Челюсти

— Почему?

— Я же сказал: у меня такое предчувствие. Это не всегда можно объяснить.

— Два дня подряд мы находили ее вдали от берега.

— Или она находила нас.

— Не понимаю, Куинт. То вы утверждаете, что умных рыб не бывает, то превращаете эту акулу в какого-то гения.

— Ну, вы преувеличиваете.

Броди не понравился хитрый, загадочный тон Куинта.

— Что вы затеяли?

— Ничего. Если я ошибаюсь, так ошибаюсь.

— А завтра мы будем искать акулу в другом месте? — Броди лелеял надежду, что интуиция подводит Куинта и им предоставится еще день передышки.

— Может, и сегодня, но только позднее, хотя я не думаю, что нам придется долго ждать. — Куинт заглушил мотор, прошел на корму и поставил бадью с приманкой на транец. — Начинайте бросать приманку, — сказал он, передавая Броди черпак. А сам снял парусину с овцы, завязал веревку вокруг ее шеи и положил животное на планшир. Он полоснул овцу ножом по животу и швырнул тушу за борт, позволил ей отплыть от катера футов на двадцать, потом прикрепил веревку к кормовой утке. Затем прошел на нос, отвязал два бочонка и перенес их на корму вместе с двумя бухтами веревки и гарпунными наконечниками. Он поставил бочонки на транец по обе стороны от себя, каждый рядом со своей бухтой, и насадил наконечник на древко гарпуна. — Порядок, — сказал Куинт. — Теперь остается только ждать.

Уже совсем рассвело, но небо предвещало пасмурный день. На берегу один за другим стали гаснуть огни.

Броди тошнило от зловонной приманки, которую он вываливал за борт, и он пожалел, что ничего не поел перед тем, как выйти из дома.

Куинт оставался на ходовом мостике, следя за игрой волн.

У Броди заболела спина — он устал сидеть на жестком транце, рука онемела от непрерывного вычерпывания приманки. Поэтому он поднялся, потянулся и, встав спиной к корме, попробовал орудовать черпаком другим способом.

Вдруг в каких-то пяти футах от себя он увидел чудовищную голову акулы. Акула находилась так близко, что он мог протянуть руку и дотронуться до нее ковшом, — ее черные глаза смотрели на полицейского, серебристо-серый нос, казалось, был нацелен прямо на него, а приоткрытая пасть улыбалась.

— О боже! — воскликнул потрясенный Броди, но тут же подумал, что акула, должно быть, торчала здесь давно. — Она здесь!

Куинт слетел вниз по трапу и в одно мгновение оказался на корме.

Когда он вскочил на транец, голова акулы скрылась под водой, а через секунду ее челюсти с лязгом вцепились в борт. Она мотала головой из стороны в сторону. Броди успел схватиться за утку и вцепился в нее, он был не в силах оторваться от глаз акулы.

Катер содрогался и дергался всякий раз, когда акула двигала головой.

Куинт, поскользнувшись, упал на колени на транец. Акула разжала челюсти и исчезла, а судно спокойно стояло на воде.

— Она ждала нас! — завопил Броди.

— Знаю, — сказал Куинт.

— Как она…

— Не имеет значения, — оборвал его Куинт. — Теперь она у нас в руках.

— Она у нас в руках? Вы видели, что она проделала с катером?

— Потрясла его как следует, ну и что?

Веревка, привязанная к овце, натянулась, задрожала, затем ослабла.

Куинт выпрямился и поднял гарпун.

— Она взяла овцу. Через минуту вернется опять.

— Почему она не схватила овцу сразу?

— У нее дурные манеры, — осклабился Куинт. — Давай выходи, гадина. Выходи и получай то, что заслужила.

Куинта охватило лихорадочное возбуждение: черные глаза горели, рот искривился в оскале, пульсировали жилы на шее, побелели суставы пальцев.

Катер содрогнулся, вновь послышался глухой удар.

— Что она делает? — воскликнул Броди.

— Выходи оттуда, дрянь! — закричал Куинт, перегнувшись через борт. — Что, струсила? Тебе не удастся угробить меня, сначала я тебя прикончу.

— Почему угробить? — спросил Броди. — Что происходит?

— Она хочет прокусить дыру в этой дерьмовой посудине, вот что! Осмотрите днище. Выходи, подлая тварь! — Куинт высоко поднял гарпун. Броди стал на колени и поднял крышку люка над машинным отделением. Он заглянул в темное помещение, испачканное мазутом. В трюме была вода, но она всегда там стояла. Броди не заметил пробоины.

— Кажется, все в порядке, — сказал он. — Слава богу.

Спинной плавник и хвост появились в десяти ярдах справа от кормы и начали приближаться к катеру.

— А, плывешь, — ласково проговорил Куинт. — Плывешь. — Он стоял, широко расставив ноги, его левая рука оперлась на бедро, правая с гарпуном была высоко поднята над головой. Когда акула оказалась в нескольких футах от катера, направляясь прямо к нему, Куинт метнул гарпун.

Стальной наконечник вонзился в акулу прямо перед спинным плавником. Акула врезалась в катер, корма задрожала, и Куинт упал на спину. Он ударился головой о ножку стула, по шее потекла струйка крови. Он вскочил на ноги.

— Я достал тебя! Достал тебя, подлюга! — заорал Куинт.

Веревка, привязанная к наконечнику гарпуна, побежала за борт вслед за погружавшейся акулой, и когда она размоталась до конца, бочонок соскользнул с транца в воду и исчез.

— Она затянула его с собой! — воскликнул Броди.

— Не надолго, — ответил Куинт. — Акула вернется, и мы всадим в нее еще гарпун, и еще, и еще, пока она не выдохнется. И тогда она наша! — Куинт перегнулся через транец, внимательно всматриваясь в воду.

Уверенность Куинта передалась Броди, и теперь он был одновременно и рад, и взволнован, и даже спокоен. К ним пришло освобождение, освобождение от угрозы смерти.

— Ура! — завопил Броди. И тут увидел кровь, струившуюся по шее Куинта.

— Вы разбили себе голову, — сказал полицейский.

— Тащите еще бочонок, — распорядился Куинт. — Несите его сюда. И не запутайте бухту. Я хочу, чтобы она разматывалась как по маслу.

Броди побежал нанос, отвязал бочонок, накинул бухту на руку и принес все это Куинту.

— Вон идет, — проговорил Куинт, указывая влево. Бочонок выскочил на поверхность и закачался на воде. Куинт потянул веревку, привязанную к древку, и поднял его на борт. Он насадил новый наконечник и поднял гарпун над головой.

— Всплывает!

Акула появилась на поверхности в нескольких ярдах от катера. Она была похожа на стартующую ракету.

Из воды показались нос, челюсти и грудные плавники, затем дымчато-белое брюхо, брюшной плавник и огромный хвост.

— Я вижу тебя, сволочь! — заорал Куинт и, подавшись вперед, метнул второй гарпун. Острие вонзилось в живот акулы как раз в то мгновение, когда ее огромное тело падало вперед. С оглушительным всплеском она шлепнулась брюхом в воду, подняв над катером густую тучу брызг.

— Готова! — воскликнул Куинт, когда вторая бухта размоталась и веревка ушла за борт.

Катер качнулся раз, другой, затем послышался глухой треск.

— Ты еще не успокоилась, да? — крикнул Куинт. — Больше тебе не унести ни одного человека, скотина! — Куинт завел мотор. Он выжал ручку газа вперед, и катер стал удаляться от бочонков, качавшихся на воде.

— Она что-нибудь натворила? — спросил Броди.

— Наверное. У нас немного осела корма. Она, похоже, пробила катер. Ничего страшного. Мы выкачаем воду.

— Значит, кончено, — сказал Броди радостно.

— Что кончено?

— Рыба, считай, сдохла.

— Не совсем, глядите.

За катером следовали, не отставая от него, два красных деревянных бочонка, увлекаемые гигантской акулой. Каждый из них разрезал воду, толкая перед собой волну и оставляя позади водяной шлейф.

— Она преследует нас! — закричал Броди.

Куинт согласно кивнул.

— Почему? Уж не думает ли она утолить нами свой голод?

— Нет. Она собирается драться.

Впервые Броди увидел выражение беспокойства на лице Куинта. Это былине страх и не тревога, а скорее озабоченность игрока — словно кто-то без предупреждения изменил правила игры или повысил ставки.

Заметив перемену в настроении Куинта, Броди испугался.

— Вы когда-нибудь раньше видели, чтобы рыба выкидывала такое? — спросил он.