Закон улитки

«Что это со мной? – подумал Виктор. – Надо быть спокойнее, я уже дома!»

Посмотрел вверх, на окошечко, выходившее на кухню.

– Нина! – крикнул. – Сделай чаю!.. У нас обед есть?

– Будет, сейчас будет! – донесся ее мягкий, уступчивый голос.

Виктор разделся догола. Стал наконец перед зеркалом, глядя на свое давно не мытое тело, на грязную повязку. Хотел было ее тоже снять, но что-то остановило. Увидел одноразовую бритву, помазок, мыло. Бросил взгляд на ванну – вода заполнила ее только наполовину. И тогда решил побриться. Намылил свою щетину и принялся потихоньку ее сбривать. Отвыкшая от бритья кожа зудела, да и бритва была старенькой. Когда наконец закончил, смыл мыло со щек горячей водой и увидел, что кожа на щеках была белее, чем выше на скулах и на лбу. Попытался понять – ведь не лето на улице, а значит, загореть он не мог. «Может, грязь?» – задумался и снова намылил лицо и принялся тщательно тереть его ладонями.

Вода тем временем заполнила ванну, и Виктор влез в нее.

Возникло желание погрузиться в воду с головой, но повязка остановила. Удивительно, но последние пару часов рана его не беспокоила. Может, начала заживать? Может, вообще все полученные далеко раны начинают заживать только при приближении к дому?

Из кухни через окошко долетали забытые домашние звуки: тарелки выставлялись на стол, вилки звякали, поднималась и опускалась крышка какой-то кастрюли, стоящей на плите.

«Что я здесь делаю? – подумал вдруг Виктор и сам испугался этого вопроса. – Дома я, дома, – мысленно проговорил он себе. – Все, я дома!» – еще раз повторил он. А сам слушал квартирные шумы, те, что долетали до его ушей. Скрипнула кухонная дверь. Это Нина вышла в коридор. Звякнуло что-то в коридоре – Виктор резко повернул голову.

– Нина! – крикнул. – Сумку не трогай!

– Хорошо, хорошо, я ее только под вешалку положу!

Вдруг стук во входные двери.

«Почему не звонок?» – тут же возникло подозрение.

– Теть Нин, открывай быстрее! – долетел из-за двери Сонин голосок. – Меня Танька за палец укусила! Зеленкой надо!

В коридоре тут же началась суета. Шаги Нины на кухню и обратно. И вдруг снова голос Сони, только теперь совершенно спокойный:

– А чьи это вещи? Это кто у нас?

– Папа вернулся, – говорит Нина.

Дверь в ванную открывается – Виктор забыл, что ее можно было закрыть на шпингалет, – и Сонька с открытым ротиком делает шаг внутрь и смотрит на Виктора. На ней красные трикотажные штанишки и зеленый свитерок.

– Привет! Тебя отпустили? А Миша где?

– Скоро приедет, – отвечает Виктор.

– Тебя ранили?

Виктор кивает.

– Меня тоже! – и Соня показывает Виктору указательный палец на правой руке, весь измазанный зеленкой. – Мы во врача играли. Я ей зубы лечила, а она меня хвать!

– Соня, – позвала девочку Нина, – иди сюда, помоги мне. Пусть папа помоется!

– А я ему спинку потру! – крикнула в ответ Соня.

– Не надо, – попросил Виктор. – Потом.

– Ну как хочешь! – Соня пожала плечиками и вышла.

Обедали молча. Первым делом Виктор обратил внимание на урну с прахом Сергея. Она стояла на своем месте, на подоконнике у газовой плиты. Хотя бы такое присутствие Сергея как-то успокоило Виктора, и он жевал сардельку с вареной картошкой, время от времени останавливая взгляд на урне. На Нину, сидевшую напротив, смотреть ему не хотелось. Хотя она успела привести себя в порядок, переоделась и лицо свое «перекрасила», оживила более яркой косметикой.

Соня, сидевшая между ними, то и дело бросала любопытный взгляд то на Нину, то на Виктора. Но молчание поддерживала.

После обеда Нина взялась осмотреть рану. Сняла с головы Виктора грязный самодельный бинт, бросила тут же, на кухне, в мусорное ведро. Достала вату, перекись водорода. Промыла рану, отчего боль снова стала резкой. Виктор скривил губы.

– Тебе к врачу надо, – осторожно сказала Нина. – Тут что-то не в порядке…

Она приложила к незаживающему виску вату и аккуратно наложила новую бинтовую повязку.

– К врачу? – задумался Виктор. Потом посмотрел внимательно на Нину и спросил:

– А сегодня какой день недели?

– Вторник.

67

За машину до Феофании Виктору пришлось уплатить двадцать гривен. Дорога заняла полчаса – шел снег.

Зайдя в ворота «Больницы для ученых», Виктор прошел до территории ветлечебницы. Там остановился на минутку. Осмотрелся. Увидел красивую девушку в очках и в коричневой дубленке, прогуливающую овчарку. Овчарка была страшно худая, едва переступала задними лапами. То и дело ложилась на снег.

– Цезарь! Гуляй! Гуляй! – просила хозяйка.

Овчарка снова поднялась, посмотрела на Виктора, потом обернулась к хозяйке.

Виктор прошел по хорошо протоптанной тропинке, которая привела его прямо ко входу в клинику. Поднялся на второй этаж, постучал в двери ординаторской.

– Войдите! – донесся мужской голос.

За столом сидел Илья Семенович в белом халате. Врач ничуть не изменился, правда, и времени со дня последней встречи прошло не так много – несколько месяцев.

Илья Семенович пристально посмотрел на Виктора.

– Вы, кажется, здесь уже бывали? – спросил он. – Да! С пингвином! Где он?

– Пока далеко, – ответил Виктор.

– Тогда чем могу помочь?

Виктор вздохнул.

– Вы не могли б меня посмотреть? – и он дотронулся рукой до бинта на голове.

– Вас? – удивился Илья Семенович. – За что такая честь? Я ведь уже давненько переквалифицировался!

– Извините, я других врачей не знаю, – Виктор развел руками.

– Ладно, садитесь на кушетку!

Илья Семенович снял бинт, взял со стола очки и склонился над раной.

– Да! – выдохнул он удивленно. – И долго вы так ходите?

– Несколько недель.

Илья Семенович подошел к медицинскому шкафчику, вытащил оттуда пинцет, вату, баночку со спиртом.

– Потерпите, будет больно! – предупредил он и приблизил продезинфицированный пинцет к ране.

Резкая, пронизывающая боль внезапно родилась в ране и прошлась по всему телу, заставив Виктора сцепить зубы и закрыть глаза.

Где-то там, вдали от его перепуганного болью тела прозвучал удивленный голос врача: «Ага! Вот так штука!.. А вы прилягте, прилягте пока!»

Болевая волна прошла, осталось только сильное жжение в правом виске. Виктор лежал на спине и смотрел в потолок.

– Ну как? – над ним склонился Илья Семенович. – Жить будете? – Потом усмехнулся: – Вставайте, вставайте, господин спасатель!

Виктор поднялся. «Господин спасатель?» – повторил он мысленно в недоумении. Потом понял, почему «спасатель» – на нем до сих пор была зимняя форма МЧС.

– Вот, смотрите, что я у вас нашел! – Илья Семенович поднес к лицу Виктора кусок белого бутылочного стекла размером с двухкопеечную монетку. – Шрамик, конечно, останется… Кость задета. Подъедете через пару дней – еще раз посмотрю!

– Сколько я вам должен? – Виктор полез в карман куртки.

– Давайте скажем так: «Лечить людей для меня теперь хобби!» А за хобби денег не берут. Кстати, и претензий по поводу лечения я принимать не буду! Вы сами сюда пришли!

68

Вечером Нина и Соня сидели в гостиной и смотрели по телевизору какой-то мексиканский сериал. Виктор закрылся на кухне. Достал из-под стола пишущую машинку, вытер с нее пыль. Вставил лист бумаги. Хотелось чем-то заняться, отвлечься от спутанных в клубок мыслей, которые словно перетягиванием каната занимались. Только вместо каната у них было сознание Виктора. И мысли эти скакали то в Чечню, то еще дальше в прошлое, то вдруг обрывались и задавали Виктору вопрос: «А что теперь?». И зависал этот вопрос в невесомости, и вместе с вопросом будто бы сам Виктор зависал и смотрел на пол, проверял, упираются ли его ноги в линолеум на полу и вообще: действует ли здесь, на кухне, закон притяжения?

Смотрел на белый лист бумаги, но голова не включалась. Невесомость переходила внутрь тела, в сознание, потом возвращалась наружу. Начинала раздражать. В конце концов Виктор напечатал на листе этот самый вопрос «Что теперь?», и ему стало легче. Материализовавшись, превратившись в текст, он покинул мысли Виктора.