Мясо

Время от времени Ричард Шанти проходил мимо отелочных загонов. Хотя он и пытался не показывать виду, но на самом деле его зачаровывало появление на свет нового поколения Избранных, особенно потомства от СИНЕГО-792. Только в эти минуты Шанти словно освобождался от навязанной ему роли хладнокровного убийцы. И уносился в мир фантазий, навеянных таинством зарождения жизни. Возможно, думал он, это всего лишь естественная реакция на ту бойню, что ежедневно разворачивалась на конвейере. В его фантазиях телят не отнимали у матерей на «переработку». Их пальцы не были обрезаны до второго сустава, большие пальцы не были удалены, язык оставался цельным, а голосовые связки нетронутыми. Самцов не кастрировали, и никто из них не хромал после ампутации больших пальцев ног. Их не унижали. Они были детьми, а не скотом, они не умирали от ловких рук жалостливого Ричарда Шанти.

Это были опасные фантазии. Они запросто могли стоить ему места, и не только. Пока утомленные скотники болтали и курили, прислонившись к стенкам, Шанти не мог оторвать глаз, наблюдая процесс рождения новой жизни. Так получилось, что Майя рожала не в госпитале. Иначе Ричарду не разрешили бы присутствовать при родах. Департамент соцобеспечения не поощрял того, чтобы мужчины, особенно работники мясного завода, своими глазами наблюдали, как рожают их жены. Чиновники знали, насколько похож этот процесс на отел. Но Майя разрешилась близнецами в воскресенье, когда он был дома, и, хотя из госпиталя должны были вот-вот приехать медицинские работники, чтобы ее забрать, к моменту их приезда Шанти уже сам принял роды, перерезал пуповину, завернул девочек в полотенца и приложил к груди матери для первого кормления. Акушерка, прибывшая спустя полчаса, посмотрела на него с нескрываемой ненавистью. Как мужчина посмел это сделать? Ей ничего не оставалось, как взвесить девочек, зафиксировать точное время рождения и прочитать ритуальную молитву. Он догадывался, что где-то наверняка была сделана отметка о том, что отец присутствовал при родах. И отныне следовало присматривать за тем, как он себя ведет.

Но имя Ричарда Шанти уже давно стало легендой. Он был Ледяной Рик, самый ловкий, искусный и хладнокровный забойщик в истории завода. Ничто не могло никого заставить усомниться в его способностях, даже донос акушерки. Он это знал, поэтому реакцию женщины воспринял с присущим ему спокойствием.

Проходя мимо отелочных загонов и задерживая шаг у каждого из них, он думал о том, что он единственный из всех рабочих, кто знает, что такое роды и почему у женщины и у коровы этот процесс протекает примерно одинаково. Интересно, а скотников тронула бы эта мысль? Он сомневался. Работники завода, все как один, были приучены к жестокости, и сентиментальности от них ждать не приходилось. «Вы только посмотрите на них, — думал Ричард Шанти, — на их глазах рождается новая жизнь, а им хоть бы что. Они даже не догадываются о чуде этого действа, они безразличны к боли скотины, в муках рожающей». Скотникам точно так же было безразлично будущее, ожидавшее как новорожденных телят, так и отелившихся коров. Как только выходил срок службы коров на молочной ферме, когда их надои падали ниже допустимого уровня, их отправляли на бойню. А мясо этих коров, будучи невысокого качества, шло на фарш, колбасу и начинку для пирожков. Такой конец был им уготован.

Он подошел к стойлу БЕЛОЙ-047 и сразу же ее узнал. Это была корова, которую спаривали с СИНИМ-792. Он очень хорошо помнил их встречу.

В тот день в загонах для спаривания было сыро. Выдалось еще одно не по сезону холодное утро в начале короткого лета Эбирна. Отопление, даже самое малое, было давно отключено, и Избранные дрожали в своих стойлах. Вот уже три дня СИНЕГО-792 спаривали с новым стадом созревших телок; его переводили из одного стойла в другое, и скотники внимательно следили за тем, чтобы он осеменил каждую телку.

Это был еще один процесс, за которым Шанти изредка наблюдал, когда, по окончании недельной вахты на забое, у него появлялась возможность передвигаться по цехам завода. СИНИЙ-792 был любимым быком Ричарда Шанти; его восхищало мощное, благородное создание, которое с неистощимой энергией исполняло свои обязанности. Всякий раз, когда подворачивался случай, Шанти подглядывал за ним. Наступил ежегодный сезон спаривания, и СИНЕГО-792 эксплуатировали на пределе его выносливости.

СИНИЙ-792 заходил в каждый загон и первым делом обнюхивал воздух. В дальнем конце узкого стойла его ждала молодая телка в возрасте от двенадцати до шестнадцати лет, готовая к первому спариванию. Шанти считал, что телкам, спаренным с СИНИМ-792, исключительно повезло. Бык четко знал, что нужно делать, и умело ухаживал за кокетливыми самками, лаской призывая их к исполнению своих обязанностей. Он был самым продуктивным быком за всю историю мясного завода; самым крупным, сильным, самым активным и плодовитым.

Не всем быкам удавалось совладать с беспокойными телками, а потому и процент осеменения у них был не таким высоким, как у СИНЕГО-792. Некоторые, по незнанию и неопытности, своими неуклюжими заходами только причиняли коровам боль. Несколько быков, несмотря на крепкое здоровье, отменное качество спермы и завидные размеры полового органа, в отелочных загонах вели себя так нелепо, что их тут же отправляли на забой. Оставлять таких быков живыми было слишком накладно — за их мясо можно было выручить хорошие деньги и покрыть убытки, понесенные за время их содержания на ферме.

СИНИЙ-792 был быком другого калибра. В буквальном смысле этого слова. Его огромный член был предметом шуток среди скотников. Они даже сочинили про него песенку, которая начиналась словами: «Мне бы яйца, как у СИНЕГО, телок всех я изнасилую». Но дело было не только в размерах. Казалось, он вводил самок в сладостный транс, прежде чем овладевал ими, к своему полному удовольствию. Телки вздыхали так откровенно и громко, что если бы это были крики, то от них можно было бы оглохнуть. Но Шанти знал, что все равно это были бы счастливые крики, вызванные одновременно болью и блаженством, крики, возводящие процесс спаривания в высокое искусство любви. Коровы как будто вытягивали из этих счастливых мгновений то сокровенное, что скрашивало потом их короткую жизнь. Молочные коровы спаривались лишь один раз, и именно они «кричали» громче всех. Но и мясные подруги, которые производили телят ежегодно, пока хватало сил, вздыхали так, словно каждое спаривание было последним в их жизни.

Когда к делу подключался СИНИЙ-792, вздохи телок были самыми громкими.

Шанти подозревал, что другие быки прекрасно осведомлены о способностях СИНЕГО-792. Быков всегда держали в отдельных стойлах, и эта мера предосторожности была нелишней. Страшно было представить себе побоище, которое могло разыграться, если бы СИНИЙ-792 схлестнулся с кем-то из самцов. В городе были места, где тайно проводили бои между быками, но у Шанти никогда даже в мыслях не было пойти на такой кровавый спектакль. Для него не было развлечения лучше, чем любоваться спокойным сном великолепного СИНЕГО-792.

Шанти как раз оказался в коровнике, когда СИНЕГО-792 ввели в стойло к БЕЛОЙ-047. Это было необычное свидание, хотя никто из скотников даже не заметил этого — все дружно гоготали, подбадривали СИНЕГО-792 и в очередной раз восхищались невероятными размерами его достоинства. Но в тот день было что-то особенное в привычном, казалось бы, процессе спаривания. Бык, как всегда, обнюхал воздух и вдруг застыл на месте. Поначалу Шанти решил, что его любимец попросту испугался. Вместо того чтобы робко жаться в угол, волнуясь и напрягаясь, как большинство других телок, БЕЛАЯ-047 стояла посреди загона, и смотрела в лицо СИНЕМУ-792. Смотрела в упор, и он смотрел на нее так же.

— Ну-ка, ну-ка, — с настороженностью произнес толстяк Фриман, старший скотник. — Похоже, назревает драка.

Скотники подошли ближе.

Шанти остался там, где стоял, около стойла, но в стороне от других зрителей. Фриман ошибался. Шанти было хорошо видно лицо СИНЕГО-792 и его выражение. За долгое время Шанти наблюдал быка в самых разных ситуациях, и ему казалось, что он уже научился понимать его поведение. Сейчас он не видел никаких признаков агрессии. БЕЛАЯ-047 стояла непривычно прямо для коровы, ее плечи были расправлены, девственные соски вымени торчали вперед. Она расставила ноги в стороны, ничего не скрывая от своего ухажера. Но вот ее глаза выдавали истинные чувства, по крайней мере, от Шанти это не ускользнуло.