Последнее оружие

– Неужели вы полагаете, что, делая бизнес на бедах страны, которую захлестнуло насилие, вы творите добро?

Вы явились, чтобы защитить меня или проповедовать западную мораль?

– Я пытаюсь понять, зачем похищают таких женщин. как вы.

– Делать добро одним часто значит делать зло другим. И наоборот.

Натан встал, чтобы выйти, но вдруг почувствовал спазмы в желудке и ухватился за остов хижины, чтобы сдержать рвоту.

– Я дам вам кое-что выпить, вам станет легче. – сказала Эзиан.

Он почувствовал на лице ее волосы, потом запах рассеялся. Не в силах последовать за ней, он сел в траву, глядя на укрытый ночью гористый пейзаж, усеянный танцующими искрами лагерного костра. Она вернулась, держа в руках деревянную плошку с каким-то тошнотворным питьем. Натан был готов проглотить что угодно, лишь бы облегчить головную боль.

– Мне надо было дать вам помучиться.

– Какое сострадание!

– Это избавило бы меня от нескромных вопросов.

– Тогда зачем меня лечить?

– Я слишком добра.

– Что вы тут делаете, Эзиан?

– С точки зрения вашей системы ценностей, творю зло.

91

Скафо остановился. Карла стиснула холодную, окоченевшую руку своей соседки. Вдруг открылось небо, серое, пасмурное. Посыпались удары дубинкой, выгоняя их из лодки. Карла растолкала Алессандру, и та очнулась. Третья пассажирка была так бледна, что казалась мертвой. Движимые инстинктом выживания, они спрыгнули в воду и добрались до берега. Мужчины, уже не те, что высадили их из грузовика, погнали пленниц градом палочных ударов к фургону, плюющемуся соляркой. Пассажирки другого скафо были уже там. Карла обернулась. H получила оплеуху. Щека запылала.

– Куда вы нас везете? – крикнула она с вызовом.

Двое громил оторвали ее от Алессандры и швырнули на землю. К ним присоединился третий, коренастый и волосатый, как горилла. Пока первые двое удержи вали ее на земле, он стащил с нее джинсы, сорвал трусики и зверски изнасиловал. Потом настал черед остальных. Угостившись по кругу, они доволокли ее, полуголую, до фургона и швырнули, словно куль, на других девушек. Живой груз закрыли брезентом, и машина тронулась.

92

Открыв глаза, Натан увидел над собой сплетенную из веток кровлю. Рядом спала семья пастухов и их собаки. Он встал и вышел. Вокруг была деревушка из двух десятков хижин, лепившихся к холму. Маленькие конусы из веток и травы посреди буйной зелени. На лугу застыло стадо коз. Несколько эфиопов спали в мягкой траве. Сборщики соли со своими дромадерами уже ушли. Он поискал уединенное место, где-нибудь повыше. Головная боль прошла. Натан уселся на круглой площадке в позе лотоса и стал медитировать. Его тело и дух вновь обрели естественное единство.

Рядом села Эзиан. Молча, уважая его дза-дзен. Он не мог бы сказать, сколько времени она пробыла здесь. В конце концов ее присутствие стало смущать его. Эзиан возбуждала его любопытство.

– Зачем вы здесь? – спросил он.

– Я тоже люблю ни о чем не думать.

– Я хочу сказать – в Африке. Вдали от Курумаку.

– Я нашла тут кое-что, чего не искала.

– Что же?

– Корни эволюции. Все мы происходим от племен Рифта. Все вышло отсюда. И процесс еще не закончился. Африка разломится надвое. Под нашими ногами родится океан.

– Так вы сюда явились, чтобы принести эту благую весть эфиопам?

– Слово – бич современного общества. Люди говорят ради выгоды, дипломатии, их побуждают к этому беспокойство, гордыня, лень. Слово портит отношения между людьми и усложняет их.

– Проблема не в слове, а в человеческом эго.

– Если бы оно у меня было, я бы выбрала другое место, чтобы его тешить. Африка способна заставить нас забыть, кто мы такие и зачем сюда явились. Я научилась ладить с ней, избавляться от того, что кажется очевидным.

Он завороженно смотрел на нее. В полумраке ее глаза казались двумя изумрудами в оправе из эбенового дерева, которым не надо дожидаться солнца, чтобы засверкать. Но Эзиан была слишком молода, чтобы на ее лице можно было разглядеть следы прошлого, и потому Натан был вынужден продолжать свои расспросы, чтобы понять ее.

– Чем же вас так интересует колыбель человечества?

– Здесь я понимаю, кто я такая на самом деле.

– И кто же вы на самом деле?

– Живая машина.

– Красивая машина.

– Запрограммированная. Которой диктуют ее цели: «Надо быть доброй, нести любовь, жить в гармонии». В человеке все это и так уже есть, но нас отвращают от истинной цели – от понимания и осознанного приложения наших усилий.

– Вы правы, все уже заложено в нас самих, достаточно убрать покров с истинного знания. То, что вы называете пониманием, в дзен называется сатори.Видеть то, что есть на самом деле.

– Где вы почерпнули эту мудрость?

– В уединении и медитации, восстанавливая связь с силами природы. При этом возникают вопросы о себе самом.

– Не только. Я осознала, что у меня есть некий дар.

– Шестое чувство.

– У вас тоже?

– Умение пользоваться тем, что называют шестым чувством, человек утратил в первую очередь, но животные сохранили. Это способность предчувствовать опасность, предвосхищать намерение, проникать в суть вещей, находиться в гармонии с окружающей средой.

Натан умолк, любуясь ею под первыми лучами солнца. Изысканный драгоценный камень, надеющийся вернуть свою первозданность в этом девственном мире. Он сосредоточился на мысли, которая ее смутила.

– Вы в самом деле так думаете? – спросила она.

– Я думаю также, что вам удалось прочитать мои мысли. Вы проделали большой путь.

Зато сам Натан был пока только на полпути. Поняв какой эта женщина была в детстве, он еще не знал, какой она стала теперь. А ведь похитителям была нужна именно повзрослевшая Эзиан.

93

Молчание, подлинный цемент непосредственных отношений, часто недооценивается. Натан нередко использовал это при допросах. И опять его ожидания оправдались.

– Предполагаю, что общество потребления вам отвратительно, – сказала наконец Эзиан.

– Зависит от того, чем все это закончится.

– Вот его-то я и импортирую в Сомали.

– А вы уверены, что это именно то, чего желают сомалийцы?

– Спросите у голодного, хочет ли он есть. Народам третьего мира плевать на мораль Запада, на его подачки, на его попытки сдержать их рост. Богатые страны, которые долгие годы обжирались до несварения, хотят сегодня всю планету посадить на диету. Но бедные страны требуют своей доли пирога.

– И эту долю вы им преподносите на блюдечке.

– Глобализация обеспечивает работу и благосостояние большинству населения, без учета границ и политических режимов. Экономический рост борется с бедностью эффективнее, чем коррумпированные правительства, военные хунты или неправительственные организации, которые распространяют в прессе снимки бесплотных детей, только чтобы пополнить свои банковские счета.

Она постепенно воодушевлялась. Натан продолжал провоцировать, чтобы заставить раскрыться:

– Один вождь индейцев сиу сказал, что Великий дух дал нам обширную землю с дичью и мир, который изменяется, чтобы живые существа не сидели на месте и всегда находили зеленую траву и спелые ягоды. Великий дух создал нас, чтобы мы жили охотой и собирательством. Но пришел белый человек и сказал индейцам, что надо работать, чтобы жить, надо владеть землей, строить на ней квадратные дома, которые не впускают солнца и не могут передвигаться. Белый человек сказал, что это цивилизация.

– Я вам уже говорила, добро и ало – вопрос точки зрения.

– Какова же ваша?

– Для многих людей Африка – это дикие заросли, межплеменные войны и бедные негры, избежавшие рабства. Для меня же это земля товарооборота, биржевых рынков, небоскребов, интернет-кафе, среднего класса. Иностранные инвестиции в Африку очень выгодны. Однако это привлекает их меньше всего. Просто потому, что богатые страны тиражируют образ голодного, недоразвитого, зараженного СПИДом континента.