три получил докторскую степень [3]по анализу преступного поведения и биопсихологии. Его диссертация называлась «Образ мыслей преступного ума» и позднее вышла в виде книги, а впоследствии вошла в список для обязательного чтения в фэбээровском Национальном центре анализа насильственных преступлений.

Все шло хорошо, но через две недели после получения докторской степени мир Роберта перевернулся с ног на голову. В последние три с половиной года его отец работал охранником в филиале Банка Америки на бульваре Авалон. Банк подвергся ограблению, которое пошло не по плану и превратилось в перестрелку времен Дикого Запада. Отец Роберта был ранен в грудь. Двенадцать недель он пролежал в коме. Роберт не отходил от больничной койки.

Эти двенадцать недель, которые он просидел в тишине, глядя, как отец с каждым днем потихоньку уходит все дальше, изменили Роберта. Ему опротивело изучение преступных умов. Ему опротивела книжная жизнь.

Он поступил в полицию и быстро сделал себе имя. Он продвигался по служебной лестнице со скоростью локомотива и в двадцать шесть лет уже стал детективом лос-анджелесской полиции. Вскоре его приняли в отдел по тяжким преступлениям, где он стал напарником детектива Скотта Уилсона, который был старше его на тринадцать лет.

Скотту в то время уже исполнилось тридцать девять. Его рост под метр девяносто дополняли сто тридцать шесть килограммов мышц и жира. Его самой заметной чертой был блестящий шрам, обезобразивший левую сторону его бритой головы. Такой угрожающий вид всегда играл в его пользу. Никому не хотелось связываться с детективом, похожим на Шрека в гневе.

Скотт работал в полиции с восемнадцати лет, а последние девять в качестве детектива в отделе по тяжким преступлениям. Поначалу его возмущало то, что в напарники ему дали такого молодого и неопытного детектива, но Роберт быстро учился, а его способности к дедукции и анализу были по меньшей мере поразительны. С каждым новым раскрытым делом уважение Скотта к Роберту возрастало. Они стали лучшими друзьями, неразлучными и на работе, и в свободное время.

В Лос-Анджелесе всегда хватало чудовищных убийств, но не хватало следователей. Скотту и Роберту часто приходилось работать одновременно по шести разным делам. Нагрузки никогда не беспокоили их, напротив, чем труднее было дело, тем с большей энергией они за него брались. Но однажды следствие по делу об убийстве одной голливудской знаменитости чуть не стоило им полицейских значков.

В деле были замешаны Линда и Джон Спенсер, известные продюсеры звукозаписывающей компании, которые составили себе состояние на том, что выпустили подряд три рок-альбома, возглавившие все хит-парады. Джон и Линда познакомились на вечеринке после концерта, и между ними вспыхнул молниеносный роман. Через три месяца они поженились. Джон купил великолепный дом в Беверли-Хиллз. Их история казалась прямо-таки взятой из любовного романа. С виду все было просто идеальным. Они любили принимать гостей и не реже двух раз в месяц устраивали экстравагантные вечеринки у своего бассейна в форме рояля. Но их история недолго следовала романтическому книжному сюжету. К концу первого года брака их взаимная страсть как будто стихла. Обычным делом стали прилюдные и домашние скандалы, особенно когда пристрастие Джона к алкоголю и наркотикам начало сказываться на его жизни.

Одной августовской ночью после очередного семейного скандала тело Линды было найдено на кухне их дома с одним пулевым отверстием от револьвера 38-го калибра в затылке. Выстрел в духе палача. Не было ни следов борьбы или взлома, ни ссадин или синяков, которые бы остались на руках у Линды, если бы она оборонялась. Все улики указывали на Джона Спенсера. Расследование поручили Скотту и Роберту.

После ссоры с Линдой Джон исчез и был обнаружен через несколько дней, в алкогольном и героиновом угаре. На допросе он не отрицал, что в тот вечер опять поругался с женой. Он признал, что их семья проходила через сложный этап. Он помнил, как они поругались, и он ушел из дома злой, рассерженный и пьяный, но не смог вспомнить, чем занимался в эти последние дни. Алиби у него не было. Но он также утверждал, что никогда не сделал бы Линде ничего плохого. Он все равно безумно любил ее.