Гнетущий страх

— Хочешь, чтобы я вызван Чака?

Она сузила глаза:

— Какого хрена, чего это ты задумал?

Он выдержал долгую паузу, давая ей понять, что тон следует сменить. Было ясно, что сама она ничего не скажет и придется здорово на нее надавить, но всякий раз, когда он смотрел на Лену, у него перед глазами тут же вставала картина годичной давности, когда он нашел ее, приколоченную гвоздями к полу, всю истерзанную и полностью сломленную. Труднее задачи, чем вытаскивать все эти гвозди, у Джеффри не было за всю его карьеру. Даже сейчас воспоминание об этом бросало его в холодный пот. Но в глубине души таилось и другое чувство: злость, и не просто злость, а бешенство. После всех кошмаров, что выпали на ее долю, когда Лена едва выжила, почему она связалась с таким подонком, как Итан Уайт?!

— У меня мало времени, — напомнила она.

— Тогда предлагаю не тратить его попусту. — Она промолчала, и он заметил: — Надо полагать, ты вчера поздно легла?

— И что?

— Выглядишь отвратно. Опять пить начала? Так, что ли?

— Не понимаю, о чем это ты.

— Лена, не вешай мне лапшу на уши. От тебя несет как от бомжа. И на рубашке засохшая блевотина.

Она покраснела до корней волос, прежде чем сумела совладать с собой.

— Я видел твои запасы в кухне.

На одной из полок кухонного шкафа Джеффри обнаружил две бутылки виски «Джим Бим», в мусорном ведре валялась пустая бутыль из-под «Мейкерс марк», в ванной стоял пустой стакан, из которого разило спиртным, так же как из другого, что валялся возле кровати. Джеффри имел опыт совместного проживания с алкоголиком, а потому хорошо знал все их повадки.

— Вот так ты теперь справляешься, да? С помощью бутылки?

— Справляюсь с чем? — с вызовом спросила она.

— С последствиями случившегося, — ответил Джеффри, но тут же сменил направление, решив более целесообразным воззвать к ее «эго». — Ты никогда не производила впечатления трусихи, Лена. Но это уже не первый раз, когда ты меня просто поражаешь.

— Ничего, я справлюсь.

— Ну да, конечно. — Несмотря на все старания Джеффри, гнев все же прорвался в его голосе. Сколько раз он слышал эти слова от собственного папаши! Джеффри уже тогда прекрасно знал, что эта отговорка — чушь собачья, точно так же как знал это и сейчас. — И что, тебе нравится выблевывать собственные кишки каждое утро, перед тем как отправиться на работу?

— Никогда со мной такого не бывает!

— Не бывает? Значит, будет. — Джеффри опять вспомнил Джимми Толливера: едва проснувшись, папаша извергал вчерашний ужин в тазик, а потом брел в кухню в поисках первой утренней порции выпивки.

— Как я живу, не твоего ума дело.

— Надо полагать, головная боль проходит, как только ты плеснешь себе в кофе кой-чего покрепче. — Джеффри понимал, что следует успокоиться, пока он окончательно не потерял над собой контроль. Надо же ее все-таки расспросить. Он достал пузырек с таблетками, который нашел в ее аптечке, и поставил перед ней на стол: — Или это тебе помогает перемогнуться? — Его пальцы опять сжались в кулаки.

Лена уставилась на пузырек, и было ясно, какое направление приобретают ее мысли.

— Это обезболивающее, — сказала она.

— Для средства от головной боли этот препарат слишком мощный, — заметил он. — Продажа вайкодина под строгим контролем. Может, мне следует поговорить с врачом, который тебе это прописал?

— Это от другой боли, ты, кретин! — Она подняла руки, демонстрируя свои шрамы. — Ты что думаешь, это совсем зажило, когда я выписалась из больницы? Думаешь, все волшебным образом затянулось и стало таким, как прежде?

Джеффри уставился на ее ладони и увидел на одной тоненькую струйку крови. Постаравшись сохранить на лине выражение безучастности, он достал из кармана платок:

— Держи. Вытри кровь.

Лена, посмотрев на руку, сжала пальцы в кулак.

Джеффри оставил платок на столе между ними, вне себя оттого, что ей, кажется, наплевать на кровотечение.

— И как ведет себя Чак, когда ты пьяной являешься на работу?

— Я на работе не пью, — заявила она с искрой сожаления в глазах.

К его ужасу, Лена снова принялась расковыривать незажившую рану, и кровь потекла сильнее.

— Прекрати! — закричал Джеффри и, прижав ее руку своей, приложил к ране платок.

Он заметил, как по ее телу пробежала дрожь, и на секунду ему показалось, что она вот-вот заплачет.

— Лена, зачем ты так себя терзаешь? — Джеффри постарался вложить в свой голос всю тревогу и озабоченность, которую испытывал.

Помолчав с минуту, она вытащила ладони из-под его рук и опустила под стол, чтобы не было видно. Взглянув на папку, спросила:

— Что у тебя там?

— Лена, я сейчас о другом!

Она покачала головой, и по тому, как двигались ее плечи, он понял, что она ковыряет свой шрам под столом.

— Сначала давай покончим с этим, — сказала она устало.

Джеффри не стал открывать папку, а достал из кармана куртки сложенный лист бумаги, заметив, что Лена поняла, о чем пойдет речь. За годы службы она видела достаточно таких бланков с результатами лабораторных исследований. Он двинул лист через стол, так что тот оказался прямо перед ней.

— Это сравнительный анализ лобковых волос, которые мы нашли в трусиках в квартире Энди Розена, и твоих, — сказан он.

Она покачала головой, не глядя на бланк:

— У вас нет образца моих волос.

— Я заполучил их в твоей ванной.

— Но не сегодня, — возразила она. — У тебя времени на это не было.

— Не было, — согласился он, наблюдая, как меняется выражение ее лица — она начинала понимать.

Фрэнк отжал замок и забрался в апартаменты Лены, пока она еще сидела с Итаном в кафе. Хоть Джеффри и было стыдно за методы, которые приходится использовать, но он полагал, что никто все равно не узнает, как они это проделали. И еще он думал, что раз Лена сама не желает себе помогать, ей помогут они.

Голос Лены дрожал и был еле слышен, и он уловил в нем нотку обиды:

— Это незаконно полученные улики.

— Ты же не захотела со мной разговаривать, — напомнил он, понимая, что это не совсем правильно — поворачивать все таким образом, что вся вина падала на нее, и попытался объясниться: — Я думал, это поможет снять с тебя все подозрения.

Она пододвинула ближе к себе лабораторный бланк, чтобы лучше видеть, и снова принялась ковырять шрам на руке. Он явственно ощущал чувство вины — оно было словно пятнышко крови на белой странице.

Она глянула в зеркало на боковой стене комнаты, думая, вероятно, о том, кто сейчас сидит с другой стороны. Джеффри велел Фрэнку никого туда не пускать и самому не соваться.

— Ну, что скажешь?

Она откинулась на спинку стула, опустив руки и ухватившись за сиденье. Джеффри порадовался, что удалось ее разозлить: она стала больше похожа на настоящую Лену.

— Не знаю, что ты думаешь насчет этого анализа, — указала она на бланк, — но там ничто не доказывает полную идентичность. Аналогичность — возможно. Так что херня это все. Наверное, у половины девушек нашего кампуса анализ покажет то же самое. Так что ни фига у тебя на меня нет!

— А как насчет отпечатков пальцев?

— И где ты их нашел?

— А как ты думаешь?

— Да плевать мне на это! — Лена встала, но не двинулась с места, видимо, понимая, что Джеффри ее все равно остановит.

Он дал ей возможность уяснить всю нелепость подобного поведения, после чего сказал:

— Хочешь, побеседуем про твоего бойфренда?

— Он вовсе не мой бойфренд.

— Вот уж не думал, что ты тоже из расистов.

Она открыла рот, но он так и не понял отчего: то ли от удивления, то ли пыталась придумать, что на это ответить, не подставляя Итана.

— Видимо, не так уж много ты обо мне знаешь.

— Он что, из тех, кто малюет эти дерьмовые лозунги по всему кампусу?

Она ответила хриплым смешком:

— Почему бы тебе не побеседовать об этом с Чаком?

— Уже побеседовал, сегодня утром. Он сказал, что просил тебя выяснить, кто этим занимается, но ты вроде как и задницей не пошевелила.