Чаща

Я подумал об этом, вспомнил наш разговор с Бедфордом.

— Не хочешь, чтобы я подгонял факты к имеющимся версиям, да?

— О чем ты?

— Не важно, Мьюз. Отправляй свое письмо.

Через четыре часа после расставания с Джеффом Бедфордом я сидел в кабинете, примыкавшем к кабинету Люси. Обычно его занимал другой профессор английского языка и литературы, но он уехал в отпуск. У Люси был ключ.

Она смотрела в окно, когда ее ассистент Лонни Бергер вошел, не постучавшись. Странное дело, но Лонни напомнил мне отца Люси, Айру. Такой же Питер Пэн, не желающий взрослеть, с клеймом маргинала. Я не против хиппи, или леваков, или как там их еще можно назвать. Они нам нужны. Я даже уверен, что нам необходимы и крайне левые, и крайне правые, и даже те (может, еще больше), с кем мы не соглашаемся и кого хотим ненавидеть. Без них жизнь стала бы скучной. Да и на ком оттачивать свои аргументы? Вдумайтесь: без правого нет левого. А центра нет без них обоих.

— Что случилось, Люси? У меня свидание с моей Страстной Официанткой… — Тут Лонни заметил меня и замолчал, не закончив фразу. — Это кто?

Люси все смотрела в окно.

— И почему мы в кабинете профессора Митника?

Я поднялся, протянул руку:

— Пол Коупленд.

Он пожал мою руку.

— Это ж надо! Вы тот парень из сочинения, так? Мистер П. Я читал об этом расследовании и…

— Да, Люси рассказывала мне о ваших любительских изысканиях. А у меня, как вам, вероятно, известно, работают первоклассные следователи-профессионалы. — Тут он отпустил мою руку. — Ничем не хотите с нами поделиться?

— Что вы имеете в виду?

— Между прочим, правда ваша: это электронное письмо отослали с одного из компьютеров в библиотеке Фроста в шесть сорок вечера. Но только не Сильвия Портер сидела за компьютером в это время.

Он попятился.

— Это были вы, Лонни.

Его губы искривились в улыбке, он покачал головой. Тянул время.

— Это чушь. Эй, подождите… — Улыбка исчезла, сменившись притворной обидой. — Люси, я не могу поверить, что…

Люси наконец-то повернулась к нему, не произнося ни слова.

Лонни указал на меня:

— Ты не веришь этому парню, правда? Он…

— Я что?

Ответа не последовало. А Люси только смотрела на Лонни. Молча. Смотрела, пока он не начал отступать под ее взглядом. Плюхнулся на стул.

— Черт! — вырвалось у него.

Мы ждали. Он сидел с поникшей головой.

— Вы не понимаете…

— Так объясните, — предложил я.

Он посмотрел на Люси:

— Ты действительно веришь этому парню?

— Гораздо больше, чем тебе.

— Я бы не верил. Ничего хорошего ждать от него не приходится, Люси.

— Спасибо за рекомендацию, — вмешался я. — А теперь скажите, почему вы послали Люси эти сочинения?

Он принялся теребить пальцами серьгу.

— Я не обязан вам ничего говорить.

— Напротив — обязаны. Я прокурор округа.

— И что?

— А то, Лонни. Я могу арестовать вас за причинение беспокойства Люси.

— Нет, не сможете. Прежде всего вы не докажете, что сочинения послал я.

— Докажу. Вы думаете, что хорошо разбираетесь в компьютерах и, возможно, ваших знаний достаточно для того, чтобы произвести впечатление на дилетанта. Но мои эксперты — настоящие профессионалы. Мы уже знаем: письма отправили вы. У нас есть доказательства.

Он обдумывал мои слова, гадая, стоит ли ему по-прежнему упираться или надо избрать новую тактику. Остановился на втором варианте.

— И что с того? Даже если я послал эти письма, какое я причинил беспокойство? С каких это пор отправление сочинения университетскому профессору стало преступлением?

Действительно, сильный аргумент.

— Я прослежу за тем, чтобы тебя уволили, — подала голос Люси.

— Может, меня уволят, а может, и нет. Если на то пошло, оправдываться придется тебе, а не мне. Это ты солгала насчет своего прошлого. Это ты изменила фамилию.

Лонни нравился наш спор. Он выпрямился, положил ногу на ногу и выглядел таким самодовольным. Мне очень хотелось врезать ему по физиономии. Люси лишь продолжала смотреть на него. Она стояла чуть сбоку, и я отошел, чтобы она могла посмотреть ему прямо в глаза.

— Я думала, мы друзья, — произнесла она.

— Так и есть.

— Тогда почему?..

Он покачал головой:

— Ты не понимаешь?

— Объясни.

Лонни вновь взялся за серьгу.

— Не при нем.

— И все-таки придется рассказать при мне, Лонни. — Я хлопнул его по плечу. — Я теперь твой лучший друг. И знаешь почему? Потому что я влиятельный и разозленный сотрудник правоохранительных органов. И я уверен: если мои следователи как следует тряхнут твое дерево, с него что-нибудь да свалится.

— Напрасный труд.

— Совсем не напрасный. Хочешь пример?

Лонни не ответил.

Я показал ему блэкберри:

— Вот здесь у меня материалы о твоих арестах. Зачитать?

От его самодовольства не осталось и следа.

— Обо всех арестах, друг мой. Даже та информация, что засекречена. Вот почему я говорю, что я влиятельный и злой коп. Одно мое слово — и тебя вышибут отсюда до воскресенья. Поэтому не темни и рассказывай, почему ты прислал эти сочинения.

Я встретился с Люси взглядом. Она едва заметно кивнула. Мы обговорили нашу тактику до появления Лонни. Если бы она осталась с ним наедине, тот попытался бы выкрутиться, заговорил бы ее, спекулируя на их достаточно близких отношениях. С такими мне уже доводилось сталкиваться. Они изображают крутых, пыжатся, пускают в ход обаяние, но стоит надавить — ломаются. Лонни не был исключением. Более того, с такими, как он, угрозы зачастую приносят результат очень быстро.

Он посмотрел на Люси:

— Меня загнали в угол.

Уже оправдывается. Хорошо.

— По правде говоря, я это сделал ради тебя, Люси, чтобы защитить. Ну ладно, и себя тоже. Видишь ли, я не написал про эти аресты, когда подавал документы о приеме на работу. Если бы администрация об этом узнала, меня бы не взяли. Так мне сказали.

— Кто тебе сказал? — спросил я.

— Я не знаю их имен и фамилий.

— Лонни…

— Я серьезно. Они мне не сказали.

— А что они сказали?

— Пообещали, что Люси это не причинит никакого вреда. Она их не интересовала. Они сказали, что ей это даже пойдет на пользу, что, — Лонни театрально повернулся ко мне, — они лишь пытаются поймать убийцу.

Он смотрел на меня как мог сурово, но все-таки суровости не хватало. Я ждал, что сейчас он крикнет: «J'accuse!» ^[40] Он не крикнул, поэтому заговорил я:

— Хочу, чтобы ты знал: я весь дрожу.

— Они думают, что вы, возможно, имеете какое-то отношение к этим убийствам.

— Спасибо за важную информацию. И что произошло потом, Лонни? Они велели тебе подсунуть эти сочинения Люси?

— Да.

— Кто их написал?

— Не знаю. Наверное, они.

— Ты все говоришь «они». Сколько их было?

— Двое.

— Как насчет имен, Лонни?

— Я не знаю. Послушайте, они частные детективы. Понимаете? Сказали, что их наняла семья одной из жертв.

«Семья одной из жертв». Откровенная ложь. Опять «Эс-вэ-эр», частная детективная фирма из Ньюарка. Все вдруг встало на свои места.

— Они упоминали фамилию клиента?

— Нет. Сослались на конфиденциальность.

— Еще бы. Что еще они сказали?

— Что их фирма разбирается с этими убийствами. Что у них нет доверия к официальной версии, согласно которой все убийства совершил Летний Живодер.

Я посмотрел на Люси. Ранее я рассказал ей о моих встречах с Уэйном Стюбенсом и Джеффом Бедфордом. Мы поговорили о той ночи, о нашем участии в тех событиях, о сделанных нами ошибках и нашей былой уверенности в том, что все четверо мертвы и убил их Уэйн Стюбенс.

Теперь мы так думать не могли.

— Что-нибудь еще?

— Это все.

— Да перестань, Лонни.

— Это все, что я знаю, клянусь.

— Я так не думаю. Эти парни хотели увидеть, как отреагирует Люси на полученные сочинения. Так?