Голубая зона

– Я никому не сказала. – Кейт сжала ее плечо.

– Разумеется, ты не сказала. Разве ты мамочкина-папочкина ябеда?

Некоторое время они молчали. Сидели и смотрели в потолок.

Наконец Эмили спросила:

– Что важнее, Кейт, – знать, что твоя семья тебя любит, даже если они оказались не теми людьми, за кого ты их принимала? Или видеть их реально и чувствовать, что тебя предали вместе с потрохами?

– Не знаю, – ответила Кейт. Но впервые ощутила, что на самом деле знает. Ее отец. Грег. Она приняла решение. Сжала руку Эмили. – Разве можно любить кого-то, если знаешь, что он не настоящий?

Глава семьдесят четвертая

На следующее утро Кейт опустила мелочь в платный телефон у магазина на Хьюлетт-стрит. Больше никаких сотовых. Ничего такого, что оставляло бы следы.

Ночью она много думала о том, что собирается делать дальше. Она понимала, что рискует. Но ощущение теплой Эмили рядом и звуки ее спокойного дыхания унесли последние сомнения.

Это должно прекратиться.

Монеты со звоном скатились в аппарат. Раздался длинный гудок. Глубоко вздохнув, Кейт набрала номер. И стала ждать ответа.

Ее отец. Каветти. Меркадо. Грег… Каждый из них предал ее. И каждый из них был человеком, кому она могла довериться. В последний раз. Ночью все они мелькали у нее в голове.

Услышав голос, она не стала колебаться.

– Ладно, я выполню твою просьбу, – сказала она.

– Рад это слышать, Кейт, – ответил голос. – Ты приняла правильное решение.

Они договорились о встрече. Где-нибудь в людном месте, где безопасно. Где она бы чувствовала себя спокойно.

Это должно прекратиться. Много людей умерло. Она уже больше не может делать вид, что не имеет к этому отношения. Она вспомнила улыбающуюся женщину на фотографии с Меркадо. Жену этого человека. Была бы она жива, если бы Кейт начала действовать раньше?

А мама?

Кейт порылась в сумке, разыскивая еще один четвертак. И нащупала на дне пистолет, который дал ей Каветти.

– Мне нужно кому-то доверять, – сказала она, прикрывая пистолет косметичкой. – Может быть, тебе.

Немного погодя зазвонил телефон Луиса Прадо.

Он находился в Бруклине, в занюханной квартирке, которую снимал. С грузной пятидесятидолларовой шлюхой по имени Розелла, сидящей на нем верхом. Ее тяжелые груди били его по лицу, дешевая металлическая койка скрипела и раскачивалась, ударяясь об обшарпанную стену.

Сотовый зазвонил совсем некстати.

– Не останавливайся, малыш, – заныла Розелла.

Луис начал искать телефон, между делом сбросив на пол фотографию жены и ребенка, оставшихся дома, которая стояла на прикроватном столике.

– Черт…

Номер, высветившийся на телефоне, подтвердил, что это тот звонок, которого он ждал весь день.

– Бизнес, детка, – сказал он, спихивая с себя женщину.

– Хочу, чтобы ты был готов, – сказал звонивший. – Сегодня будет для тебя работа.

– Я готов. – Луис игриво провел ладонью по ягодице Розеллы. – Я весь день стрелять в цель.

– Прекрасно. Я позвоню позже насчет деталей. И, Луис…

– Да?

– Для этого задания потребуется вся твоя преданность, – сказал звонивший. – Выполнишь его хорошо – и сможешь вернуться домой. Навсегда.

Его преданность никогда не вызывала сомнений. Он всегда выполнял их задания. Его жена была дома. Своего сына он видел всего раз.

Луис Прадо не колебался.

– Я готов.

Часть пятая

Глава семьдесят пятая

Кейт ждала на пешеходной улице на Бруклин-Хайтс. За ее спиной через реку виднелись небоскребы нижней части Манхэттена. По дорожке пробегали любители бега, молодые пары катили коляски. Из толпы то и дело выворачивали подростки на досках или роликах. Над ней простерся пролет Бруклинского моста с его серыми стальными канатами. Она знала, что здесь обязательно будет много народу. Кейт часто здесь бывала. Бегала вместе с Фергусом. Шаталась по магазинчикам вместе с Грегом. Она огляделась. Недалеко от нее стояли двое полицейских. Она подошла к ним поближе.

Он где-то здесь.

Был превосходный осенний день, и Кейт невольно вспомнила, что она в такой день окончила колледж. Фотография все еще стояла у нее на столе: она в шляпе и мантии в Университете Брауна, а вокруг все улыбаются с гордым видом. Ее голова лежит на плече отца. Никогда небо не было таким голубым.

И он лгал ей, даже тогда.

Кейт уповала на Господа, что она поступает правильно. Ее мозг плохо функционировал из-за недостатка инсулина, даже кровь казалась густой и медлительной. Она знала, что не слишком хорошо соображает. Взглянула на часы: 3.30. Он заставлял ее ждать. Она сунула руку в сумку, убедилась, что пистолет на месте, и еще раз взглянула на полицейских.

«Пожалуйста, Кейт, пожалуйста, не делай самую большую ошибку в твоей жизни!»

Внезапно она увидела его в толпе. Он возник как будто ниоткуда.

Их взгляды встретились. Он стоял немного в стороне от нее, как будто давая ей возможность привыкнуть к его виду. На лице знакомая неуверенная улыбка. На нем были брюки цвета хаки, голубая рубашка с открытым воротом, неприметный синий блейзер. Волосы короткие, ежиком. Загара как не бывало. Лицо более худое, чем при их последней встрече. Как в плохоньком научно-фантастическом фильме – кто-то переселился в чужое тело. Нервы Кейт были натянуты до предела.

– Привет, ягодка.

Он не сделал попытки обнять ее. Если бы попытался, Кейт не знала, как бы она поступила. Она только смотрела на него, разглядывая знакомые черты. Хотелось прижаться лицом к его груди, обвить его руками, как она делала тысячу раз, и одновременно в ярости наброситься на него.

– Кто ты… папа?

– Кто я? Что ты хочешь этим сказать, ягодка? Я – твой отец. Ничего из того, что случилось, не может этого изменить.

Кейт покачала головой:

– Я теперь не слишком в этом уверена.

Он ласково улыбнулся:

– Помнишь, я в первый раз возил тебя в горы? Как ты ехала точно по моей лыжне? И ко мне ты прибежала, когда тебя бросил этот мерзавец из Университета Брауна, этот паяц? Как я обнимал тебя и вытирал слезы с твоих глаз…

– У меня уже не осталось слез, папа… Я спросила тебя, кто ты такой. Как твое настоящее имя? Это ведь не Рааб. Я теперь это знаю. Скажи мне правду про твою семью. Роза, откуда она в самом деле приехала? Ведь не из Испании, так?

– С кем ты говорила, Кейт? Кто бы тебе все это ни наговорил, он лжет. – Он протянул к ней руку.

– Стой! – Она попятилась. – Подожди, пожалуйста… Я знаю правду. Знаю, папа. Как ты на них работал. На Меркадо. Каким образом о тебе узнало ФБР. Кто тебя сдал? – Она подождала ответа, надеялась, что он будет все отрицать, но он только смотрел на нее. – Кто стрелял по нашему дому в тот вечер? Ты когда-нибудь нас действительно защищал, папа? Когда-нибудь боялся за нас?

– Я всегда вас защищал, ягодка, – сказал он. – Я – тот человек, который выхаживал тебя после болезни. Я был рядом, когда ты открыла глаза. Ты же помнишь это, Кейт. Чье лицо ты увидела первым? И какое значение имеет все остальное? Все остальное – сплошная ложь.

– Нет. – Кейт задыхалась от ярости. – Остальное имеет значение. Если хочешь увидеть, как выглядит ложь, я покажу тебе. Смотри.

Она полезла в карман, вытащила оттуда снимок и протянула ему. Это была фотография его и брата у ворот в Карменесе.

– Взгляни сюда, папа. Это ложь. Это та ложь, которой ты кормил нас всю жизнь, мерзавец.

Глава семьдесят шестая

Он не удивился и даже не поморщился. Смотрел на фотографию, вроде как пытаясь вспомнить, как будто он вдруг наткнулся на что-то личное и ценное, что давным-давно потерял. Когда он снова взглянул на Кейт, уголки его губ изогнулись в обреченной улыбке.

– Где ты это взяла, Кейт?

– Черт бы тебя побрал, папа, мы ведь тебе доверяли, – сказала Кейт, не в состоянии контролировать бушующую в ней ярость. – Эм, Джастин, мама… Мы доверили тебе наши жизни. Больше чем жизни, папа. Мы поверили тебе, что мы те, кто мы есть.