Консьерж (Пока ты спал)

Вечер прошел медленно, без неожиданностей. Киллиан решил, что должен быть честным с самим собой и выполнить обещанное, ведь уже настало время ужина, а придумать ничего не удалось. До сих пор ему удавалось выжить в бесконечной игре со смертью; каждое утро он честно взвешивал шансы и стоял на самом краю. Он всегда уважал правила и не имел права нарушить их.

Чтобы остаться верным себе, Киллиан и теперь должен был следовать правилам игры. Он физически это чувствовал.

Незадолго до семи вечера он испытал сильную паническую атаку, что было несколько необычно для такого времени суток. Он прогуливался по улице Лексингтон в поисках вдохновения, как вдруг начал задыхаться. Насколько ему действительно плохо, он понял только по встревоженным взглядам прохожих. Киллиана шатало, ему было трудно удерживать равновесие. Парень, толкавший тележку с горячей выпечкой, помог ему присесть на бордюр и дал попить из бутылочки что-то очень сладкое, с привкусом лимона; Киллиан не понял, что это за напиток. Он сделал несколько глотков, потому что во рту совсем пересохло. Видимо, за счет того, что в кровь попал сахар, ему стало полегче и вернулись силы. Энергии было мало, но достаточно, чтобы добраться до дома.

Вернувшись в квартирку, он подставил голову под кран с холодной водой и окончательно пришел в себя.

Город все еще был наполнен разными звуками. Несмотря на то что час пик давно прошел, движение оставалось довольно интенсивным. Любопытно, что красный автомобиль был припаркован ровно под тем местом, где стоял Киллиан; сегодня ему не нужно было перемещаться вдоль ограждения крыши.

«Причины вернуться в постель…» Это была чистая формальность. Он не нашел ни одной, да и не старался особо. В раздумьях прошел целый день, и было ясно, что за оставшиеся секунды ничего нового в голову не придет.

«Причины, чтобы спрыгнуть: Клара уехала; мне не удалось сделать ее жизнь несчастной даже на минуту; без нее мне делать нечего; у меня нет работы; здесь очень холодно; я не хочу больше видеть эту двенадцатилетнюю шпионку. Клара уехала. Уехала».

Весы тяжело накренились; чаша с причинами в пользу смерти не встречала никакого сопротивления с противоположной стороны. Подсознание в этот раз не выкидывало никаких неожиданных подсказок.

Он закрыл глаза и пару раз глубоко вдохнул и выдохнул. Потом отпустил руки и попрощался с самим собой. Да, он проиграл в войне против Клары, но через несколько секунд это уже ничего не будет значить.

Киллиан открыл глаза, чтобы еще раз выбрать точку над красной машиной. И вдруг на пустую чашу весов упал тяжелый ярко-желтый предмет. В одно мгновение возникло равновесие.

В шестидесяти метрах под ним, напротив входа в здание, остановилась желтая машина такси. Задние двери одновременно открылись, и с двух сторон из автомобиля вышли Клара и Марк. Девушка стояла на тротуаре, а ее жених ждал, пока водитель достанет из багажника чемоданы.

«Что-то произошло».

И вес чемоданов окончательно придавил книзу чашу весов с причинами не умирать.

Киллиан инстинктивно шагнул назад, вернувшись на безопасную часть крыши. Клара здесь. Она не уехала. Больше не нужно жить без нее целую неделю. В здание он вернулся практически бегом, перепрыгивая через ступеньки лестницы, ведущей с крыши на верхний этаж. Вызвал лифты, сразу оба. В его возбужденном сознании мелькали все те моменты, когда он был на пороге смерти, когда уже, казалось, ничто не помешает ему размозжить свой череп об асфальт. И причина, чтобы идти дальше, всегда возникала самым неожиданным образом, ее будто преподносили на блюдечке какие-то события, происходившие вне обычной досягаемости его разума. Он снова вспоминал ту далекую ночь… перила моста, неизбежность прыжка… и внезапную гибель мужчины, совершавшего пробежку.

Пришел первый лифт; Киллиан заблокировал его двери, вытащив специальную рукоятку, которой пользуются лифтеры. Сам он вошел в кабину второго лифта.

Спустившись на восьмой этаж, он пробежал по коридору, открыл своим ключом дверь квартиры 8А и скользнул внутрь; в этот раз ему показалось, что никто не шпионит из квартиры напротив.

Рюкзака у него с собой не было, ведь он сюда не собирался. Киллиан выдвинул первый попавшийся ящик на кухне и схватил нож. Конечно, он был не таким удобным и маневренным, как скальпель, но все равно придавал чувство уверенности и защищенности.

Поскольку прошлой ночью он хорошо изучил все возможные укрытия в этой квартире, то теперь без лишних раздумий направился в гостевую комнату, чтобы спрятаться там. В комнате было темно. Дверь он оставил полуоткрытой.

Буквально через несколько минут в гостиной зажегся свет, послышались звуки шагов — каблуки Клары и мокасины Марка. Шаги были медленными и тихими, они не останавливались. Никто не произносил ни слова. Киллиан понял, что не ошибся. Что-то случилось. Наконец Марк остановился. Потом Клара. Киллиан не мог видеть их лиц, тишина была крайне подозрительной. Первым заговорил мужчина:

— Не веди себя так. Как, по-твоему, я должен реагировать?

Клара ответила совершенно серьезным, сухим тоном:

— Как? Да хотя бы не считать, что я тебе вру.

— Я такого не говорил.

— Ты так считаешь, не надо отрицать!

Тон обоих был холодным и жестким. Глаза Киллиана светились в темноте комнаты.

— Клара, поставь себя на мое место. Я тебя не видел уже… семь недель. Всегда, когда мы занимаемся сексом, мы пользуемся презервативами, и… — Он замолчал на несколько секунд.

— Что «и»? — резко спросила Клара.

— И… наверное, это нормально, что я несколько… удивлен. Вот и все.

Киллиан осторожно выглянул в коридор. Он увидел тень Клары на полу; похоже, девушка стояла у окна, лицом к центру комнаты.

— Я тоже удивлена! Ну и что! Я не могу поверить, что ты меня в чем-то подозреваешь!

По спине консьержа пробежал холодок, и его самого это удивило. Неужели он способен на столь простую, обычную, человеческую реакцию? Он никогда в жизни не представлял, что переживет такой момент. «Я стану отцом», — взволнованно сказал он себе.

— Я ни в чем тебя не подозреваю, просто говорю, как есть.

— Как есть? Все это совершенно объяснимо: презерватив мог порваться, а сперматозоиды сохраняют жизнеспособность еще несколько дней. Ты же слышал, что сказал врач. Такое вполне возможно.

— Да, я слышал. Технически это возможно. — То, как Марк выделил слово «технически», делало его недоверие еще более очевидным.

Киллиан отпустил все свои мысли. Он еще не знал, позволит ли Клара этому ребенку появиться на свет, но сейчас, в этот момент, он понимал, что станет отцом и никто у него этого не отнимет. Он чувствовал себя счастливым и не мог объяснить почему. Совершенно точно, это не было любовью к новому существу, которого он никогда не видел и не горел желанием увидеть. К матери будущего ребенка он тоже не испытывал никакой нежности; честно говоря, он всем сердцем ее ненавидел. Видимо, чувство счастья было просто связано с переживанием нового опыта, новых ощущений, испытать которые он никогда даже не надеялся. Он был счастлив, потому что вновь мог удовлетворить свое любопытство.

— Да иди ты в задницу! — Голос Клары вернул Киллиана к реальности.

Девушка нервно пошла в спальню. Киллиан сделал шаг назад, чтобы получше спрятаться в темной комнате. На долю секунды он успел увидеть Клару, которая пролетела мимо с опущенной головой, проскользнула слишком быстро, чтобы он успел изучить выражение ее лица. Она громко хлопнула дверью. «Свищ начинает причинять боль», — подумал Киллиан. В доме воцарилась тишина. Никто из троих не шевелился. В 23:40, после двух часов мертвенной тишины, Киллиан понял, что Клара еще не спит. Из спальни доносился тонкий, прерывистый, едва слышный звук. Она плакала. Это был тихий, но безутешный плач, и его услышал не только Киллиан. Марк, все еще находившийся в гостиной, встал и сделал пару шагов по направлению к коридору, остановился и прислушался, а потом тихонько подошел к закрытой двери спальни и позвал: