Жилец (ЛП)

Бантинг молчал. Каждый из супругов, отвечая на растерянный взгляд другого, понимал, что тот все знает.

Они развернулись и помчались по тесной от народа улице.

— Не стоит бежать, — вдруг сказал муж, — быстрым шагом мы поспеем к тому же времени. На нас смотрят, Эллен. Не беги.

Он задыхался, но это объяснялось не столько быстрой ходьбой, сколько страхом и нервным напряжением.

Они добрались до своей калитки, и Бантинг, обойдя жену, ринулся вперед.

В конце концов, Дейзи была его дочка; Эллен не могла понять, что он чувствует.

Дорожку он одолел едва ли не одним прыжком, но завозился, открывая замок.

Широко распахнув дверь, он выкрикнул плаксивым голосом:

— Дейзи! Дейзи, дорогая! Ты где?

— Я здесь, папа. Что случилось?

— С ней все в порядке… — Бантинг обратил к жене бледное как стенка лицо. — С ней все в порядке, Эллен. — Он прислонился к стене в прихожей, чтобы немного передохнуть. — Я чуть с ума не сошел. — И он предусмотрительно добавил: — Не пугай девочку, Эллен.

Дейзи стояла в гостиной перед камином и рассматривала себя в зеркало.

— Папа, — бросила она не оборачиваясь, — а я видела жильца! Он очень милый джентльмен, хотя, правду сказать, вид у него чудной. Он позвонил в колокольчик, но я не хотела подниматься. Тогда он сам сошел вниз, чтобы попросить о чем-то Эллен. Мы с ним немного поболтали — и так приятно! Я сказала, что у меня сегодня день рождения, а он пригласил меня и Эллен сходить с ним днем к мадам Тюссо. — Она усмехнулась не без самодовольства. — Конечно, я сразу поняла, что он с причудами. Вначале он очень забавно спросил, как бы с угрозой: "А ты кто такая?". А я ему: "Я дочь мистера Бантинга, сэр". "Значит, вы очень счастливая девушка, — вот что он сказал, Эллен. — Вам повезло: иметь такую милую мачеху. Поэтому-то и личико у вас невинное и благонравное". И он произнес слова из молитвенника: "Храни невинность". И несколько раз кивнул. Господи! Мне показалось, что я опять у Тетушки!

— Я не хочу, чтобы ты с ним разговаривала. Я тебе запрещаю.

Бантинг говорил глухим злым голосом. Одной рукой он вытирал со лба пот, а второй машинально сжимал пакет табаку, за который (это пришло ему в голову только сейчас) забыл расплатиться.

Дейзи надула губы.

— Ну, папа, мог бы разговаривать и поласковей в мой день рождения! Я ответила, что суббота — не самый удачный день для посещения мадам Тюссо. Так, во всяком случае, говорят. Тогда он сказал, что мы можем выйти пораньше, когда все люди еще обедают. — С восторженной улыбкой она обратилась к мачехе: — Он особенно упирал на то, чтобы и ты тоже пошла. Жилец к тебе удивительно привязался, Эллен; на месте отца я начала бы ревновать!

Не успела она замокнуть, как в дверь комнаты осторожно постучали.

Бантинг и его супруга обменяли тревожными взглядами. Что если они в волнении оставили открытой парадную дверь и в дом пробрался… какой-нибудь безжалостный служитель закона?

Оба были удивительно обрадованы, когда обнаружили в дверях всего лишь мистера Слута. На нем была уличная одежда: цилиндр (который мистер Слут держал в руках, когда впервые явился) и пальто, заменившее инвернесскую накидку.

— Я слышал, что вы вернулись, — нерешительно обратился он к миссис Бантинг высоким, свистящим голосом, — и пришел спросить, не согласитесь ли вы с мисс Бантинг сопроводить меня сейчас к мадам Тюссо. Я ни разу не видел ее знаменитые восковые фигуры, хотя то и дело о них слышал.

Бантинг принудил себя смотреть прямо в лицо жильцу. Внезапно к нему пришло сомнение и он почувствовал, что с его плеч свалился невыносимый груз.

Невозможно было поверить в то, что стоявший перед ним кроткий джентльмен с мягкими манерами — тот свирепый и злокозненный негодяй, каким считал его Бантинг в эти безумные и мучительные четыре дня!

Он отозвался первым:

— Право, сэр, вы очень добры.

Бантинг старался поймать взгляд жены, но та смотрела в сторону, в пустоту. Она, конечно, не успела снять шляпку и пальто. Дейзи уже одевалась.

— Ну как? — спросил мистер Слут. Миссис Бантинг обернулась, и ей почудилась в его глазах угроза. — Ну как?

— Да, сэр. Через минуту мы будем готовы, — ответила она глухо.

ГЛАВА XXVI

Заведение мадам Тюссо было связано у миссис Бантинг с приятными воспоминаниями. Во времена, когда Бантинг за ней ухаживал, они частенько заходили туда вместе.

Дворецкий имел среди персонала знакомого (по фамилии Хопкинс), и тот иногда давал ему бесплатные билеты "для себя и дамы". Но с тех пор, как супруги Бантинг поселились почти что дверь в дверь с этим обширным зданием, миссис Бантинг ни разу еще там не бывала.

К знакомому подъезду они приблизились в молчании. Когда странная троица поднялась по просторной лестнице и достигла первой галереи, мистер Слут внезапно остановился. Курьезные восковые фигуры, своей неподвижностью напоминавшие живых мертвецов, вызвали в нем, казалось, удивление и испуг.

Дейзи быстро воспользовалась замешательством жильца.

— Эллен, — воскликнула она, — давай начнем прямо с комнаты ужасов! Я там еще не бывала. Когда мы с отцом сюда собирались, Тетушка заставила его пообещать, что в комнату ужасов мы не пойдем. Но теперь мне уже восемнадцать, и я могу делать все, что захочу. А кроме того, Тетушка ничего не узнает.

Опустив глаза, мистер Слут взглянул на нее, и на его усталом, изможденном лице мелькнула улыбка.

— Да, — подхватил он, — пойдемте в комнату ужасов. Это вы хорошо придумали, мисс Бантинг. Мне всегда хотелось посмотреть комнату ужасов.

Они свернули в зал, где в то время хранились наполеоновские реликвии. Оттуда дверь вела в необычную сводчатую комнату, где стояли группами на помостах из дерева восковые изображения казненных преступников.

Увидев у вертушки, через которую входили посетители, старого знакомого — мистера Хопкинса, миссис Бантинг ощутила одновременно тревогу и облегчение.

— Что я вижу? Незнакомое лицо! — добродушно пошутил Хопкинс. — Думаю, миссис Бантинг, вы пришли сюда впервые, с тех пор как вышли замуж!

— Вы правы, — отозвалась она. — Это — дочь моего мужа, Дейзи; вы, наверное, о ней слышали, мистер Хопкинс. А это… — она на мгновение заколебалась, — это наш жилец, мистер Слут.

Но мистер Слут нахмурился и, шаркая ногами, поспешил вперед. Дейзи, опередив мачеху, присоединилась к нему.

Третий лишний — это всем известно.

— Погодите минутку, — проговорил Хопкинс, — сейчас вход в комнату ужасов закрыт. Но это ненадолго — всего лишь четыре-пять минут. Там сейчас находится наш шеф с гостями. — Он понизил голос. — Это сэр Джон Берни… полагаю, вам известно, кто он?

— Нет, — равнодушно отвечала миссис Бантинг, — не припоминаю.

Она немного — совсем чуть-чуть — беспокоилась из-за Дейзи. Ей хотелось, чтобы девушка была рядом, но мистер Слут увел ее в другой конец комнаты. — Надеюсь, вам никогда не придется познакомиться с ним лично, — Хопкинс усмехнулся. — Джон Брени — новый комиссар полиции. А среди джентльменов, которым он показывает музей, находится шеф французской полиции — коллега сэра Джона. Француз привел с собой дочь, есть и другие дамы. Дамам нравятся ужасы, миссис Бантинг, мы тут давно это заметили. Первое, что они говорят, попав сюда: "Возьми меня в комнату ужасов!".

Миссис Бантинг смотрела задумчиво. Мистеру Хопкинсу пришло в голову, что у нее очень болезненный, усталый вид. В прежние времена, когда Эллен Грин состояла на службе и не вышла еще замуж за Бантинга, она выглядела лучше.

— Да, — согласилась она, — то же самое только что сказала моя падчерица. "Возьми меня в комнату ужасов" — в точности это она и произнесла, когда мы поднимались по лестнице.

За деревянным барьером двигалась к вертушке группа оживленно болтавших, веселых посетителей.

Миссис Бантинг сопровождала их беспокойным взглядом. Она гадала, кто из них тот самый джентльмен, персональное знакомство с которым, по мнению мистера Хопкинса, не сулит ничего доброго. Ей показалось, что она нашла его. Это был высокий и красивый джентльмен, крепко сложенный и похожий на военного.