Источник

— Кончай тянуть время, Росс, — сказал Базин. — Бросай кристалл, поднимай руки и иди сюда. Они тебя не спасут. — Росса окружало уже по меньшей мере три десятка нимф, которые силой тащили его в темноту. — Давай же, Росс. Мне не хочется стрелять в тебя, но я выстрелю.

Россу нужно было принять решение. Единственным шансом бежать было броситься на землю и, прикрываясь нимфами, прорываться ко второму выходу. Второй вариант — сдаться и при возможности снова бежать, если такая возможность, конечно, возникнет. В любом случае нужно было решаться.

Впрочем, настал момент, когда решение приняли за него. Нимфы навалились на Росса с такой силой, что тот поскользнулся на мокром полу. Он упал, и Базин тут же выстрелил. Эхо прокатилось по пещерам, но грохот Росса не волновал, а волновала только пуля, бросившая его на спину. И еще боль.

Он лежал на жестком каменном полу, и каждый вдох отдавался болью сильнее, чем предыдущий. Росс смотрел вверх, на нимф, и зажимал, рукой рану в груди. Он поднял руку и увидел, как с нее капает кровь — его кровь. Странно, но, несмотря на боль, а может, именно благодаря ей в его голове не было места страху. Росс с ужасающей ясностью осознавал, что умирает. Он подумал о Лорен, о так и не родившемся ребенке, и его охватила жуткая тоска. Он не должен умирать. Он должен спасти их.

Росс потянулся к кристаллу, который валялся поблизости, и попытался поднести его ко рту. Если удастся откусить немного, впитать чуть-чуть целительной силы, то со смертью можно еще побороться. Руки не слушались.

— Мы ведь предупреждали, Росс, — услышал он где-то вдалеке голос Торино. — Мы предупреждали.

«Да, — подумал Росс, — вы предупреждали».

Вокруг него толпились нимфы. Запах секса и зерен горчицы висел в воздухе. Его рук касалась холодная, липкая кожа. Крошечные руки трогали его, и сколько было этих рук, он не имел ни малейшего представления. Он был как Гулливер, только лилипуты не привязывали его, а подхватывали, поднимали и куда-то несли.

Куда?

Росс смутно ощущал, как Базин пытается добраться до него, а нимфы его не пускают. Он лежал на спине, разглядывая собственные ноги, и вдруг увидел впереди свет. Они несли его в кровавый тоннель. Внутри тоннеля свет был таким ярким, что умирающий мозг решил, будто нимфы — это ангелы, уносящие его в рай. Эта мысль повеселила Росса, который лежал на спине, балансируя на грани потери сознания, и разглядывал сверкающие цветные узоры на выложенном кристаллами потолке тоннеля. Глаза его покрывала пелена, а боль уходила, уступая место теплому сиянию. Смерть — это не так уж плохо. Может, Бог все же есть и рай тоже? Может, когда придет время, он встретит там Лорен и малыша.

Разрозненные мысли нарушил знакомый напев. Внезапно Росс догадался, куда его тащат, — хоронить. Когда-то он читал, что для погибших викингов складывали погребальный костер, но, слыша пару нот, которую повторяли нимфы, он понял: его погребальный костер будет совсем другим. Он услышал шум водопада и почувствовал, как его поднимают по ступеням в темный грот с изъеденными паутиной нор стенами, где кишат жуткие черви. Холодный страх сковал Росса.

На глаза попалась знакомая нимфа с красными цветами в волосах. Интересно, когда тобой кормят червей, это какая-то особая почесть?

Росс закрыл глаза и вдруг почувствовал облегчение: смерть была неминуема, и он лишь желал, чтобы она поглотила его прежде, чем это сделают черви. Он не хотел больше чувствовать боли, а хотел просто уснуть. Разум Росса угасал, а он слушал, ожидая, когда пение стихнет и черви бросятся в атаку.

Несколькими мгновениями ранее.

Базин стрелял рефлекторно. Он нажал курок, как только Росс неожиданно кинулся вниз. Опыт подсказывал ему, что рана смертельна, но когда Марко попытался подобраться поближе и убедиться, нимфы зашипели и показали зубы. Острые зубы. Их было слишком много, и он пожалел, что не захватил огнемет. Марко вернулся к иезуиту, и они следили, как нимфы уносят Росса в тоннель. Он вдруг ощутил, как что-то шевельнулось в его душе, и не сразу понял, что это чувство вины. Базин толком не знал всех тех людей, которых убивал раньше, и уж друзей у него среди них точно не было. А еще — ни один из них ни разу не спасал ему жизнь.

— Я видел, пуля попала в грудь, — заметил Торино. — Он мертв?

— Считай, что да. Я попал точно в сердце. А зачем они его туда тащат?

Торино сощурился:

— А ты как думаешь?

Они уже добрались до водопада и различали силуэты чудовищ в темных отверстиях наверху. Тут нимфы начали петь и понесли неподвижное тело Росса туда, где на солдат набросились черви. Торино повернулся к Базину:

— Помнишь, Келли говорил нам, что умирающую нимфу скормили этим тварям?

— Надеюсь, моя пуля его убила.

— Теперь уже не важно, — сказал Торино. — В любом случае ему конец.

Четыре нимфы вдруг обернулись, оскалили зубы и зашипели. Остальные тоже приближались.

— Все, что нужно, мы увидели, — заметил Торино. — Завтра с помощью нимф поднимемся наверх. Пойдем.

Они шли вниз, а в тоннеле звучала песня.

ГЛАВА 67

Первое, что Росс понял, когда очнулся, — пение прекратилось. И тут вновь пришла боль, а вместе с ней — страх. Он боялся открыть глаза: не хотелось в последнее мгновение перед смертью смотреть на омерзительных чудищ.

Но почему, черт возьми, он до сих пор жив?!

Росс ощутил прикосновения рук и понял, что все еще движется. Он открыл один глаз. Свет бил еще сильнее, чем прежде. Прямо над ним ярко-ярко сияли кристаллы на потолке тоннеля. Он повернул голову и, не увидев темного грота с норами и отверстиями, почувствовал облегчение. Нимфы миновали червей и несли его дальше, вверх.

Росс взглянул в направлении своих ног, и облегчение уступило место любопытству. Тоннель заканчивался. Они поворачивали за угол и сквозь широкий проем входили в грот, освещенный так ярко, что тоннель по сравнению с ним казался мрачноватым. Если б он мог дышать, у него бы сейчас перехватило дыхание. Казалось, что эта пещера пульсирует, что ее светящиеся стены и потолок — живые; а в паутине кристаллов, украшавшей стены, он видел крошечные создания — они светились.

Здесь было теплее. Росс услышал шум, поднял голову и понял, что вода льется через отверстие в потолке, скрытое за горящими, словно лампы, кристаллами сталактитов. Она наполняла естественный бассейн посреди грота, и именно оттуда брал свое начало ручей, который бежал по тоннелю вниз, в сад. Но прежде чем оказаться в бассейне, вода омывала предмет, который сиял так ярко, что отлетающие от его поверхности брызги шипели и искрились, словно электрические разряды. Внимание Росса привлек как раз этот предмет, а также то, что как будто бы вырастало из него.

Когда он кашлянул кровью и почувствовал, что грудь шевельнулась в последний раз, на его глазах выступили слезы. Росс много лет изучал эту планету и ее чудеса, но никогда не видел ничего столь прекрасного. Он почувствовал благодарность. Если ему суждено умереть, покинуть Лорен и ребенка, то он хотя бы увидел это. Росс провалился в темноту, сердце сжалось в последний раз, и он улыбнулся: ему суждено умереть именно тут, рядом с источником всей жизни на этой когда-то пустынной планете.

Больница Пресвятого Сердца Иисуса, Бриджпорт, штат Коннектикут.

Когда Росс Келли умирал, Лорен по-прежнему лежала в коме на больничной койке — за ней присматривала мать. Ребенок в ее чреве весил уже больше полутора фунтов. Хотя на снимках все выглядело нормально, многие жизненно важные органы малыша, в частности легкие, были еще недостаточно развиты.

Такому недоношенному малышу пришлось бы нелегко вне маминого живота, однако, как это ни удивительно, со всеми вентиляторами, мониторами и лекарственными препаратами он мог бы родиться уже через несколько недель, и главное — выжить. Ему пришлось бы поначалу оставаться в больнице, но, честно говоря, хоть его шансы на спасение казались призрачными, они были в данный момент куда выше, чем у мамы и папы.