Майами

– Вы уверены в том, что собираетесь сделать?

– Да, да, не беспокойтесь. Я только советую вам ничего пока не предпринимать и тем более не подписывать этот чек. Потяните время. Скажите им, что вам необходимо собрать всю сумму, что нужно продать акции, словом, неважно что.

– Хорошо, – согласился тот, испытывая некоторое облегчение, и пожал ей руку, словно она спасла ему жизнь.

Люджер удалился.

Николь, потрясенная тем, что ей открыл Люджер, не знала, что же теперь делать. Нельзя же запросто войти в кабинет Тарини и заявить, что ей все известно, что она придаст огласке его махинации с выманиванием денег у состоятельных стариков.

Пока она размышляла, дверь кабинета отворилась и показался Антонио Тарини. Он выглядел несколько озабоченным.

Николь поспешно отступила в тень, и директор по связям с общественностью, к счастью, не успел ее заметить. Она с облегчением поняла, что он уходит.

Переведя дыхание, Николь посмотрела на часы. У нее тряслись руки. Ровно семь часов.

Антонио Тарини, невзирая на свои, прямо скажем, нестандартные обязанности, похоже, придерживался четкого расписания и покидал трудовой пост минута в минуту. Соответственно, Николь теперь могла попытаться проникнуть в его кабинет. Но как это сделать? Для нее это было не так-то просто: все-таки она журналистка, а не Джеймс Бонд в юбке!

И тут ей улыбнулась удача.

Уже подойдя к двери кабинета, Николь услышала вдали шаги. Она едва успела юркнуть за колонну.

Это была уборщица, толкавшая перед собой тележку, где лежала груда различных средств для мытья и чистки, рулоны туалетной бумаги и чистые полотенца.

Она остановилась перед кабинетом Тарини, взяла универсальный ключ, висевший на деревянной палке, приделанной к тележке, и открыла дверь. Потом вернула ключ на прежнее место и вошла в кабинет с рулоном туалетной бумаги и чистыми полотенцами.

«Это мой шанс!» – подумала Николь.

С сильно бьющимся сердцем она двинулась к тележке. И уже собиралась схватить ключ, когда услышала, что кто-то приближается, и обернулась. Это был сгорбленный восьмидесятилетний старик, двигавшийся медленным шагом, опираясь на трость. С другого бока его поддерживала медсестра. Николь решила выждать, в надежде, что старик и его спутница достаточно быстро проследуют мимо и у нее останется время взять ключ, прежде чем уборщица выйдет из кабинета. Но старик передвигался черепашьим шагом. Наконец, опираясь на руку сиделки, он миновал Николь и любезно ей улыбнулся. Николь, несмотря на снедавшее ее нетерпение, ответила ему улыбкой, повторяя про себя: «Давай-давай, двигайся поживее!»

Осмелев, молодая женщина подошла к тележке, однако там оказалось целых два универсальных ключа!

Какой из них ей нужен? Ведь нельзя же прихватить всю связку, поскольку уборщица тогда заподозрит, что их у нее украли, и предупредит охрану. Николь в лихорадочной спешке решила, что возьмет один наудачу. Она быстро развязала бечевку, на которой висели ключи, и взяла тот, что побольше, тот, который, по ее мнению, походил на ключ от кабинета, и ловко заменила его на один из тех, что лежали у нее в сумочке (они с Роджером давно сменили замок, но Николь так и не удосужилась отцепить от кольца старый ключ). Затем она затаилась на некотором расстоянии от кабинета, дожидаясь, пока уборщица покинет кабинет Тарини. Женщина, кажется, не заметила подмены и пошла дальше, без энтузиазма толкая свою тележку.

Подъехав к двери следующего офиса, она попыталась открыть ее. Странным образом замок не поддавался. Та нахмурила брови, внимательно посмотрела на ключ, удивляясь, почему это замок не поддается, хотя ключ в принципе универсален.

Однако она подумала, что, наверное, замок сменили, не предупредив ее. Дирекция вечно что-нибудь меняет, не сообщив об этом сотрудникам; эти боссы откровенно насмехаются над персоналом. Пожав плечами, женщина удалилась.

Глава 40

Николь отбросила последние колебания. Теперь или никогда, это единственный шанс попасть в кабинет Тарини. Только бы подошел ключ, мысленно взмолилась она.

Внутренняя дрожь усиливалась с каждым шагом, приближавшим к заветной двери. Хорошо еще, что в проходе не было ни души. Она собиралась войти в кабинет главного зачинщика, может, он и есть тот самый убийца, использовавший очки. Журналистка сознавала, что в случае, если ее застанут там, все может обернуться довольно скверно. Будет не так-то легко объяснить свое присутствие в кабинете, за подобную экскурсию можно поплатиться собственной шкурой. Но иного выхода не было, она была так близка к развязке своего расследования.

Подойдя к двери, она скрестила пальцы наудачу и всунула ключ в замочную скважину. Замок открылся бесшумно: журналистка сделала правильный выбор. Новоявленная Мата Хари обернулась в последний раз, – в проходе никого не было. Войдя, Николь сразу закрыла за собой дверь; но в помещении царила такая тьма, что нельзя было сделать и двух шагов без риска что-нибудь опрокинуть. Она включила свет и огляделась.

Это была достаточно просторная комната, обставленная без особых излишеств, повсюду царил порядок. Большой рабочий стол, компьютер, факс, несколько черных папок. Приоткрытая дверь явно вела в небольшую личную ванную комнату.

Откуда начать?

Несомненно, основные сведения содержались в компьютере, но понадобятся часы, возможно дни, чтобы выудить оттуда нужную информацию, а в ее распоряжении были считанные секунды. У Николь мелькнуло смутное воспоминание: она вспомнила, что последним компьютером, к которому она прикасалась, был компьютер месье Б., подло убитого Компанией. Николь гневно стиснула зубы. Необходимо действовать, чтобы отомстить за месье Б., за бедную миссис Симпсон, за смерть Марии Лопес и Эмилио, отомстить за всех тех стариков, у которых постыдно вымогали деньги. Но в этот момент снаружи до нее донесся какой-то шум. Довольно оживленный разговор. Что, если они войдут сюда?

Она метнулась в ванную. Замок щелкнул. Через оставленную приоткрытой дверь Николь увидела лицо Бернара Приса, она его сразу узнала. Затем она различила голос Тарини.

– Хорошая реакция, – сказал он, пропуская своего помощника в кабинет.

– Я явился сразу, как только вы меня позвали, патрон.

– Это хорошо, – суховато произнес Тарини.

Несколько секунд он о чем-то размышлял в нерешительности, на его лбу прорезалась складка. Он озадаченно спросил у своего ассистента:

– Это ты зажег свет?

– Нет, а что?

Все еще озабоченный, Тарини заметил:

– Я всегда выключаю его перед уходом.

Он и в самом деле был на редкость организованным и методичным, поэтому подобная забывчивость показалась ему странной. Может быть, кто-то заходил в его кабинет, пока он отсутствовал?

Беглый осмотр комнаты, казалось, успокоил его. В любом случае было необходимо срочно покончить с тем делом, для которого он вызвал Приса.

Он включил компьютер, попутно поясняя:

– Мне позвонили на мобильный как раз в тот момент, когда эта дурочка Ольга, кажется, была готова поддаться.

– Это только вопрос времени, патрон.

– Как бы то ни было… Мы здесь не для того, чтобы обсуждать это. Блейк недоволен нашими прибылями за последние месяцы.

– Как так недоволен? Жатва великолепная. Вот именно, я только что получил чек на двести пятьдесят тысяч долларов от Эрика Джонса, – добавил Прис, вытаскивая конверт из кармана. – Он совершенно запуган и хочет быть уверенным, что мы ничего не расскажем этой старой калоше, его жене, поэтому он прислал аванс.

С этими словами он протянул своему патрону конверт, который тот машинально открыл и проверил сумму, означенную в чеке. Четверть миллиона долларов, выписанных на Сенон-фонд.

– Ладно, – сказал Тарини, закрыв конверт и засунув его во внутренний карман своего белого пиджака. – К сожалению, этим сволочам все мало. Посмотрел бы я, как бы Блейк крутился на нашем месте. Сам-то он проводит целые дни, сидя на своей жирной заднице и отдавая нелепые приказы.