Вердикт

— Джимми Хал Моук, — поспешно перебил его Хоппи.

— Вы его знаете?

— Джимми Хала все знают. Он работает здесь уже тридцать лет. Самый отъявленный мошенник на всем побережье.

— Вы лично знакомы с ним?

— Нет. Только по рассказам.

— То, что мы о нем слышали, не вдохновляет. Темная личность.

— “Темная” — это для Джимми Хала комплимент. На местном уровне этот человек контролирует все, что происходит в его части округа.

Рингволд прикинулся озадаченным, словно ни он, ни его компания не знали, как подступиться к такому человеку. Хоппи потер опечаленные глаза и задумался о том, как бы не упустить плывущее в руки богатство. Приблизительно с минуту они не смотрели друг на друга, потом Рингволд сказал:

— Нет смысла покупать землю, пока мы не получим гарантий от мистера Моука и местных властей. Как вы знаете, нужно пройти через лабиринт всевозможных утверждении проекта.

— Да, планировка, районирование, архитектурный надзор, эрозия почвы... — продолжил Хоппи, словно борьба со всеми этими инстанциями была для него повседневной рутиной.

— По нашим сведениям, мистер Моук все это держит под своим контролем.

— И правит железной рукой. Снова пауза.

— Может, попытаться встретиться с мистером Моуком? — предложил Рингволд.

— Не думаю.

— Почему?

— От встреч толку не будет.

— Не понимаю вас.

— Наличные. Просто и грубо. Джимми Хал любит, чтобы ему под столом передавали большие сумки, набитые непомеченными банкнотами.

Рингволд кивнул, грустно улыбнувшись: печально, но ничего неожиданного.

— Об этом мы тоже слышали, — сказал он как бы сам себе. — В сущности, это обычное дело, особенно в местах, где появляются казино. Идет большой приток денег со стороны, и люди становятся алчными.

— Джимми Хал родился алчным. Он воровал тридцать лет, когда никакими казино здесь еще и не пахло.

— И его не поймали?

— Нет. Он весьма сообразителен для местного управляющего. Только наличные, никаких следов, он надежно обеспечивает свою безопасность. Здесь не нужно быть ученым-ракетчиком. — Хоппи промокнул лоб носовым платком, наклонился и, достав из ящика стола два стакана и бутылку водки, налил. Потом пододвинул один стакан Рингволду. — Будьте здоровы, — сказал он, не дожидаясь, пока Рингволд поднимет свой стакан.

— Так что же будем делать? — спросил Рингволд.

— А что вы обычно делаете в подобных ситуациях?

— Обычно мы находим общий язык с местными властями. Речь идет о слишком больших деньгах, чтобы просто так собрать вещички и уехать домой.

— И как же вы работаете с местными властями?

— Ну, у нас есть способы. Вкладываем деньги в избирательные кампании, награждаем наших друзей дорогими поездками на отдых. Платим гонорары за консультации женам и детям.

— А вы когда-нибудь давали откровенные взятки?

— Ну, я бы не сказал.

— А сделать нужно именно это. Джимми Хал — человек простой. Только наличные. — Хоппи сделал большой глоток и причмокнул.

— Сколько?

— Кто знает? Лучше, чтобы было достаточно. Вы недоплатите ему в начале, он зарубит ваш проект в конце. А деньги все равно возьмет. Джимми Хал долгов не платит.

— Похоже, вы неплохо его знаете.

— Те, кто делает дела здесь, на побережье, знают правила его игры. Он — что-то вроде местной легенды.

Рингволд недоверчиво покачал головой.

— Добро пожаловать в Миссисипи, — сказал Хоппи и сделал еще глоток.

Рингволд к водке не прикоснулся.

Двадцать пять лет Хоппи играл честно и не собирался менять привычек теперь. Деньги не стоили такого риска. У него есть дети, семья, репутация, положение в обществе. Он посещает церковь, является членом Ротари-клуба. А кто, собственно, этот сидящий напротив незнакомец в шикарном костюме и модных ботинках, предлагающий ему весь мир в обмен на одно маленькое соглашение? Он, Хоппи, конечно, позвонит по телефону и проверит, что это за “KLX” и кто такой мистер Тодд Рингволд, как только тот покинет его.

— В этом нет ничего неожиданного, — повторил Рингволд, — мы сталкиваемся с этим сплошь и рядом.

— И что вы делаете в этих случаях?

— Ну, полагаю, для начала надо прощупать мистера Моука, чтобы понять, насколько вероятна сделка с ним.

— Он будет рад заключить с вами сделку.

— Затем мы определим условия сделки. Как вы сказали, надо решить — сколько. — Рингволд помолчал, потом сделал маленький глоток. — А вы готовы участвовать?

— Не знаю. В каком качестве?

— Мы никого не знаем в округе Хэнкок. Мы ведь из Вегаса. Если мы начнем задавать вопросы, весь проект лопнет.

— Вы хотите, чтобы я поговорил с Джимми Халом?

— Только в том случае, если вы участвуете в деле. Если нет, нам придется поискать кого-нибудь другого.

— У меня незапятнанная репутация, — сказал Хоппи с неожиданной твердостью и тяжело сглотнул, представив себе конкурента, сгребающего четыреста тысяч монет, предназначавшихся ему, Хоппи.

— Но вашей репутации это не повредит. — Рингволд подыскивал правильные слова. — Ну, скажем, у нас есть возможность удовлетворить требования мистера Моука Вы к этому не прикоснетесь. Вы даже не узнаете, когда это случится.

Хоппи выпрямился тяжело, словно сам себя поднял над собственными плечами, как тяжелый груз. Может, здесь действительно можно найти компромисс? В конце концов, Рингволд и его компания делают это постоянно. Вероятно, им приходилось иметь дело с гораздо более изощренными мошенниками, чем Джимми Хал.

— Слушаю вас, — сказал он.

— Здесь вы держите руку на пульсе. Мы здесь чужаки, поэтому рассчитываем на вас. Позвольте мне изложить план действий. А вы скажете, годится ли он. Что, если вам встретиться с мистером Моуком с глазу на глаз и в самых общих чертах рассказать о нашем проекте? Наши имена упоминать не надо, просто у вас есть клиент, который хочет работать с ним. Он назовет цену. Если она окажется в пределах наших возможностей, вы сообщите ему, что мы согласны. О передаче денег мы позаботимся сами, а вы никогда даже не узнаете, действительно ли деньги были ему переданы. Вы не совершаете ничего противозаконного. Он доволен. Мы счастливы, потому что приближаемся к возможности сделать кучу денег. Вместе с вами, добавлю я.

Это Хоппи понравилось! Ни крупицы грязи не прилипнет к его рукам. Пусть его клиент и Джимми Хал сами обделывают свои грязные делишки. Он в эту клоаку не войдет и даже не посмотрит в ту сторону. И все же предосторожность не помешает. Он сказал, что ему нужно подумать.

Они еще немного поболтали, снова просмотрели эскизы и в восемь попрощались. Рингволд обещал позвонить в пятницу рано утром.

Прежде чем отправиться домой, Хоппи набрал номер, указанный на визитке Рингволда. Вышколенный секретарь в Лас-Вегасе произнес: “Добрый день. Группа “KLX” по торговле недвижимостью”. Хоппи улыбнулся и спросил, может ли он поговорить с мистером Тоддом Рингволдом. На линии послышался мягкий щелчок: секретарша перевела звонок на офис мистера Рингволда, где Хоппи побеседовал с Мадлен, помощницей Рингволда, объяснившей ему, что мистера Рингволда нет в городе и не будет до понедельника. Она спросила, кто звонит, и Хоппи быстро повесил трубку.

Вот так. Значит, “KLX” действительно законно существующая фирма.

Входящие телефонные звонки поступали в регистратуру, где их записывали на маленьких желтых листочках для справок и передавали Лу Дэлл, а та впоследствии раздавала их всем, как пасхальный кролик — шоколадные яйца. Джордж Тикер позвонил в четверг без двадцати восемь. Лонни Шейверу сообщили о его звонке, когда он, одним глазом время от времени поглядывая на экран телевизора, работал на компьютере. Он сразу же перезвонил Тикеру и первые десять минут только отвечал на вопросы, связанные с процессом. Он признал, что для защиты день выдался неудачным. Лоренс Криглер произвел на присяжных весьма сильное впечатление, на всех, кроме Лонни, разумеется. Его он нисколько не впечатлил, заверил Лонни. В Нью-Йорке все, конечно, озабочены, несколько раз повторил Тикер Они ужасно обрадовались, узнав, что Лонни — Член жюри и на него можно рассчитывать, но теперь все так мрачно обернулось. Или они все же могут на него рассчитывать?