Путешествие с дикими гусями (СИ)

Я вышел из церкви, но болтался по улицам еще часа два, прежде чем решился попросить телефон. Девчонка со скандинавскими, почти белыми волосами, как раз закончила трещать в трубку – наверное обсуждала шоппинг с какой-то подружкой. Я подошел к ней, состроив морду кота из «Шрека»:

- Телефон. Ринге. Вихтиг. Плиз?

На этом мой словарный запас иссяк, но датчанка уже протянула мне мобильник. Я быстро набрал номер Ника – чтобы не передумать. Конечно, цифры давно смылись с руки, но я выучил их наизусть – просто так, на всякий случай. С каждым долгим гудком сердце подпрыгивало и пропускало удар, а когда я наконец услышал голос студента, затарахтело, как тележка, которую столкнули с лестницы.

- Ник? – начал я не своим голосом. – Это Денис. Ну, из СИЗО. То есть сейчас я не в СИЗО, а...

Тут до меня дошло, что я вовсю общаюсь с автоответчиком. Блин, ну значит не судьба. Я вернул девушке трубку и пошаркал прочь, стараясь не натыкаться на людей. Не знаю, наберусь ли я храбрости позвонить снова. С чего я вообще взял, что Ник станет помогать? Может, он вообще уже обо мне забыл. Может, у него каникулы. Вон, рождество на носу. И вообще. Студент в Эсбьерге, а я где?

- Хэлло! Хэлло, ду!

Я не сразу сообразил, что крики сзади относятся ко мне. Обернулся, а блондинка бежит за мной, оскальзываясь в своих меховых ботиночках, и телефоном машет:

- Дэ тиль дай!

Сунула мне в руку мобильник, на экране светится номер Ника. Он перезвонил. Выходит, я все сделал правильно?

- Але, - говорю осторожно, будто боюсь, что снова наткнусь на запись.

- Денис? Ты где?

Блин, значит он прослушал автоответчик.

- В Копенгагене, - внезапно я совсем осип. Ну что я ему скажу?! Как объясню?!

В трубку немного подышали.

- Тебе нужна помощь?

Вот так просто. Ну давай, скажи это. Признай наконец, что ты в глубокой жопе, и хочешь, чтобы тебя вытащили оттуда. Желательно одним куском.

- Да, - я едва слышу сам себя, но Ник на том конце все понимает.

- Можешь рассказать, что случилось?

Я молчу. Просто не знаю, с чего начать. И как объяснить, чего хочу.

- Денис, тебе придется дать мне хоть что-то. Я должен знать, ради чего брошу свою девушку наедине с оберточной бумагой и горой коробок, и помчусь через всю страну к мальчишке, которого видел всего однажды в камере предварительного заключения. Итак?

- Э-э... у меня в кармане пистолет, - выпаливаю я, не задумываясь. Он приедет?! Неужели он, правда, приедет?!

- Это шутка, да? - Голос Ника звучит сердито. – Неудачно ты прикололся, потому что...

- Это не шутка! – теперь уже злюсь и ору я. – У меня в кармане ствол, и я уже стрелял из него сегодня, ясно?! В человека! Тебе смешно?!

В трубке молчание. Я тут же жалею о своих воплях. Истеричка! Что, если студент теперь застремается и бросит трубку? Блин!

- Ты в полиции? – звучит Ник как-то подавленно, даже виновато.

- Нет, на какой-то улице. С магазинами.

- Денис, я... – в телефоне что-то шуршит. Парень снова замолкает, но хоть отбой не нажал, и то ладно. Потом говорит очень серьезным голосом. – Я должен предупредить тебя. Если ты хочешь, чтобы я помог, тебе придется все мне рассказать. Но я не смогу сохранить это в тайне. Я не священник, я социальный работник. Скоро им буду.

- Ты приедешь? – этот разговор вымотал из меня все силы. Хотелось сесть на землю прямо тут, посреди улицы.

- Да. Но дорога займет часа четыре, на дорогах пробки. Где мы встретимся?

Я пожимаю плечами – как будто студент был способен меня видеть.

- Может, на вокзале? Ты ведь знаешь, где он?

- Только не на вокзале, - быстро говорю я.

- Тогда в Макдональдсе? – предлагает Ник. – В том, что напротив Тиволи?

- Что такое Тиволи? – спрашиваю устало.

- Парк развлечений. Рядом с вокзалом.

Блин, дался ему этот вокзал!

- Ладно.

- Будь там в... – Ник явно смотрит на часы, - примерно в десять. Я перезвоню, когда буду подъезжать.

- Это не мой телефон. – Я оглядываюсь на девчонку, отошедшую от меня на безопасное расстояние и, по ходу, размышляющую, не забить ли ей вообще на трубку и дать деру. Наверное, не привыкла, чтобы в мобильник так орали.

- Тогда просто дождись меня, - просит Ник. – Жди и не делай глупостей, понял, Денис?

Пришлось пообещать. Хотя глупости, по ходу, меня находят сами.

Бегемот. Германия

Время сразу после возвращения к Яну было для меня самым тяжелым. Думаю, я бы сорвался и наглотался чего-нибудь, как Борька, если бы не Бегемот.

Когда меня привезли к нему в первый раз, я с трудом подавил желание отпихнуть шофера и выскочить за дверь. Встретивший нас фраер мог бы состязаться за звание самого жирного человека в мире. Пузо у мужика свисало ниже колен, хоть он и маскировал его толстым халатом. Шея исчезла под огромным подбородком, лежащим прямо на груди. Будь коридор квартиры чуть поуже, бык просто застрял бы в нем, как пробка в горлышке. Так что мой страх был вполне оправданным: если эта туша решит прилечь на меня, то я стану похож на раздавленного колесом лягушонка.

Наверное, жирдяй почувствовал, что мне не по себе. Стыдливо сунул шоферу деньги, выставил его за дверь и улыбнулся – будто извинялся передо мной за все это. А потом сделал приглашающий жест рукой и пошаркал вглубь квартиры. Двигался он медленно и с большим трудом. Я тихонько топал за ним, оглядываясь по сторонам. Жилище толстяка было небольшим, но уютным и очень чистым. Похоже, к нему приходила убираться домработница. Сам он, наверное, в последний раз нагибался до пола килограмм сто тому назад.

Фраер добрался наконец до спальни с широченной кроватью. Шелковое покрывало в рюшечках, гора подобранных по цвету подушек – очень мило. Толстяк рухнул на постель, тяжело дыша и хлопая на меня грустными темными глазами. Его черты давно расплылись в бледную перезрелую грушу, но сохранили мягкость и наивную доброту, делавшие физиономию привлекательной, несмотря на весь жир. Я легко мог представить человека с таким лицом выпекающим булочки с повидлом для детсадовцев или возящим бабулек по парку в кресле-каталке. Хотя вот с детсадовцами я, пожалуй, хватил лишку, да.

- Ви хайст ду? – спросил, отдышавшись, жирдяй.

- Денис.

- Майн наме ист Бенедикт.

Я сразу окрестил его про себя Бегемотом. Толстяк все смотрел на меня и трындел о чем-то бархатным печальным голосом. Я нефига не понимал, но меня напрягал треп. Я что сюда пришел выслушивать про его тяжелую жизнь? А потом время кончится, и этот же симпатяга нажалуется на меня Яну. Я стану крайним и буду виноват, что не успел найти фитюльку во всех этих жировых складках. Нет уж, пусть он свою домработницу проблемами грузит, а мне пора делом заняться.

Когда я стал решительно раздеваться, фонтан Бегемота иссяк. Он просто сидел в ах...е и пялился на меня круглыми глазами. Я залез на кровать и принялся стягивать с фраера халат. Прикольно, но он даже слегка сопротивлялся, будто это я собирался его поиметь, а не он меня. Под халатом все оказалось не так уж страшно – в конце концов, толстяк недавно мылся и даже пах парфюмом. В общем, я сделал все сам. Бегемот оказался скорострельным. Отработал я его за четверть часа, а куда остальное время девать? Заказал-то он меня аж до десяти. Но хозяин-барин.

Я хлопнулся рядом с ним на подушку и спрашиваю:

- Вас воллен зи?

Бегемот давай снова бормотать и гладить меня – осторожно так, будто я хрустальный. Я не люблю, когда меня трогают, но пришлось терпеть. Бегемот же от процесса тащился так, что у него от вздохов аж сиськи с подбородками тряслись, и в зобу все спирало. Мне его, если честно, даже жалко стало. По ходу, страдал мужик от жуткого недотраха. И другого выхода, как штрихеров покупать, у него не было. Насчет того, что Бегемот мог бы выбрать мальчика постарше, я тогда не задумывался. Кому-то нравятся блондинки, кому-то парни в коже, а кому-то малолетки. Это в порядке вещей.