Похитители тьмы

Кэтрин держала при себе это ожерелье на тот случай, если ей когда-нибудь понадобится перевести его универсальную стоимость в какую-либо конкретную валюту, если придется выкупать себя из беды. Каждый раз, когда она смотрела на это ожерелье, оно вызывало у нее отвращение. И КК решила, что продаст его, если только возникнут какие-то крайние обстоятельства. Она бросила в сумочку помаду, сунула туда рацию, мобильник, бумажник, миниатюрный фонарик, длинную черную блузку, кроссовки и застегнула молнию. Потом схватила кожаный футляр с посохом, добытым из гробницы, и сунула его под мышку.

— А это ты зачем берешь?

— Это мой входной билет, — сказала КК, открывая дверь.

— Входной? — Пол посмотрел на толпу приглашенных, входящих в Топкапы. — Тебе туда не войти. В особенности с этим, — сказал Буш, показывая на чехол.

— Ты так думаешь? Смотри.

КК вышла из машины и захлопнула дверь.

Буш раздраженно покачал головой: «Майкл всегда находит себе таких упрямиц».

Кэтрин преобразилась из грязного перепачканного вора в светскую даму. Она пошла, как особа королевских кровей, всем своим видом излучая уверенность и красоту. Пересекла улицу и направилась прямо к синему ковру. Головы мужчин поворачивались ей вслед, раздавался восторженный шепот; все пытались вспомнить, кто же эта величественная блондинка с темно-зелеными глазами.

КК прошла под вспышками камер прямо к охранникам, словно была хозяйкой торжества.

— Добрый вечер, джентльмены.

У металлодетектора стояли три охранника в коричневых формах и шапках с черными полями, какие носят турецкие полицейские. На их лицах застыло неумолимое выражение, на бедрах в кобурах висели немецкие «глоки».

— Что-то не могу найти приглашения, — извиняющимся тоном сказала КК, роясь в сумочке.

— Извините, мисс, но…

КК показала ему раскрытый бумажник, куда было вложено ее удостоверение личности, а еще бейджик с фотографией. Старший из охранников пригляделся.

— Европейский союз?..

КК улыбнулась. Ее дружеское выражение, к которому она научилась прибегать за долгие годы обмана, обезоруживало. Специалист по использованию женского обаяния, она посмотрела на бейджик охранника.

— Йасим, — сказала она, обращаясь к нему по имени с фамильярностью, призванной усыпить внимание. — Я приношу этот дар от имени Улле Реджио из Швейцарии, президента Европейского союза. Мы возвращаем этот артефакт туда, где он должен находиться по праву, приветствуя Турцию в рядах членов Европейского союза.

Двое охранников посмотрели на старшего, который жестом попросил КК открыть чехол.

КК щелкнула замком и сняла крышку, показывая вершину посоха с двумя змеиными головами, обнажившими серебряные клыки и испепеляющими друг друга рубиновыми глазами, которые сверкнули в ярком свете при входе.

Кэтрин продолжала улыбаться, подавляя неожиданный страх: она поклялась больше не смотреть на посох, но вот змеиные глаза снова уставились на нее, и ее сердце наполнилось ужасом, по коже побежали мурашки. Она надеялась, что ее душевное состояние незаметно охранникам.

— Если я не смогу презентовать этот артефакт, это не только обернется международным скандалом, но и будет концом моей карьеры, — она надеялась, что выдумка насчет потери работы должным образом отзовется в умах охранников.

Йасим без всякого выражения смотрел на КК, а она ни на мгновение не отвела глаз, не перестала улыбаться обезоруживающей улыбкой. Мгновение тянулось и тянулось, но наконец старший отвел глаза от посоха и снова посмотрел на удостоверение КК. Затем закрыл бумажник, вернул его и согласно кивнул.

— Прошу вас, внимательнее. Никто из нас не хочет, чтобы его карьере был положен конец сегодня.

— Спасибо. — Женщина улыбнулась, закрывая чехол. Йасим сделал жест, приглашая КК пройти через металлодетектор, и она сквозь радушный арочный проем двинулась во Двор янычар.

Кэтрин присоединилась к гостям и вместе с толпой двинулась к Воротам приветствий. Вдоль дорожки стояли воткнутые в землю горящие факелы, которые своим оранжевым мерцанием придавали древним зданиям золотистый оттенок, посылая в небеса танцующие щупальца черного дыма.

Приближаясь ко вторым воротам, КК подалась влево и вышла из освещенного пространства. Она залезла в сумочку, делая вид, что хочет подправить макияж, и огляделась. Толпа двигалась через Ворота приветствий во второй двор, где и происходили основные торжества.

КК увидела несколько охранников, обходящих территорию, оглядывающих толпу — не обнаружится ли чего-нибудь необычного. Но она знала, что по большей части это делается для вида, и эти также полагаются на бдительность товарищей, стоящих при входе. Люди, оказавшиеся здесь сегодня, не могли стать источником каких-либо неприятностей; они не принадлежали к шумной, хулиганистой, склонной к нарушению закона черни, доставляющей беспокойство законопослушному обществу. По крайней мере, так считала КК.

Знакомым маршрутом, который они с Майклом опробовали предыдущим вечером, Кэтрин направилась в неосвещенную часть двора. Темнота здесь была гуще обычного по контрасту с освещенной факелами дорожкой. Она шла, стреляя глазами, не выпуская из вида движущуюся толпу, охранников, которые были отчасти ошеломлены величием момента и старались оставаться незаметными. Наконец добралась до темного уголка, где к Археологическому музею примыкала тридцатифутовая стена, которой был обнесен дворец Топкапы. Быстро скинула туфли-«гвоздики», надела кроссовки.

Кэтрин понятия не имела, где находится Майкл, но ей было известно, что где-то здесь затаился Иблис, а никто не знал его лучше, чем она. Он коварен, изобретателен и не останавливается ни перед чем, чтобы добиться желаемого. И еще она знала, что он ищет Майкла. Два вора, два разных взгляда на жизнь: один любой ценой избегает причинять вред другим, а другой, невзирая на цену, идет к своей цели.

КК не могла допустить, чтобы с Майклом что-то случилось — он так беззаветно пришел ей на выручку и, ни минуты не колеблясь, решил помогать в нарушении закона ради спасения сестры. Несмотря на опасности и риски, связанные с этим — ведь здесь нарушение закона грозило не только тюремным заключением, но и смертной казнью. И теперь опасность смерти нависла над тремя людьми. Над ее другом, сестрой и… Кэтрин поняла, что больше не может обманываться относительно своих чувств к Сент-Пьеру.

«К черту риски», — подумала она, перебросила на спину кожаный чехол и сумочку, потом нащупала пальцами щель в камнях и начала подниматься по стене.

Майкл выполз из часовни через трехфутовую дыру и осветил фонариком водосборник, где звук падающих с потолка капель подчеркивал здешнюю тишину и уединенность. Такой большой тайный мир — и всего в нескольких шагах от ничего не подозревающего общества. И такое не только в Стамбуле — повсюду в мире: в Риме, Москве, Шанхае, на американском Западе. Большая часть этого тайного мира была, к счастью, недоступна современности, потому что раскрытые тайны грозили крупными неприятностями.

Майкл оглянулся на дыру, ведущую в тайную часовню: он знал, что приподнял завесу над тайной, которая должна быть спрятана от мира. Но заделать дыру, скрыть недавнее разрушение и кражу невозможно. Он испытывал угрызения совести оттого, что заглянул в прошлое, только чтобы уничтожить его, но в жизни существовали вещи куда более важные.

Он проверил и перепроверил герметичность тубуса с картой и прыгнул в водосборник глубиной пять футов. Холодная вода отрезвила, вернула к насущности. Держа фонарь над головой, Сент-Пьер двинулся к первой стене, плеск воды гулким эхом разносился по пещерообразной камере.

Добравшись до стены, он быстро набрал в грудь воздуха, нырнул и заскользил по пятифутовой трубе в основную камеру водосборника. Всплыв на поверхность, пошарил лучиком, увидел веревку — его средство отхода. Веревка плавала в воде, перерезанная наверху. Он посветил фонариком наверх — туда, откуда спустился; пустое дело — он знал, что ничего там не увидит.