Инстинкт убийцы(ЛП)

Злость иссякала с каждым произнесенным ею предложением, пока не осталась лишь ужасная, пустая безнадежность.

— Потому что, — сказала я, кивнув на свою правую ногу, вздрагивая, стоило мне почувствовать боль в голове. – На мне надет датчик слежения.

Стерлинг не подняла головы, но её глаза встретились с моими.

— И в тот миг, когда я покину дом, Бриггс получит сообщение, — сказала я. – А скоро он поймет, что и вы пропали. Он узнает показания моего датчика. И найдет нас. А если бы я отпустила вас одну… — я не закончила предложение. – Бриггс найдет нас.

Стерлинг подняла голову к потолку.

Сначала мне показалось, что она улыбается, но затем я поняла, что она плачет, плотно сжав губы, чтобы с них не сорвался ни один звук. Не похоже на слёзы счастья.

Стерлинг открыла рот и странно, сухо засмеялась.

— О боже. Кэсси.

Сколько мы пробыли здесь? Почему Бриггс ещё не ломится в ту дверь?

Я Я не активировала датчик. Я думала, что будет достаточно устрашающе надеть его на тебя.

Датчик должен был сработать.

Он должен был помочь Бриггсу найти нас.

Мне даже в голову не приходило, что она могла мне соврать. Я знала, что рискую, но я ведь думала, что рискую жизнью, чтобы спасти её.

Датчик должен был сработать.

Он должен был помочь Бриггсу найти нас.

— Вы были правы насчет убийцы Эмерсон, — вот и всё, что я могла сказать. Убийца вернется. Никто нас не спасет.

— Разве?

Я видела по глазам Стерлинг, что она продолжает говорить ради меня, не ради себя.

Мысленно, она наверняка бранила себя – за то, что не смогла найти убийцу, за то, что согласилась жить в нашем доме, работать над этим делом, за то, что впустила меня, когда я постучала в её дверь.

За то, что не активировала датчик слежения. За то, что позволила мне верить в обратное.

— Вы сказали, что убийце Эмерсон от двадцати трёх до двадцати восьми лет, он довольно умен, но не обязательно образован. – Я сделала паузу. – Но раз уж он засунул нас в багажник, он водит не грузовик или внедорожник.

Стерлинг криво усмехнулась.

— Ставлю десять баксов на то, что это не его машина.

Мои губы изогнулись в улыбке, и я вздрогнула от боли.

— Постарайся не двигаться, — сказала мне Стерлинг. – Тебе понадобятся все твои силы, потому что, когда он вернется, я отвлеку его, а ты побежишь.

— Мои руки связаны, я привязана к столбу. Никуда я не побегу.

— Я заставлю его развязать нас. Я отвлеку его, — я расслышала в её голосе нотку решительности – отчаянную нужду верить в то, что все будет именно так, как она говорит. – Как только он отвлечется, ты побежишь, — решительно произнесла она.

Я кивнула, хоть я и знала, что у него есть пистолет, знала, что не успею добраться даже до двери. Я соврала ей, а она проглотила мою ложь, пусть мы обе знали, что будет недостаточно просто отвлечь его.

Ничего не будет достаточно.

Остались лишь мы и он, и осознание того, что мы умрем в этой сырой, прогнившей насквозь хижине, где никто, кроме нас самих не услышит наших криков.

О Боже.

— Он отошел от примера Рэддинга, — теперь Стерлинг пыталась меня отвлечь. – Он абсолютно вырвался из его хватки.

А, значит, мы можем умереть не так, как умерла Эмерсон Коул и дюжина женщин, убитых Дэниелом Рэддингом прежде чем его поймали.

Это больше не причуда Рэддинга – теперь она принадлежит тебе. Тебе нравилось душить меня, наблюдая за тем, как жизнь покидает мои глаза. Понравилось ли тебе бить меня пистолетом? Ты забьешь нас до смерти? Я заставила себя продолжать дышать – быстрыми, короткими вздохами. Ты оставишь наши изломанные тела там, где их найдут, как оставил тело Эмерсон на капоте машины? Ты возьмешь что-то себе на память, чтобы доказать свою власть, свою силу?

— Кэсси.

Голос Стерлинг заставил меня вернуться к настоящему.

— Странно, что я хотела бы быть нормальной? – спросила я. – И не потому что тогда я не оказалась бы здесь – я не против обменять свою жизнь на все жизни, что я помогла спасти – но потому что будь я нормальной, я бы не смогла забраться ему в голову прямо сейчас, глядя на нас его глазами, зная, как всё кончится.

— Всё кончится твоим побегом, — напомнила мне Стерлинг. – Ты выберешься. Ты спасешься, потому что ты умеешь выживать. Потому что кто-то другой решил, что ты достойна спасения.

Я закрыла глаза. Теперь она просто рассказывала мне историю – сказку, кончающуюся словами «долго и счастливо».

В В детстве я знала девочку, которая всегда умела выйти сухой из воды. Она была живым, дышащим руководством по выживанию в самых худших ситуациях, которые только приходят в голову.

Я позволила голосу Стерлинг заполнить мои мысли. Я позволила её словам вытеснить всё то, о чём я не хотела думать.

— Тебя похоронили заживо в стеклянном гробу со спящей коброй на груди. Воздух кончается. Попытаешься сломать гроб и разбудишь кобру. Что бы ты сделала?

Я открыла здоровый глаз.

— Что бы вы сделали?

— Я даже не помню, но у неё всегда находился ответ. Она всегда находила выход из ситуации, и он всегда была этому так чертовски рада, — Стерлинг покачала головой. – Иногда Слоан напоминает мне о ней. Когда мы выросли, она стала работать в лаборатории ФБР. Она всегда лучше ладила с фактами, чем с людьми. Большинству второклассников не слишком нравятся девочки, вечно придумывающие себе теоретическую смертельную опасность.

— Но вам она понравилась, — сказала я. Стерлинг кивнула. – Её звали Скарлетт, не так ли? – спросила я. – Она была дочерью Джадда. Вашей лучшей подругой. Не знаю, кем она была для Бриггса.

Несколько секунд Стерлинг глазела на меня.

— Ты бываешь жутковатой, — сказала она. – Ты ведь это знаешь, да?

Я пожала плечами, насколько мне это удалось в моём нынешнем положении.

— Она была и лучшей подругой Бриггса. Они познакомились в колледже. Я знала её с детского сада. Она нас и познакомила. Мы все вместе пошли работать в ФБР.

— Она умерла, — я произнесла это, чтобы Стерлинг не пришлось говорить этого вслух, но она всё равно повторила мои слова.

— Она умерла.

Звук открывающейся двери окончил наш разговор. Древние шарниры протестующе затрещали. Я поборола побуждение обернуться к двери. Это не стоило той боли в лице и шее, которую я испытала бы, попробуй пошевелиться.

Ты стоишь там. Ты смотришь на нас.

Тяжелые шаги дали мне понять, что он приближается. Вскоре мужчина, убивший Эмерсон, Кларка и, скорее всего, Кристофера, стоял между нами со Стерлинг.

А в руках он держал охотничью винтовку.

Ты

Пистолеты и небольшие аккуратные пулевые отверстия, счастье оказаться тем, кто спустит курок.

Они твои. И на этот раз ты всё сделаешь по-своему.

Та, что меньше и с рыжими волосами, буквально умолявшая тебя взять её с собой, выглядит не слишком хорошо. Она умрет первой. На её лице уже виднеется узор из кровоподтеков. Это твоих рук дело. Твоих. На лице агента ФБР явственно виднеются следы слёз. Ты опускаешь винтовку и протягиваешь руку, опуская большой палец на её лицо.

Она отдергивает голову, но она не может бороться с тобой. Ни одна из них не может.

— Я развяжу вас, — произносишь ты, лишь для того, чтобы увидеть проблеск удивления в их глазах. – Вы побежите. Я даже дам вам фору в пару минут.

Схвати их. Освободи их. Выследи их. Убей их.

— Ну… — ты растягиваешь слово и опираешь заднюю часть винтовки о землю. – Кто хочет быть первой?

Адреналин уже несется по твоим венам. Ты полно сил. Ты охотник. Они – добыча.

— Я, — произносит агент ФБР. Понимает ли она, что сейчас она – не более чем олень у тебя на прицеле?

Ты охотник.

Она – жертва.

Ты хватаешь младшую за локоть.

— Ты, — ты выдыхаешь слово буквально ей в лицо. Пусть она шарахнется от него, от тебя. – Ты первая.