Жизнь, застигнутая врасплох (Сломанные побеги-2)

Он выезжал тихо, будто крался на цыпочках. Колеса давили гравий, предательски шелестя.

Похоже, его исчезновения никто не заметил. Вокруг гробовая тишина и темень. Машина выехала на шоссе. Он скинул одеяло с машины и бросил его в багажник.

Павел сел за руль и включил аппарат слежения. Желтый огонек оставался в центре и мигал.

Теперь все зависело от того, в котором часу объявится Арина. До границы ехать не менее четырех часов. Предугадать невозможно. Будут ли встречаться на пути очередные кордоны и предупреждены ли они о его машине с номерами Арины?

Тут как повезет. Он ехал быстро. Встречных машин было мало. Блокпосты на пути не попадались. Напряжение не покидало его. Он превратился в сжатую пружину, готовую в любой момент сорваться с предохранителя.

Настроение окончательно испортилось, когда прибор пикнул. Желтый огонек, съехавший на две клетки вниз, загорелся ровным светом и перестал мигать. «Волга» соседа тронулась с места. Просчитался. Надо было выбирать машину, стоящую подальше. Сосед мог быть наблюдателем. Упустил объект и теперь опомнился. Не трудно было догадаться, — такой груз не мог оставаться без пристального внимания, тем более что Арина знала, куда он едет и какой номер ему дадут. Его там ждали. Возможно, не одна машина, а несколько. Кто-то должен был вытаскивать запаску, пока они занимались бы любовными утехами. Быстро среагировали. Павел отдал швартовы минут двадцать назад, далеко он не уехал. Лететь на полной скорости рискованно, дорога чужая и расположения постов он не знал.

Огонек шел за ним. Значит, он не ошибся. Оренбург в другой стороне.

Гонки продолжались около сорока минут. Пост. Он резко притормозил. Пронесло. Всего один зевающий гаишник возле подвесной будки. Машины его не интересовали.

Значит, все оцепления остались позади в пределах ста километров от города. Дальше он им стал не нужен. Можно самим транспортировать зелье.

Огонек стремительно приближался. Слепцов надавил на педаль газа. Пришпоренный автомобиль набирал скорость. Преследователи не отставали. Расстояние сокращалось. Столбики километража мелькали, как штакетник. Ничего не помогало.

Еще два поста остались позади. Милиция не реагировала, несмотря на пустую дорогу, где летящий как на пожар псих не мог остаться незамеченным.

Сколько эта катавасия длилась, он не знал. Время потеряло смысл. Дальнобойные фары выхватили из темноты мощный заслон. Павел ударил ногой по тормозам.

Прямая, как струна, трасса, по обеим сторонам лес. Поперек шоссе стоял самосвал, синие и красные маяки сверкали на крышах патрульных машин. Трое милиционеров с автоматами стояли на обочине, один размахивал жезлом. Что называется, приехали!

Машину тут же обступили автоматчики.

Слепцов сидел и ждал приговора. Хоть какое-то решение. Все лучше, чем бесконечная неизвестность.

Из милицейского «Форда» вышел человек в штатском. Он и подошел к водителю. Высокий, здоровый, красивый, молодой. Такой Арине и нужен.

— Выключи двигатель и выходи из машины.

Пришлось подчиниться. С автоматами Калашникова не шутят.

Павел спрыгнул на землю.

— Машину-то она мне подарила. Я ее не угонял. Ну, а то, что мы характерами не сошлись, так и узнать хорошенько друг друга не успели. Баба она классная, но не для меня.

Слепцов не называл имен и попросту валял дурака. Вот только приборчик не успел выкинуть в окно. Увидят — все поймут. Сделают собственные выводы. Насколько ума хватит.

Краем глаза он заметил, как двое ментов открывают его багажник. Полезли за запаской. Не покажется ли она им слишком легкой. Тогда — труба!

— Пристрелил бы я тебя, гада, но не велено. А зря.

Он повернулся боком, а потом в воздухе пронеслось ядро от Царь-пушки. Всего-навсего кулак. Но тогда он еще не знал об этом. Искры посыпались из глаз, и Павел полетел. Далеко летел. Ну просто ангел с крылышками. Лежал он на дороге перед джипом и ничего не видел, не слышал и ни о чем не думал, а главное, проблемы его не мучили. Отличный способ отвлечься. Давно ему такая возможность не представлялась.

Очнулся он тоже во время полета. Удар — и заболела спина. Правда, остался в сознании. Его попросту сбросили с дороги в кювет.

Не чувствуя боли, он вскочил на ноги. Двое сопляков пытались угнать его машину. Старый «жигуленок» стоял на противоположной стороне дороги, за рулем сидела блондинка и о чем-то визжала писклявым голосом.

Разъяренный голос Слепцова ее перебил:

— Эй, придурки, вам эта тачка не по зубам. Угомонитесь.

Ребята струхнули.

— Ты что, мужик, живой, что ли…

— Еще вас переживу. В машине телевизионное оборудование. Это джип телецентра, передачи «Криминальная Россия». Хотите в зону попасть? Могу помочь.

Ребята попятились назад, запрыгнули в «жигуленок» и смылись в сторону Оренбурга. Все двери джипа распахнуты настежь.

Шок прошел. Осталась головная боль и разбитый подбородок. Павел ощупал зубы. Все на месте. Пощадили. Главное, голова цела, остальное семечки.

Поводов для расстройства хватало. Перед тем как скинуть его в кювет, сопляки обшарили карманы. Исчезли все деньги и сотовый телефон. Приборчик, по всей вероятности, дружки Арины прихватили с собой. Рюкзак с вещами лежал на месте, аппаратура тоже, не хватало запаски. Пора уносить ноги, пока они не нашли воздух вместо героина.

Одна радость, коньяк никого не заинтересовал. Оприходовав полбутылки из горлышка, Павел включил двигатель и поехал судьбе навстречу.

Счастье, что успел заправиться. До Самары бензина не хватит, купить его не на что, но зачем думать о грустном, когда вся жизнь впереди. Бред сумасшедшего, но он ему нравился.

Согласно указателю, до Крюкова оставалось пять километров. Шел второй час ночи. Достать его в соседней области будет не так просто.

Границу он пересек в два часа. Проверили документы, обычная формальность. В них почти не заглянули. Два гаишника рассуждали по поводу пропущенного гола в ворота «Зенита», и проезжий лох их не интересовал.

Трассу придется сменить. Придется сделать крюк, но по прямой ехать опасно.

Нет, он ее ни в чем не обвинял и не держал зла. Каждый живет как может, у каждого свой бизнес. Спасибо, что живым оставила. Видимо, в благодарность за его нежность и помощь в похоронах мужа. Во всяком случае, ее заботами Оренбургскую область он миновал без особых проблем.

А вот за обман и коварство Арина наказана. Кто первым найдет героин — неизвестно. Кому он достанется, тоже непонятно. Бесхозные джипы «Чероки» без номеров долго во дворах не стоят. Кому-то понадобится дверь, кому-то приборная панель. Через пару дней от него и косточек не останется. Зато на авторынке появятся новенькие запчасти от редкой машины.

Слепцов хотел запеть, но челюсть болела.

Незаметно рассвело. День обещал быть теплым. Ни облачка. Солнце взбиралось вверх, шоссе свободное, листья зеленые. «Смейся, паяц, над разбитой любовью!» Арию он допел про себя, после чего задумался о том, что можно продать из барахла, чтобы залить бензин.

Короткая передышка, три съеденных бутерброда, изучение карты, разбор сумки с вещами. Фонарь и нож жалко продавать, а рация ему не нужна. Только как ее оценить?

Он включил ее и вздрогнул, услышав мужской голос.

Аппарат работал громко, без помех, будто был одушевленным предметом и умел разговаривать.

«…Их переправили в ФСБ. У нас этих сволочей вырвали из рук, суки. Мы из них быстро бы дурь выбили.

— Ты не ошибаешься, капитан?

— О чем речь, Володя. Не первый год мы следим за ними. Проверено. Только мы их не брали. Они сопровождающие. Бригада охраны. Курьеры меняются, а группу сопровождения Садык оставляет прежнюю. Если Захар со своей шайкой появился в области, то, значит, где-то рядом находится курьер с наркотой. Захар, как правило, возглавляет замыкающее звено. Это нам давало возможность вычислить курьера, и в двух случаях из трех мы брали его с товаром. А здесь прокол. Ума не приложу, как порошок просочился через десяток оцеплений? Мистика. Короче говоря, мы решили взять группу Захара и взяли. Если основной курьер просочился через сито, значит, Садык придумал очередной трюк. Выход только один. Развязать язык Захару. И тут вмешивается ФСБ. Я им не доверяю, Володя. Они же умышленно расстреляли в упор шайку Арсена. Повторяю, умышленно. Их можно было взять живыми. Элементарно. Но гэбистам свидетели не нужны. Героическая схватка, и враг повержен. В результате все концы обрублены. Все происходило на моих глазах. Мои люди не стреляли. Прицельный огонь вели гэбисты с крыш из снайперских винтовок. Били на поражение.