Всемогущий

– Ты что, умеешь читать мысли?!

Дикий засмеялся так, что изо рта его хлынула черная кровь и попала на лицо Егора. Тот в ужасе шагнул назад, пытаясь отереть лицо, но руки только скользили по чему-то горячему и мокрому, и он понял, что эта кровь навсегда останется на нем и ему никогда, никогда не избыть всей своей вины…

Он дернулся, вскрикнул и проснулся.

Рука его лежала на лице, под ней было мокро и горячо. Потолок все так же безнадежно нависал над головой, в окне стемнело, по подоконнику дробно стучало.

«Не спал всю ночь, – подумал он, – вот и сморило под дождик».

Он вспомнил свой сон, но постарался поскорее отогнать его подальше. Поводов для размышлений не было никаких, одна душевная смута и тоска. Таких снов у него еще будет не одна сотня, так что надо привыкать.

Он отер рукавом глаза и поднялся. Тело ныло от неурочного сна, от железной сетки, от усталости, просилось на волю, под душ, в теплоту кресла, к бокалу вина, к любимой женщине. Воля от этого размягчалась и таяла, как воск, вызывая раздражающую слабость.

«Чего я сижу, ничего не делаю? – рассердился на себя Егор. – Надо хотя бы попить кофе. И поискать зеркало. Все занятие».

Он посмотрел в окно, но увидел лишь тот же унылый пейзаж, ставший еще более унылым от моросящего дождя и низких, бегущих в сторону лесопарка туч. Никто не спешил его спасать, хотя дело близилось к вечеру. От мысли, что здесь придется провести всю ночь, по спине побежали мурашки. Хотя подобной перспективы нельзя было исключать. Чернышов забыл о нем как-то совсем уж безнадежно, и кто знает, придет ли он за ним сегодня вообще. Там что-то, безусловно, происходило, и Егор, зная исходные составляющие, мог догадываться, что. Но последовательность всех действий была скрыта от него, так же как был, словно театральным занавесом, скрыт финал сегодняшнего дня. А ведь он мог оказаться весьма непредсказуемым.

Егор подошел к дверям и постучал, стараясь, чтобы это не вышло слишком агрессивно. Он был настроен на нечто вроде разведки и не хотел, чтобы его надежды потерпели мгновенный крах.

Открывать ему не спешили. Сначала длительно посмотрели в глазок, и только после того загремел засов.

– Что вам? – спросил Пронов, возникая в дверном проеме.

Казалось, он так и не отходил от дверей. Караулил свою жертву, опасаясь, как бы она из жертвы не превратилась в головную боль. Опыт с Диким, которого, как Пронов считал, охмурил Егор, без сомнения, пошел ему на пользу.

– Слушайте, давайте по-хорошему, – сказал Егор.

Пронов помолчал.

– Это как? – осторожно спросил он.

– Простите меня за глупую шутку в машине. – Егор виновато улыбнулся. – Сам не знаю, как вышло. Не подумал…

– А-а… – протянул Пронов.

Он изучающе посмотрел на лицо Егора. Как видно, его состояние показалось ему достаточно жалким, чтобы отказаться от желания тут же захлопнуть дверь.

– Я понимаю, вы решили немного меня проучить, – продолжал Егор. Он окинул взглядом стены своей камеры. – Это вам удалось. В жизни не видел более гнусного места.

Пронов ухмыльнулся:

– Да уж, местечко что надо.

По его тону было видно, что слова пленника маслом ложатся ему на душу.

– И чего вы хотите? – поинтересовался он. – Может, поесть принести? Это мигом. Или в уборную?

Егор понял, что степень его унижения все еще не была выражена достаточно сильно.

– Даю вам слово, – сказал он, – что я попрошу у Николая Ильича для вас самый высокий пост.

– Это какой же? – заинтересовался Пронов.

– А какой вы хотите?

Пронов вытянул губы, задумавшись.

– Что, – спросил он севшим от неожиданного предложения голосом, – правда попросите?

– Слово, – сказал Егор.

– Хм… Хм… – засопел Пронов. – Ну, министра я не потяну, сам знаю. Зама если? Или… вот что. Начальника МУРа? Это как раз по мне. А? За начальника МУРа попросите?

– Завтра же, – пообещал Егор. – На приеме в Кремле. И поручусь за вас. Я видел вашу работу, это высший класс.

В памяти Егора, помимо его воли, возникло тело отца Кирилла, распластанное на полу церкви. Ему стало стыдно, что он, даже притворяясь, хвалит негодяя, которого должен в лучшем случае не замечать. Но нужно было доиграть роль до конца. Он должен найти способ узнать, что происходит снаружи. А иначе, чем через Пронова, ему этого не сделать.

– Это да, – расцвел Пронов, для которого не существовало ограничений в оценке собственных достоинств. – Работать я умею. Кого хошь могу поучить.

Он наклонился к Егору.

– Хоть бы и Курбатова, – добавил он заговорщицким шепотом. – Дикого-то он упустил, хе-хе! И еще раз потом прокололся, возле ресторана. Был бы я, то бы целую роту с собой взял. А он поехал налегке, вот и получил шиш с маслом. Это хорошо, что товарищ генерал потом насчет вас договорился…

Он выпрямился и оглянулся – по привычке, поскольку в коридоре никого, кроме стоявших в отдалении амбалов, не было.

– Значит, замолвите словечко? – спросил он.

– Можете не сомневаться, – кивнул Егор.

– Ладно, поверим. Человек вы чудной, но по глазам вижу, не обманете. И потом, вам же польза, если со мной дружить будете. Жизнь – она по-разному крутит, тут наперед не угадаешь. – Он вдруг захихикал и погрозил Егору пальцем. – Хотя вы-то можете… Наперед-то, а? Хе-хе-хе…

Егор выдавил из себя улыбку:

– Вообще-то, не всегда.

– Ну, ладно, – посерьезнел Пронов. – Это вы с товарищем генералом разбирайте. Он нынче станет большим человеком, ему видней. От меня что хотите?

– Кофе бы, – попросил Егор.

– А, – мотнул головой Пронов. – Так сейчас…

– Только можно я посижу внизу? – взмолился Егор. – Сил моих нет оставаться в этом пенале. Крыша едет…

Предварительная работа сделала свое дело. Бдительность Пронова, до того безукоризненная, была сильно подточена обещаниями Егора. И хотя тюремщик Горина заручился честным словом, он не мог не понимать, что теперь от него ждут ответного хода.

Пронов с полминуты напряженно думал, комбинируя ситуации и поглядывая на Егора.

– Ладно, – наконец сказал он. – Мои в очках, а остальные на улице потрутся. Ныне не зима, не замерзнут. Идемте. Только – тихо.

– Да я понимаю, понимаю, – успокоил его Егор. – Не беспокойтесь.

Пронов достал из кармана рацию.

– Сергеев? А ну, выметайся со своими на двор. Да, прямо сейчас. Не знаю, что там делать. Придумай что-нибудь. Дождь идет? В гараже посидите, там дождя нет. Все, чтоб через секунду духу не было.

И придержал Егора за локоть.

– Вы не знаете, а я получил приказ, – сообщил он. – Ежели что, я вас должен ликвидировать. Так и имейте в виду.

Его очки таращились в лицо Егора, проверяя, какую реакцию вызвали эти слова.

– Ничего, – спокойно сказал Егор, – я понимаю.

Спокойствие далось ему нелегко. Негодяй, похоже, не врал, и Ожогин действительно мог отдать такой приказ. Егор уже достаточно много знал, и упускать такого свидетеля было неразумно. Хоть и жаль провидца, но для своего же спокойствия проще пустить его в расход. Опять же, другому не достанется.

Пронов секунду помедлил и отпустил его.

– Это хорошо, что понимаете. Значит, проблем с вами у нас не будет?

– Не будет, – подтвердил Егор.

– Ну, пошли.

Они спустились вниз, в дежурное отделение. Его уже очистили, и теперь здесь находились только бойцы, приехавшие с Проновым, у каждого из которых на носу сидели зеркальные очки. До этого они разговаривали между собой, но при виде Пронова и Егора замолчали, словно заняли глухую оборону.

– Демидов, сделай ему кофе, – приказал Пронов. Он обернулся к Егору: – Вам как, покрепче?

– Покрепче, – кивнул Егор, внимательно изучая комнату.

– С сахаром?

– С сахаром.

В промежутке между шкафом и окном Егор увидел то, что искал. Овальное зеркало, захватанное по верхнему краю пальцами, отражало стену, второе окно и угол телевизора. Висело оно далеко от стола, и Егор не сразу направился к нему, помня, что Пронов, хотя и пошел на невиданные уступки, бдительности далеко не потерял. Поэтому действовать надо было неспешно и будто бы невзначай.