Кровавое эхо

– Упс, – сказал Ричер.

– Вас арестуют за нанесение материального ущерба, – угрюмо проговорил Бревер.

– Возможно, я начну с одного из ваших сыновей, – задумчиво сказал Ричер. – Выберу наудачу и выброшу с балкона, как этот чудный кувшинчик.

– Вас арестуют, – повторил Бревер.

– Почему? Если взглянуть на ваши действия, то вам закон не указ. Или это относится только к вам? Может быть, вы считаете себя особенным?

Бревер ничего не ответил. Ричер встал и сбросил с балкона стул, на котором сидел. Стул с грохотом ударился о камень и раскололся на куски.

– Отдайте чек, – сказал Ричер. – Вы можете себе это позволить. Вы богатый человек. Вы сами только что мне сказали.

– Это вопрос принципа. Им не следует здесь жить, – заявил Бревер.

– А вам следует? Почему? Они первыми пришли сюда.

– Они проиграли. Нам.

– А теперь проигрываете вы. Мне. Все движется по кругу.

Ричер взял со стола серебряный колокольчик. Вероятно, антикварный. Может быть, французский. Верхняя часть была украшена филигранью. Диаметр два с половиной дюйма. Ричер сжал его в кулаке. Колокольчик моментально потерял форму. Ричер сжал пальцы еще сильнее, колокольчик стал плоским. Наклонившись вперед, Ричер засунул изуродованную вещь в карман рубашки Бревера.

– Я могу проделать то же самое с вашей головой, – сказал Ричер.

Бревер молчал.

– Дайте чек, – спокойно продолжал Ричер. – Пока мое проклятое терпение не лопнуло.

Бревер молчал. Пять секунд. Десять. Потом вздохнул.

– Ладно.

Он направился в кабинет и подошел к письменному столу. Ричер последовал за ним и встал у него за спиной. Он не хотел, чтобы из ящика стола неожиданно появился револьвер.

– И пусть это будут наличные.

Бревер выписал чек. Он правильно написал дату и сумму, а потом поставил подпись.

– И вам будет гораздо лучше, если в банке со мной не станут играть в мяч.

– Не станут, – проворчал Бревер.

– В противном случае роль мяча исполните вы, прямо с балкона.

– Надеюсь, ты сгоришь в аду.

Ричер засунул чек в карман и спустился по лестнице вниз. Проходя мимо напольных часов, он наклонил их в сторону. Они с грохотом рухнули на пол, разбились и перестали тикать.

Двое мужчин незаметно покинули наблюдательный пост через три часа. Жара стала невыносимой. К тому же оставаться там не было ни малейшей необходимости. Они точно знали, что никто никуда не собирается уезжать. Старуха и ее сын большую часть времени оставались в доме. Девочка болталась вокруг конюшни, пока солнце не загоняло ее внутрь, однажды медленно побрела в дом – кухарка позвала ее поесть. Они решили прекратить наблюдение и уползли на север, а когда из дома их уже не могли увидеть, поднялись на ноги и зашагали по пыльной обочине дороги. Женщина в «форд-крауне» приехала за ними вовремя. В машине на полную мощность работал кондиционер. Мужчины сразу потянулись к бутылкам с водой. Напившись, они сделали отчет.

– Хорошо, – сказала женщина. – Похоже, мы готовы сделать наш ход.

– Вполне, – сказал смуглый мужчина.

– И чем скорее, тем лучше, – согласился тот, что был повыше, со светлыми волосами. – Давайте быстрее с этим покончим.

Как только Ричер отъехал подальше от дома Бревера, он поставил на место номерные знаки «ле-барона». Потом сразу же направился в Пекос и забрал «фольксваген» Элис Аарон у механиков. Он заплатил сорок долларов, но позже у него возникли сомнения: рычаг переключения скоростей дважды застревал, пока он ехал обратно к центру. Возможно, они вообще ничего не сделали.

Ричер оставил автомобиль на стоянке, положив на прежнее место карты и пистолет. Войдя в контору, он нашел Элис за столом. Рядом с ней расположились клиенты, а она с кем-то беседовала по телефону. Ричер сразу понял, что это одна семья. Три поколения тихих встревоженных людей. Элис успела переодеться. Она была в черных хлопковых брюках с высокой талией и таком же черном пиджаке. Спортивный топик под пиджаком больше походил на рубашку. Теперь Элис можно было принять за настоящего адвоката.

Она увидела Ричера, прикрыла рукой трубку и извинилась перед своими клиентами. Отвернувшись от усталого семейства, Элис тихо заговорила с Ричером.

– У нас возникли серьезные проблемы. Хэк Уокер хочет вас видеть.

– Меня? Зачем?

– Вам лучше поговорить с ним.

– Что он хочет мне сказать? Вы с ним встречались?

Она кивнула.

– Я была у него в офисе. Мы беседовали полчаса.

– И что он сказал?

– Вам лучше поговорить с ним, – повторила она. – А мы пообщаемся после этого. Хорошо?

Ричер уловил тревогу в голосе и посмотрел на Элис, которая вновь заговорила по телефону. Сидящие рядом люди наклонились вперед, чтобы слышать ее слова. Ричер вытащил из кармана чек на двадцать тысяч долларов, развернул и положил на стол перед Элис. Она увидела его и замолчала. Закрыла ладонью трубку и глубоко вздохнула.

– Благодарю, – сказала она.

Теперь в ее голосе слышалось замешательство. Казалось, она жалеет о заключенной сделке. Ричер положил на стол ключи от машины и вышел на улицу. Свернул направо и зашагал в суд.

Офис окружного прокурора Пекоса занимал весь второй этаж здания суда. На лестничной площадке имелась дверь в узкий коридор, по которому можно было пройти в вестибюль, где находилась кабинка секретарши. Дальше шли три двери, ведущие в кабинеты окружного прокурора и двух его помощников. Все внутренние стены, отделяющие кабинеты друг от друга и от кабинки секретарши, были сделаны из стекла, лишь нижняя часть оставалась сплошной. Стекло закрывали старомодные жалюзи с широкими деревянными рейками и матерчатыми лентами. Все выглядело тесным и устаревшим. На внешних окнах стояли кондиционеры, расположенные очень высоко, их глухое гудение создавало постоянный шумовой фон.

В кабинке секретарши стояло два заваленных бумагами стола. За дальним столом сидела женщина средних лет, идеально вписывающаяся в эту обстановку, а за ближним устроился молодой человек – вероятно, студент старших курсов, решивший подзаработать на летних каникулах. Очевидно, в его обязанности входило помогать секретарше, поскольку он оторвался от бумаг и улыбнулся, словно говоря: «Чем мы можем помочь?»

– Меня хотел видеть Хэк Уокер, – сказал Ричер.

– Мистер Ричер? – спросил молодой человек.

Ричер кивнул, и студент показал ему на угловой кабинет.

– Он вас ждет.

Ричер протиснулся мимо столов к угловому кабинету. На дверях красовалась табличка с надписью: «ГЕНРИ А. В. УОКЕР, ОКРУЖНОЙ ПРОКУРОР». Жалюзи внутри кабинета были опущены. Ричер постучал и, не дожидаясь ответа, вошел.

В кабинете было по окну на каждой стене, множество картотечных шкафов и большой письменный стол, на котором стоял компьютер, три телефона и лежала куча документов. Уокер сидел, откинувшись на спинку стула, в руках он держал рамку с фотографиями. Сзади у рамки виднелась простая деревянная подставка – такие обычно ставят на письменный стол или на полку. Уокер не сводил глаз с фотографии. Он был явно чем-то огорчен.

– Что я могу для вас сделать? – спросил Ричер.

Уокер оторвал взгляд от фотографии.

– Пожалуйста, присядьте, – предложил он.

Он больше не говорил с фальшивой сердечностью политика. У него был усталый и самый обычный голос. Перед столом стоял стул для посетителей. Ричер отодвинул его подальше от стола, чтобы иметь возможность вытянуть ноги, и сел.

– Так что же я могу для вас сделать? – вновь спросил он.

– Случалось ли в вашей жизни так, что за одну ночь все становилось с ног на голову?

Ричер кивнул:

– Время от времени.

Уокер поставил фотографию на стол боком, чтобы она была видна им обоим. Тот самый цветной снимок, который Ричер видел в шкафу Слупа Грира. Трое молодых людей стояли, опираясь на крыло старого пикапа, хорошие друзья, опьяненные молодостью и бесконечными возможностями, которые сулила им жизнь.