Шепот мертвых

— Но, даже если допустить, что это ему бы удалось, какая ему от этого польза? — спросил я. — Фотография ничего ему не скажет.

Джейкобсен пожала плечами.

— Это не важно. Пока сам Йорк верит в это, он будет продолжать. Он в поиске, и ему все равно, сколько народу ему придется убить на пути к цели. Для него они всего лишь лабораторные крысы.

И тут же вспыхнула, осознав допущенный ляп.

— Извините, я не хотела…

— Ерунда. — Может, мне все это и не нравилось, но хуже от того, что я узнаю реальное положение вещей, уже не станет. — Из того, что вы только что сказали, вытекает, что Йорк занимается этим уже довольно давно. Одному Богу известно, сколько людей он уже убил незаметно для окружающих. И мог заниматься этим до бесконечности. Так почему он сменил манеру поведения? Что заставило его внезапно решить привлечь внимание к своим деяниям?

— Трудно сказать, — развела руками Джейкобсен. — Но могу предположить, что именно потому, что уже давно этим занимается. Вы же сами сказали, что то, чего он пытается добиться, невозможно. Быть может, в какой-то момент он и сам начал это понимать. И теперь он это компенсирует, пытается примириться с неудачей, подстегивая свое эго другим способом. Именно поэтому он и выбрал своей мишенью доктора Либермана, признанного авторитета в области, которую Йорк, вероятно, считает своей вотчиной. В какой-то степени это классический перенос — он пытается избежать необходимости признать собственную неудачу, вновь, теперь уже иным способом, уверив самого себя, что все равно гениален.

Головная боль превратилась в настоящую мигрень. Я помассировал виски, жалея, что не прихватил из номера аспирин.

— Почему вы мне это рассказываете? Не то чтобы я это не оценил, но раньше вы не очень спешили делиться информацией. Так с чего вдруг такие перемены?

Джейкобсен покосилась на Гарднера. До этого момента он довольствовался тем, что предоставил говорить ей, но теперь почти неуловимо встрепенулся.

— С учетом сложившихся обстоятельств было принято решение, что вы имеете право знать. — Он хладнокровно поглядел на меня. — Вы создали нам проблему, доктор Хантер. Йорк передал нам послание, оставив кожу на стекле вашей машины. Мы не можем это игнорировать. Он похитил и практически наверняка уже убил Алекса Ирвинга, и, не случись у Тома инфаркта, убил бы его тоже. И я не собираюсь допускать, чтобы кто-то еще из занятых в расследовании пополнил собой этот список.

Я смотрел на свой кофе, стараясь говорить ровно:

— Вы можете отстранить меня от расследования, если хотите. — Снова. — Но я не вернусь назад в Великобританию, если вы к этому клоните.

Это не было бравадой. Я собирался как минимум остаться на похороны Тома. Независимо ни от чего я не уеду, не попрощавшись со своим другом.

Подбородок Гарднера закаменел.

— Так не пойдет. Если мы прикажем вам уехать, вы уедете. Даже если для этого вас придется эскортировать до самолета.

— Ну значит, именно это вам и придется сделать, — отрезал я, вспыхнув.

Судя по его взгляду, больше всего на свете ему хотелось лично запихнуть меня в самолет, но он только глубоко вздохнул.

— Откровенно говоря, было бы лучше для всех, если бы вы уехали домой, — кисло буркнул он. — Но я не к этому вел. Могут быть некоторые… плюсы в том, что вы останетесь. По крайней мере мы будем знать, на чем сосредоточить наше внимание.

Я даже не сразу сообразил, что он имеет в виду. А когда понял, то от изумления не знал, что сказать.

— Вы будете под постоянным наблюдением, — с деловым видом продолжил Гарднер. — Вы не подвергнетесь никакому риску. И мы не попросим вас делать то, что может вам не понравиться.

— А если мне все это вообще не нравится?

— Тогда мы поблагодарим вас за помощь и позаботимся, чтобы вы сели в самолет.

Я с трудом подавил неуместное желание расхохотаться.

— Значит, выбор за мной? Я могу остаться, только если соглашусь быть приманкой для Йорка?

— Вам выбирать, — твердо ответил агент. — Если вы остаетесь, вам потребуется круглосуточная охрана. Мы не сможем объяснить такие расходы, которых могли избежать, отправив вас в Англию. Не сможем без веской причины. Но решать вам. Руки вам никто не выкручивает.

Миг облегчения был слишком кратким. Гарднер ошибался. Тут вообще было нечего решать. Если я уеду, Йорк попросту выберет себе другую жертву.

Этого я допустить не мог.

— Что мне нужно делать?

Мои слова будто прорвали плотину напряжения. На лице Гарднера появилось довольное выражение. Джейкобсен было куда сложнее прочитать. На миг мне показалось, что в ее глазах мелькнуло что-то вроде вины, но настолько мимолетно, что я мог и ошибиться.

— На данный момент ничего. Ведите себя как обычно, — ответил Гарднер. — Если Йорк за вами наблюдает, я не хочу, чтобы он заметил что-то необычное. Он ждет, что мы предпримем какие-то меры предосторожности, и мы не станем его разочаровывать. Кое-кто из наших людей сидит в машине возле морга, а другие — возле вашей гостиницы. Их он заметит. Но будет и скрытое наблюдение, которого он не увидит. Вы тоже.

Я кивнул, словно все это было совершенно обыденным.

— А моя машина?

— Мы с ней закончили. Кто-нибудь подгонит ее к гостинице. Ключи оставят в регистратуре. Мы еще прорабатываем детали, но хотим, чтобы с завтрашнего дня вы спокойно ездили по городу. Будете изображать туриста, гулять по набережной или по тропинкам — короче, станете привлекательной мишенью. Мы хотим предоставить Йорку возможность, мимо которой он пройти не сможет.

— А он не догадается, что это ловушка, если я вдруг начну бродить в одиночестве?

Гарднер бесстрастно поглядел на меня.

— Вы имеете в виду, как прошлым вечером?

Мне потребовалась пара секунд, чтобы сообразить. Покидая вчера вечером гостиницу, вопреки запрету Гарднера, я не заметил никакого наблюдения, но, пожалуй, мне следовало этого ожидать. Ну и толку от этой выходки?

— Может, Йорк что-то и заподозрит вначале, но мы умеем быть терпеливыми, — продолжил Гарднер, удостоверившись, что намек понят.

— Единственное, что от него требуется, это объявиться, чтобы разнюхать обстановку, а когда он это сделает, мы его возьмем.

Как легко у него все выходит. Я машинально поглаживал большим пальцем шрам на ладони. Поняв, что Джейкобсен за мной наблюдает, я перестал тереть шрам и положил руки на стол.

— Нам необходимо ваше сотрудничество, доктор Хантер, — сказал Гарднер. — Но если вы против, то можете улететь домой уже сегодня днем. Вы еще можете передумать.

Нет, не могу. Чувствуя на себе взгляд Джейкобсен, я отодвинул стул и встал.

— Если это все, то я бы хотел поехать в морг.

Весь остаток дня я пребывал в странном, беспокойном состоянии духа. Слишком уж много всего произошло. Смерть Тома, потом я сам оказался следующим в списке Йорка, а теперь еще и перспектива изображать завтра жертвенного агнца. Все это как-то плохо укладывалось у меня в голове. Стоило мне более-менее свыкнуться с одной проблемой, как появилась другая, и снова все полетело в тартарары.

К тому же в морге у меня особых дел не было. Самую срочную работу я уже закончил, и оставалось только рассортировать и собрать то немногое, что уцелело от найденного в лесу скелета Уиллиса Декстера. Чистая рутина, и много времени не заняла. Животные сожрали и растащили почти все кости, а те, что сохранились, были настолько сильно обглоданы, что уже не подлежали какой бы то ни было сортировке.

Так что ничто не мешало моим мыслям течь по порочному кругу. И поговорить тоже было не с кем. Саммер этим утром не появлялась, хотя после смерти Тома я ее в общем-то и не очень ждал. Да и в любом случае ей тут особо нечего делать. Однако, хотя я бы и не отказался от чьей-нибудь компании, я вздохнул с облегчением, когда один из работников морга сообщил, что у Кайла сегодня выходной. Ему еще предстоит узнать о положительном результате анализа останков Ноя Харпера на гепатит С, и в данный момент я порадовался, что не придется с ним встречаться.