Легенда

— Но лишь до тех пор, пока туда не пришли люди, — вмешался Китинг и принялся рассуждать, что человек куда опаснее для любого зверя, чем зверь для человека.

— Но как этот плезиозавр вообще мог выжить? — спросила Даниэль. — И если я не ошибаюсь, плезиозавры были морскими, а не пресноводными обитателями.

— Что касается его живучести, то спорить можно бесконечно, сохранились ведь многие морские рыбы, пережив динозавров. Значит, у них была более обильная и разнообразная среда обитания, — ответил ей Китинг, а Элленшоу энергично покивал, поддерживая коллегу.

— Что касается пресноводности этого вида плезиозавров, то можно только предположить, что в незапамятные времена его предки покинули океан, где шла яростная борьба за выживание, и поднялись вверх по реке в поисках менее опасных и более изобильных мест. Тут можно только гадать, но что касается конкретного вида, который мы здесь наблюдаем, то у меня есть теория. — Профессор Элленшоу победно осмотрел присутствующих. — Я долго рассматривал его и пришел к выводу, что оно не вымерло только потому… — Он сделал эффектную паузу. — Я полагаю, дамы и господа, что этот вид эволюционировал в то, что нам известно как гигантская морская черепаха.

— Это уж вы хватили, коллега…

— Нет, извините…

Ученые мужи тут же затеяли бешеный спор, и Сара, не обращая на них внимания, спросила у Коллинза:

— Это ты убил большого плезиозавра?

Коллинз отрицательно потряс головой, доедая сосиску.

— Джек, его убило что-то непонятное. Оторвало голову и подбросило под катер.

Майор перестал жевать и, повернувшись к иллюминатору, долго смотрел на берег, туда, где очнулся сегодня.

— Что-то большое спасло меня от плезиозавра и вытащило на пляж, — сказал он, поворачиваясь к остальным. Потом взял Сару за руку, не заботясь, что подумают об этом присутствующие. — Я был уже почти без сознания, когда плезиозавр потащил меня в глубину, и сам бы не смог спастись. Причем меня волокло одно из меньших чудовищ. А потом что-то огромное взметнулось из глубины и напало на нас. Плезиозавра словно смело, и я ощутил, что нога освободилась из зубов твари. В воде было полно крови, я чувствовал ее, хотя было плохо видно, и не знал, моя это кровь или плезиозавра. Но не успел я рвануться из последних сил наверх, как что-то ухватило меня за ноги и поволокло прочь от поверхности. Вот тогда я уже окончательно потерял сознание и не помню, что было дальше. Очнулся на песке под деревьями в компании речных обезьян, таких же, как та, с которой общался Санчес, — они пытались накормить меня ягодами.

— Так кто же тебя все-таки спас, Джек? — спросила Вирджиния.

— Не знаю. Но, судя по следам, которые я видел на песке, оно огромное. Лапы с перепонками, как у статуй.

— О Боже! — Профессор Чарльз Хиндершот Элленшоу III был так потрясен, услышав слова Коллинза, что даже позабыл о споре с Китингом. — Так, значит, это правда! Не легенда! Существо действительно ходит вертикально, подобно человеку!

«Рио Мадонна» стоял на якоре, и Фарбо подумал, что шкипера можно считать счастливчиком, в основном из-за его осторожности. Когда американцы исчезли за поворотом, шкипер нахмурился, остановил двигатель и отдал якорь. Он послал несколько человек на лодке разведать, что там впереди. Лодка вернулась через час, и оказалось, что сразу за поворотом реки находятся опасные пороги. Эта новая задержка взбесила Мендеса, и он ругался на чем свет стоит. Зато Фарбо, казалось, был рад промедлению, и шкипера интересовало почему. Он прислушался к тому, как француз убеждает Мендеса.

— Вероятно, в этой полутьме вы неправильно оценили ситуацию, сеньор, — говорил Фарбо. — Американцы уже там, а мы еще здесь, по эту сторону порогов. Зачем ломиться неизвестно куда и палить из пистолетов, когда можно подождать и без проблем взять то, за чем мы пришли сюда.

Мендес, заложив руки за спину, нетерпеливо расхаживал по корме. Он бросил взгляд на тяжелую баржу, тоже стоявшую на якоре, и тряхнул головой.

— Вы правы, но я не могу просто так ждать. Надо хоть что-то предпринять.

— И напрасно. Я бы подождал, но я человек терпеливый. У американцев только один путь обратно — через пороги. Им не проскочить мимо нас. Кроме того, друг мой, наше сокровище лежало там испокон веков и никуда не денется теперь.

— Вы, как всегда, правы, — обдумав его доводы, признал Мендес. — Мне стоит поучиться у вас логике и терпению, но тем более вы должны понимать таких людей, как я. Что вы задумали? Как мы будем действовать?

— Мы не спеша разгрузим наше подводное снаряжение. Я выбрал такое, что не дает пузырьков воздуха в воде, поэтому мы просто проплывем под американцами или обогнем их и попробуем найти рудник. Вам нравится подводный спорт, сеньор Мендес?

— План, конечно, хороший. Но почему не прилепить им на днище пару мин и не взорвать их к чертовой матери?

— А если кто-то выживет? У них наверняка есть опытные люди на борту. Если они узнают, кто взорвал их, а они обязательно дознаются, уверяю вас, то вряд ли попросят объяснений.

Мендес бросил на него мрачный взгляд. Колумбиец терпеть не мог, когда его поучали, словно ученика воскресной школы.

— Мне кое-что известно о тех, кого вы так легкомысленно предлагаете убить, — продолжал Фарбо, холодно посмотрев на капитана Росоло. — Они порежут нас на ремни. Давайте, как я предлагаю, сначала проверим, стоит ли овчинка выделки.

Мендес еще раз крепко задумался, а потом улыбнулся и кивнул.

— Вот почему такие люди, как я, хорошо платят таким людям, как вы. У вас другой уровень мышления.

Француз кивнул и, повернувшись, пошел в ходовую рубку. Мендес проводил его взглядом, но, когда повернулся к Росоло, уже не улыбался.

— Заложишь заряд под катер американцев и отправишь на тот свет всех тех, кем так восхищается наш французик. Только смотри, чтобы детонатор сработал, когда мы будем уже в руднике.

— Си, сеньор, — коротко кивнул Росоло, и его губы тронула зловещая, но торжествующая улыбка.

— Похоже, у вас проблемы, — заметил шкипер, когда Фарбо вошел в рубку.

— Вы чрезвычайно наблюдательны, шкипер, — сухо отозвался француз. — У меня действительно есть проблема, и заключается она в том, что сеньор Мендес — болван. Но насколько я мог заметить, сеньор Сантос, вы к этой категории не относитесь. — Фарбо в упор посмотрел на него. — Мы с вами не дураки, сеньор Сантос, поэтому не скажете ли мне: как обычный речной шкипер, пусть даже и опытный, сумел угадать, что пороги окажутся именно за этим поворотом? Вы ведь никогда не бывали здесь раньше?

Сантос ухмыльнулся.

— У меня врожденное чувство опасности. Еще моя мамаша крестилась, глядя на меня, и поэтому отправила меня в католическую школу в Боготе. Монахини тоже ничего не могли поделать со мной и спихнули меня еще дальше, в семинарию, вот так-то, сеньор. Но меня всегда манила река, и я ее знаю, чувствую и понимаю.

— У вас действительно дар, сеньор, — рассмеялся Фарбо. — Дар мастера ездить по ушам. Рекомендую быть особенно осторожным ближайшие дни, и понадежнее спрячьте ваше… дарование, пока еще у кого-нибудь не появились подозрения на этот счет.

С этими словами он вышел из рубки, а Сантос, посмотрев ему вслед, быстро огляделся и достал из ящика «кольт полис спешиал» тридцать восьмого калибра.

— Си, сеньор, — тихо пробормотал он и, перекрестившись, снова поцеловал свой странный медальон, висевший под рубашкой. — Я буду очень осторожен, сеньор, особенно с вами.

Джейсон Райан стоял в гигантском авиационном ангаре и разглядывал «Боинг 747–400», который только что совершил посадку и выруливал к ангару под жарким полуденным солнцем. Самолет, принадлежавший ВВС Соединенных Штатов, был перекрашен под гражданский. Райан рассматривал синие, белые и красные полосы на фюзеляже, над которыми красовалась крупная надпись «Федерал Экспресс», когда огромный самолет медленно прокатился мимо них и замер у ангара.