Магический круг

— Силы небесные, Гай! Подожди, пожалуйста! — простонал Клавдий, роняя отяжелевшую голову на колени и чувствуя, что у него в животе от волнения и большого количества выпитого вина начинается мятеж. — Дай-ка перо. Мне нужно очистить желудок.

— Неужели ты не можешь хоть на мгновение сосредоточиться? — возмутился его племянник.

Он поднялся и передал дяде вазу со страусиными перьями. Клавдий вынул перо и помахал им в воздухе, чтобы расправить волоски. Потом открыл рот и пощекотал пером в горле, пробуждая рвотные позывы, после чего быстро выплеснул в вазу все винное содержимое своего желудка.

— Так-то лучше. Теперь у меня и голова прочистилась, — сообщил он Калигуле. — Но во имя Бахуса, объясни мне, к чему ты клонишь.

— Вот непонятливый, — сказал Калигула. — Пока Ирод Агриппа выясняет в Иудее, где могут быть остальные реликвии, мы с тобой отправимся в Британию, найдем Иосифа из Аримафеи и раздобудем то копье!

ВОЗВРАТ

Фу/Возврат: поворотная точка Гексаграмма 24

Целебные воды горячего бассейна, в которых я отмокала больше часа, совершенно не помогли мне успокоиться. Благодаря содержательному повествованию дядюшки Лафа о нацистских пособниках и бурских насильниках, так украсивших мое генеалогическое древо — не говоря уже о прелестной седой тетушке Зое в Париже, умудрившейся покорить своими плясками сердце Адольфа Гитлера, — моя семейная история стала выглядеть все более и более подходящим материалом для избранного мною поприща: контейнер с грязными делишками, прикопанный и захороненный полвека назад, только что потерял герметичность и грязь начала просачиваться наружу.

Когда Лаф удалился на послеобеденную сиесту, я вернулась к себе в номер, намереваясь немного подумать в одиночестве. Понятно, что материала для раздумий имелось предостаточно.

Я знала, что, разыграв собственное убийство, мой кузен и сводный брат сделал меня общедоступной девочкой для битья, но сотворил он все это, видимо, ради тех самых рукописей, которые так ревностно охраняли его родной отец Эрнест и моя бабушка Пандора. Тех самых рукописей, которые мой отец и мачеха стремятся захватить и выгодно опубликовать при содействии мировой прессы. И хотя пока содержание завещанных документов оставалось загадочным, я уже не сомневалась, что рунический манускрипт, припрятанный мной на работе в томах Нормативов Министерства обороны, послал мне именно Сэм.

Оберточную бумагу я выбросила, поэтому не могла проверить почтовое отделение отправителя. Но в тот момент, когда Лаф упомянул об этом, перед моим мысленным взором всплыла яркая картинка: найденная Ясоном в снегу желтая почтовая квитанция с индексом отправителя, который начинался с цифр 9-4-1, означавших, что пакет послан из Сан-Франциско. Поэтому Вольфганг Хаузер, утверждая, что он послал мне его из Айдахо, проявил себя как талантливый мифотворец. Возможно, это касалось и всех его остальных рассказов.

Я дала самой себе по шее из-за того, что запала на очередного красавца, и поклялась, что даже с помощью лавины ему больше не удастся лишить меня душевного равновесия. Возможно, уже слишком поздно пытаться исправить положение теперь, когда я поняла, что этот документ послал мне Сэм. Ведь Вольфганг провел рядом с ним целую ночь, а я спала и ни сном ни духом не ведала, что он с ним делает: изучает, микрофильмирует или снимает с него любую другую копию. Итак, по существу, я прошла полный круг и вернулась в ту точку, где была неделю назад, — между Сциллой и Харибдой, в дьявольски опасном местечке.

Открывая дверь своего номера, я осознала, что совершенно забыла о Ясоне. Он сидел в центре по-королевски широченной кровати и выглядел злым, как черт.

— Мяау! — заявил он тоном, выражавшим предельную кошачью ярость.

Разумеется, я точно знала причину его настроения. У него было полно еды, но я ушла купаться без него! Предательский запах хлорированной воды выдал меня с головой.

— Ладно, Ясон, не сердись. Как ты относишься к купанию в замечательной ванне? — предложила я.

Вместо того чтобы броситься в ванную комнату и включить кран, как обычно при слове «ванна», кот проскочил мимо меня, подцепил с пола полоску розовой бумаги, на которую я едва не наступила (он стал настоящим спецом по нахождению всяких бумажных клочков), и, положив лапы мне на колени, показал ее мне. Это было нечто вроде телефонограммы, отпечатанной на бумаге и подсунутой мне под дверь. Я прочла ее, охваченная тревожным предчувствием.

Потрясающе. Сэм вдруг изменил планы нашей дневной встречи. И поддельный телефонный номер, как я догадалась, должен сообщить мне, как именно.

Уже третий раз Сэм упомянул царя Соломона, чьи библейские стихи я еще не успела внимательно изучить, чтобы выявить скрытые значения. Но расшифровка полученной записки, по идее, должна была оказаться минутным делом, а не серьезной работой. Сэм явно рассчитывал, что после моих вчерашних трудов по дешифровке данное имя сразу скажет мне то, чего никто больше не смог бы понять с первого взгляда: «телефонный номер» мистера Соломона — это его Песня Песней.

Со вздохом я открыла сумку, достала захваченную с собой Библию и прошла в ванную комнату, где заткнула сливное отверстие ванны пробкой и начала набирать воду для Ясона. Ожидая, пока наберется вода, я вновь глянула на записку и попыталась найти нужные места в книге. Песня Песней состояла всего из восьми глав, поэтому скорее всего «код» 214 означал: глава 2, стих 14.

Сэм никогда не сможет услышать моего сладкого голоса или увидеть моего приятного лица, если будет продолжать запутывать меня столь хитроумными инструкциями. Но он продолжал — согласно следующим цифрам — в главе 1, стихах 6-7. Там юная дева с впечатляющим, как мне припомнилось, пупком спрашивает своего возлюбленного, где он собирается отдохнуть завтра днем, и он объясняет, как найти его.

В окрестных горах не было мест, связанных с пастухами, козлятами и прочей Живностью, но вдоль нижней дороги тянулся так называемый Овечий луг, где летом устанавливались шатровые палатки, соблазняющие туристов музыкальными записями и художественными поделками. Зимой по этим ровным полям, расположенным в удобной близости от дороги, обычно катались начинающие лыжники. Наверное, где-то там и будет новое место нашего с Сэмом рандеву.

Однако мне показалось более чем странным, что Сэм предпочел изменить его прежний сложный и запутанный план на такое открытое всем место возле главной подъездной дороги. Вернее, конечно, это казалось странным, пока я не прочла главу 2, стих 17, объяснивший, когдамы должны встретиться: