Обжигающий фактор

— Это лежало под лестницей, сэр.

Лоуэлл почти неохотно преодолел последние две ступеньки в подвал — там все тоже было до навязчивости, до отвращения чисто и стерильно. За одним исключением. На низкой скамье стоял тяжелый металлический ящик. Весь в царапинах, выбоинах, пятнах ржавчины от постоянной влажности, он выглядел здесь потрясающе неуместно. Только висящий спереди замок из нержавеющей стали казался совсем новеньким.

— Сэр, наверное, надо забрать его к…

Геллер осекся, видя, как Лоуэлл лезет в карман и достает револьвер девятимиллиметрового калибра.

— Сэр?

Когда Лоуэлл выстрелил, Геллер торопливо упал на пол, прикрывая голову руками, и не смел пошевелиться, пока эхо выстрела окончательно не угасло.

Не обращая внимания на оторопелую физиономию подчиненного, Брэд шагнул вперед и отшвырнул покореженный замок.

— Сэр? Вы уверены?

Не отвечая, Лоуэлл вытащил из ящика горсть мягкого шелка и нейлона.

— Сказать наверху, чтобы прекратили обыск?

Лоуэлл несколько мгновений смотрел на окровавленные трусики в руке.

— Нет. Пусть продолжают работать. Тщательность так тщательность.

То, что он искал, оказалось почти на самом дне — плотный конверт из оберточной бумаги, сильно потрепанный по краям. Лоуэлл поднес его к свисавшей с потолка одинокой голой лампочке, взвесил на ладони, взглянул на просвечивающие очертания содержимого.

— До свидания, доктор Марин.

Глава 46

С каждой минутой часы словно бы замедлялись и замедлялись.

Куинн поудобнее устроилась на диване и уставилась в потолок, пытаясь одновременно прислушиваться и к голосам из телевизора, и к бормотанию Эрика из соседней спальни. Ни то ни другое толком разобрать не удавалось, но гул хоть как-то успокаивал.

Последние пять часов оказались сплошной тратой времени. Она успела поговорить с пятью-шестью разными чинами из Виргинского университета, ни один из которых не согласился давать никаких сведений из личных дел неизвестно кому, да еще и по телефону или электронной почте. А Эрик яростно воспротивился, когда она заикнулась о том, чтобы поехать в Шарлоттсвиль лично и попытаться снова пустить в ход заэксплуатированный фэбээровский пропуск. По зрелом размышлении Куинн решила, что Твен прав. Во-первых, она была вовсе не убеждена, что из этой затеи выйдет хоть какой-нибудь прок. Ну каким образом она — или кто еще — сумеет определить, кто именно из сотрудников много лет назад имел доступ к заявлениям абитуриентов? А даже если и сумеет — сколько получит имен? Сто? Тысячу?

А во-вторых, вставал еще и вопрос безопасности. Враги их — кем бы эти враги ни были — имели обыкновение появляться в самых неожиданных местах. Вдруг кто-нибудь уже поджидает ее в университете? После всего, с чем девушка столкнулась за последние несколько дней, эта версия казалась вполне правдоподобной. Более чем правдоподобной. А прежде чем лезть на рожон, хорошо бы раздобыть еще хоть немного достоверной информации.

Эрик с самого начала воспылал яростным недоверием к Дэвиду — и, надо признать, не без оснований. И все же имело смысл залечь на дно, пока они снова не поговорят с ним и не выслушают, что он им скажет. Уж если Куинн и могла быть в чем-то уверенной, так это в том, что Дэвид всегда был жутким лжецом. Однако тому, что он рассказал в машине, она более или менее поверила, хотя Эрик и остался неубежденным.

Закончив попытки чего-то добиться в Виргинском университете, девушка еще битых два часа висела на проводе, обзванивая старых друзей-компьютерщиков в надежде, что кто-нибудь из них знает «Современную термодинамику». Очередная неудача. Что уж там с конкретными фактами или фамилиями — никто словно бы вообще не слышал о подобной компании. Эрик тем временем наводил аналогичные справки в своих научных кругах. Может, хоть ему повезет больше? Ведь меньше везти уже некуда.

Единственное полезное, чего ей удалось добиться за целый день, — это слегка подправить психологический портрет того, за кем они охотятся и кто, судя по всему, охотится за ними. Девушка посмотрел на лежащий на коленях желтый блокнот. Стрелки, подчеркивания, кружочки, рамочки и прочие значки почти полностью скрывали первоначальный текст. Несмотря на кажущийся хаос, наконец-то все сошлось воедино. По крайней мере разрозненные прежде куски общей картинки теперь хоть как-то начали соотноситься друг с другом. Еще бы пару фактов об «СТД» — которые, надо надеяться, Эрик все же сумеет добыть за вечер, — и она сумеет сложить все в одну связную версию. Хотя ей все меньше и меньше хотелось получить эту самую связную версию — уж больно выходило страшно.

Внезапно ее внимание привлекла какая-то знакомая фамилия. Девушка обернулась к телевизору. От резкого движения блокнот соскользнул на пол.

— …еще три дня назад это было домом Эрика Твена, известного ученого-физика, работающего на Университет Хопкинса…

Ведущая медленно шла вправо, демонстрируя камере груду обугленных кирпичей и балок, в которые Эрик когда-то вложил столько души.

— …по словам нашего анонимного полицейского информатора, утром в день пожара из дома Эрика Твена кто-то позвонил в службу 911 и сообщил, что в доме произошло убийство. Туда был отправлен наряд из двух полицейских. Они доложили о прибытии на место, однако более на связь не выходили. Когда же на месте событий появилось подкрепление, здание уже полыхало. По последним полученным нами данным, из-под обломков были извлечены три трупа. Два из них принадлежат полицейским, третий же еще не опознан — возможно, это сам хозяин дома, Эрик Твен.

Куинн зачарованно следила, как ведущая на ходу показывает на пожарных, разбирающих груду развалин.

— Все произошедшее лишь сгущает тьму неизвестности, окружавшую личность Эрика Твена, который уже в семнадцать лет был основным подозреваемым в деле об убийстве его возлюбленной. Из-за недостатка улик его оправдали, однако преступление так и осталось нераскрытым…

Услышав какой-то шорох слева от себя, Куинн обернулась и увидела, что в дверях стоит Эрик. Не отрывая взгляда от телевизора, он обеими руками ухватился за косяк, чтобы не упасть.

— Эрик… Прости…

— За что? Ты же ни в чем не виновата.

— Я вызвала полицию, я…

Голос ее оборвался. Эрик отцепился от косяка двери и молча ушел обратно в спальню. А что тут скажешь? Когда полиция выяснит, что неопознанный труп принадлежит молодой женщине, давние подозрения относительно Эрика лишь подтвердятся.

Девушка снова упала на диван, зажмурившись и закрывая лицо руками. Они с Эриком — словно по безмолвному уговору — еще не обсуждали то, что поведал им Дэвид. Так и доехали до отеля, молча, каждый в одиночку пытаясь осознать, что же означает участие во всей этой истории военной контрразведки и ЦРУ. И до сих пор говорить об этом оба были еще не готовы. Как будто сказать об этом вслух означало признать, что все это правда.

Однако теперь они знали: убиты двое полицейских. Люди, вломившиеся в дом Эрика, убили и сожгли их, ничуть не боясь ни возмездия, ни разоблачения…

Куинн зажмурилась еще крепче — так крепко, что за плотно сомкнутыми веками запрыгали яркие пятна света. Пульсирующая боль в голове, неотвязно преследующая ее последние два дня, усилилась и разлилась по всему телу.

Ну чем они с Эриком заслужили весь этот кошмар?

Когда Куинн снова открыла глаза, голова уже почти не болела. Жалюзи были опущены, телевизор выключен. Девушка села, и только когда одеяло упало с плеч, заметила, что вообще была накрыта.

Она бросила взгляд на часы. В полумраке циферблат был едва виден. Пять часов.

Бесшумно ступая по полу, девушка подошла к двери и заглянула в спальню. Эрик сидел, поджав ноги, на кровати, прижимая к уху телефонную трубку. Куинн залезла на кровать рядом с ним и растянулась.

— Ты как? — прошептал он, перебирая пальцами ее короткие волосы.

В ответ она взяла его руку и прижалась к ней щекой.