Сезон охоты

Забрав машину, он поехал в Блэксберг, умиротворенно размышляя о том, что все следы их многомесячных трудов на объекте уничтожены. Частички реторт, насосов, генератора и всего остального сейчас летают где-нибудь на околоземной орбите. Да и в тоннель он спустил достаточное количество кислоты, чтобы растворить без остатка и автомобиль охранников, и их тела, и тела любопытных чужаков, сколько бы их там ни было. Девчонку, правда, бросил... А что он мог поделать? Жаль, конечно, но другого выхода у него не было. Ладно, стены у нитрокорпуса крепкие, должны были защитить ее от ударной волны. Теперь он понимал, что глупо было брать ее в заложницы. Вот только пристрелить ее рука не поднялась. «Но Джеред, сучонок поганый, а? Да и ты сам хорош, – попенял себе Браун, – должен был знать, что внучек твой, сексуально озабоченный, станет к ней приставать. Вот Уильям беспомощностью девчонки никогда бы не воспользовался».

Воспоминание о погибшем сыне несколько омрачило его радость от взрыва в арсенале. По радио говорили – погибли два агента БАТО. Из тех, что убили Уильяма. Но двоих мало. Проклятое правительство именем закона убивает женщин и детей, посылает против них снайперов. Давит их танками, сжигает заживо. А потом городит одно вранье на другое, и правосудие его оправдывает. «Эх, Уильям, Уильям, – с горечью думал он, – и чего тебе дома не сиделось... Зачем же ты связался с этими спятившими придурками? Я ведь только и жил надеждой на твое возвращение. А теперь от тебя осталась лишь горстка жирного пепла, рассеянного по пыльной равнине где-то в Техасе». Браун с трудом проглотил подкативший к горлу комок и приказал себе успокоиться. «Помни, что тебе предстоит. Арсенал – только начало. Это подлое правительство скоро убедится: нельзя было убивать твоего сына».

Сейчас Браун собирался выждать сутки, чтобы улеглась шумиха вокруг взрыва в арсенале, а потом в автоцистерне отправиться на восток для осуществления заключительного этапа своего плана. Копам едва ли удастся обнаружить единственную оставшуюся улику его причастности к этому событию. Для этого им пришлось бы обыскать все девятьсот бункеров. Внешне бункер номер 887 ничем от других не отличался – врытое в землю сооружение длиной сто пятьдесят, шириной сорок и высотой двадцать футов от пола до куполообразного потолка. Однако в нем Браун заблаговременно припрятал все, что могло понадобиться после проведения акции в Вашингтоне: деньги, одежду, паспорт, запас продуктов и воды на две недели, даже автомобиль. Если ему удастся благополучно уйти от преследования, он вернется в запретную зону, переждет какое-то время в бункере и исчезнет. Среди сектантов найдется немало сочувствующих, они помогут ему залечь на дно.

В данный же момент необходимо вбить Джереду в голову, чтобы он независимо от того, чем все кончится в Вашингтоне, не высовывался и держал язык за зубами. Он умышленно не говорил внуку, зачем ему нужен водород и как он хочет его использовать. Чего не знаешь, того не разболтаешь. Уже на мосту через Нью-Ривер Браун решил ехать прямо к Джереду. Посмотрим, слышал ли этот бабник несчастный про взрыв в арсенале или все никак не выпутается из юбок очередной шлюхи.

Крейс вернулся к себе в хижину. В Блэксберге он проехал по Кантон-стрит, где жил Браун Макгаранд, и нашел его дом. Двухэтажный кирпичный особняк средних размеров в респектабельном густонаселенном районе. Позади него отдельно стоящий гараж, участок в пол-акра тщательно ухожен. Подстригающий траву в соседнем дворе старичок равнодушно посмотрел на машину Крейса и отвернулся. По улице сновали прохожие, тут и там тявкали собаки. Повернув за угол, Крейс обнаружил позади домов идущий параллельно Кантон-стрит переулок. Ряды выставленных там мусорных баков обозначали границы между участками. Тихий район, населенный представителями среднего класса. Ничего конкретного об обитателе дома 242 по Кантон-стрит Крейс не узнал. Однако возвращаться к нему не стал, старички вроде того, что он видел, весьма наблюдательны. А ему совершенно ни к чему обращать на себя внимание. К особняку Брауна Макгаранда он наведается сегодня ночью, подбираться придется вот этим переулком. Так, какие могут возникнуть проблемы? Во-первых, собаки. Во-вторых, люди: похоже, здесь живут одни пенсионеры, а им часто не спится. Кроме того, район патрулируется отрядами добровольцев из местных жителей, о чем возвещал установленный на улице огромный щит. Так что неплохо было бы придумать какой-нибудь отвлекающий маневр. А машину надо будет оставить у той семейной бензозаправки, что он заметил в квартале от Кантон-стрит.

Осмотрев дом Брауна Макгаранда и его окрестности, Крейс решил проехать к трейлеру Джереда. По дороге услышал мощный раскат грома, удивленно взглянул на чистое, без единого облачка небо. Приблизившись к ведущему на участок Джереда проселку, увидел поставленный поперек него патрульный автомобиль дорожной полиции. В просветах между деревьями мелькали синие огоньки еще нескольких проблесковых маячков, и он, не сбавляя скорости, проехал мимо. Так, труп Джереда, значит, уже обнаружен. Тогда самое время вернуться домой, вздремнуть немного и как следует подготовиться к визиту ко второму Макгаранду. Может, он окажется сговорчивее и проживет достаточно долго для того, чтобы успеть выложить все, что знает. Хотя, судя по тому, как бородач не раздумывая хладнокровно принял решение открыть по нему стрельбу, он орешек куда более крепкий, нежели икающий от пива и страха Джеред.

«Ладно, и не таких обламывали, – подумал Крейс. – Только помни, что твоя цель не отомстить, а найти Линн, и этот снайпер гребаный наверняка знает, где ее прячут». Он включил радиоприемник, чтобы послушать сводку погоды, но вместо нее услышал экстренное сообщение, подтвердившее, что гром среди ясного неба бывает только в поговорке.

Дженет, очнувшуюся еще в машине «Скорой помощи», поместили в двухместную палату окружной больницы. Ребра ей стягивала тугая повязка, бинты белели также на ногах и руках. В ушах по-прежнему звенело, все тело ныло, как после долгих побоев, однако по-настоящему болело только в локтевых сгибах, куда втыкали иглы капельниц. Почти сразу же в палате появился Фансворт в окружении небольшой свиты, среди которой Дженет узнала только его первого заместителя Бена Кинэна, срочно отозванного, как она догадалась, из отпуска, и багроволицего Фостера. Трое остальных были ей не знакомы, но их внешность и манера держаться не оставляли сомнений в том, что они представляют власть федерального уровня. Все они гуськом вошли вслед за Фансвортом и выстроились в изножье ее кровати. Прежде чем босс прикрыл за собой дверь, Дженет успела заметить застывшего возле нее в коридоре вооруженного полицейского в форме. Фансворт присел на краешек пустующей койки, его расстроенное лицо сразу напомнило ей о гибели Кена Уиттейкера и двух охранников. Он представил ей агентов БАТО – двое были лет по тридцати, третий гораздо старше. Дженет осторожно кивнула каждому, но имена их тут же вылетели у нее из головы.

– Как Рэнсом? – нетерпеливо поинтересовалась она.

– Неважно, можно сказать, паршиво. Кусок арматуры пробил голову. Все еще в коме. Молимся, чтобы выкарабкался. Хотя... – Фансворт пожал плечами. – Дженет, ты в состоянии припомнить, что произошло в арсенале?

Она рассказала, как они объехали район расположения бункеров и ничего там не обнаружили, кроме пустых бетонных куполов, заросших высокой травой. О том, как они начали сплошной обход производственных помещений. Обозначила точно место, где находилась в момент взрыва.

– Помню только, что один из охранников пошел открывать энергоблок, но, честно говоря, не обратила на это никакого внимания, – призналась она.

– Мы пытаемся установить тип взрывного устройства, – слегка склонился к ней один из агентов БАТО. – Та девчушка, которую нашли копы, дала на месте происшествия отрывочные и не очень связные показания. Что-то невразумительное насчет водородной бомбы и Вашингтона... Вам это о чем-нибудь говорит?