Самолет без нее

Мальвина шустро проскочила в комнату и, раскидывая ногами игрушки, бросилась к шкафу. На полках стопками лежала детская одежда. С плечиков свисали платья всех размеров. Верхнюю полку занимали шляпки; внизу стояли прелестные туфельки и босоножки. На пол упала крохотная розовая шапочка, подбитая мехом.

Мальвина повернулась к Марку и с воодушевлением маленькой девочки, демонстрирующей взрослому человеку домик своей куклы, заговорила:

— Теперь я здесь прибираю. Уверена, если бы не я, бабушка выкинула бы все это на помойку. Представляешь? На помойку! Ты меня понимаешь. Конечно, я знаю, что Лиза-Роза уже выросла, но все равно… Ей ведь будет приятно прийти сюда, посмотреть на свою детскую, на все эти игрушки… Как ты думаешь, а?

Марк отступил на шаг, остановившись в дверях комнаты. Его переполняли самые противоречивые чувства.

— Ну смотри же, Витраль, смотри! Что ты там застрял, заходи! Скажи мне, ты ведь любишь Лизу-Розу?

Марк против воли вошел в комнату.

— Смотри! Тут и подарки!

Так плохо Марку не было еще никогда. Он как будто попал в страшную сказку. Как это вышло, что он стоит здесь, в комнате, похожей на игрушечный отдел детского магазина, и разговаривает с убийцей?

— Смотри, Витраль! Это все ее подарки ко дню рождения. С тех пор как ей исполнился годик. Ну, и рождественские тоже…

Мальвина указала Марку на кипу упакованных в подарочную бумагу коробок.

— Я могу наизусть перечислить, что в каждой из них. Самая большая, вон там, на кровати, это подарок к ее первому Рождеству. Мы с бабушкой вместе ходили в магазин, как раз накануне катастрофы. Мне было шесть лет, я хорошо помню. Мы пошли в «Галери Лафайет», там еще в витринах были выставлены движущиеся игрушки…

Она приблизилась к Марку и шепнула ему на ухо:

— Догадайся, что мы ей купили?

Марк потряс головой, охваченный жалостью и ужасом.

— Плюшевого мишку! Самого большого! Он был ростом больше нее! Коричневый такой, с желтыми подпалинами. Его зовут Банджо. Это я его так назвала. Банджо. Он ее очень любит. И ждет. Погоди, сейчас я вас познакомлю…

Марк провел ладонью по глазам. Эта дура Мальвина довела его до слез. Мальвина аккуратно открыла огромную картонную коробку и вытащила плюшевого медведя с мечтательным взглядом. Воплощенная мягкость. Мальвина усадила Банджо на кровать, с двух сторон подперев розовыми подушками.

— Привет, Банджо! — радостно произнесла она. — У меня для тебя хорошая новость. Скоро ты будешь не один. Великий день близко. Представляешь? Лиза-Роза возвращается!

«Это комната Спящей красавицы, — подумал Марк. — Набитые соломой звери, слежавшаяся одежда… Вещи, состарившиеся в ожидании мертвого ребенка. Музей покойника».

— Ну, тут еще полно всего, — продолжала щебетать Мальвина, — я не буду все тебе показывать. И куклы есть, это само собой, и книжки с картинками — я знаю, она любит читать. А в этой коробке — скрипка. Это ей подарили на десять лет. Не знаю, обрадуется ли она скрипке, но рояль у нас уже был… А вот эти маленькие пакетики — о, это было выбирать труднее всего! Там украшения. Вот в этом — подарок на тринадцать лет. А в этом — часы. И еще диски, но они, наверное, уже устарели? Бритни Спирс, Рикки Мартин, Ларуссо, ну и прочее в том же духе. А вот в этом большом пакете — музыкальный центр. Это подарок на шестнадцать лет. А самый последний, на восемнадцать, он вот в этом конверте. Догадайся, что там?

Марк покачал головой. Он не смог бы выдавить из себя ни звука, даже если бы захотел.

— Путешествие! Путевка на море! Все включено! Я купила ее в турагентстве на улице Риволи. Ты одобряешь? Как тебе кажется, Лиза-Роза не побоится лететь самолетом?

Кровь стучала у Марка в висках, туманя мысли. «Убить эту психопатку, задушить плюшевыми игрушками! Лишь бы она замолчала!»

Мальвина стояла совсем рядом с Марком.

— Я открою тебе одну тайну. Моя самая любимая игрушка — это Банджо. Красивый, правда? Честно признаюсь, в самом начале я так любила Банджо, что даже завидовала Лизе-Розе. Я хотела, чтобы он был мой. Но бабушка не разрешила. Как видишь, она оказалась права. Я уверена, что Лизе-Розе он тоже понравится. Как ты думаешь?

Марк смотрел на Мальвину. Он не понимал, как должен себя с ней вести. Детская кроватка, застланная светло-розовыми простынями, формой и цветом напоминала могильный камень. Детская могила. Эта комната была склепом. Подарки, копившиеся годами, были подношением погибшей мученице. Наверное, Бог, видя такую тоску, действительно сжалился и в конце концов воскресил мертвую.

— Что ты все молчишь, Витраль? Обалдел, а? Еще бы! Ты должен локти себе грызть, теперь, когда ты понял, чего вы все лишили Лизу-Розу! Представляю, какое говно вместо подарков она получала у вас на Рождество!

«Ну сейчас она у него получит». Марк уже почти размахнулся, чтобы влепить Мальвине оплеуху. А потом — бежать отсюда.

Но он сдержался.

— Иди сюда, Витраль, я тебе еще кое-что покажу. Самое последнее…

Марк приготовился к худшему. Мальвина подошла к шкафу, открыла один из ящиков и достала книгу в розовой обложке, украшенной цветочками и прочими финтифлюшками.

— Это детский альбом Лизы-Розы, — просюсюкала Мальвина. — Вот, можешь посмотреть, только не испачкай.

Марк против собственной воли взял книгу, открыл ее и начал перелистывать страницы. Руки у него дрожали.

Она и правда чокнутая.

МЕНЯ ЗОВУТ: Лиза-Роза.

МОИ ДРУГИЕ ИМЕНА: Вероника, Матильда, Мальвина.

МОЕГО ПАПУ ЗОВУТ: Александр.

МОЮ МАМУ ЗОВУТ: Вероника.

Я РОДИЛАСЬ: 27 сентября 1980 года в Стамбуле (Турция).

Дальше шли другие подробности, одна хуже другой. Все вместе производило зловещее впечатление.

МОЙ ДОМ: фотография «Розария».

МОЯ КОМНАТА: детский рисунок, изображающий комнату, в которой сейчас находился Марк; очевидно, рисовала Мальвина, когда была маленькой.

МОЮ ЛЮБИМУЮ ИГРУШКУ ЗОВУТ: Банджо.

МОЮ ЛЮБИМУЮ ПОДРУГУ ЗОВУТ: Мальвина. Это моя сестра.

Марк в замешательстве листал страницу за страницей. Перед ним открывалась фантасмагоричная картина выдуманной жизни.

МОЯ РУКА: отпечаток ладошки, видимо, вымазанной краской. Чьей?

МОЙ ЛЮБИМЫЙ ЦВЕТ: голубой.

ЧТО Я БОЛЬШЕ ВСЕГО ЛЮБЛЮ ДЕЛАТЬ: слушать музыку.

Страницы плясали под пальцами Марка.

МОЙ ПЕРВЫЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ: фотография Лили, вырезанная из журнала («Пари Матч»?) и грубо вклеенная в другую, запечатлевшую семейство Карвилей за столом; посреди стола — торт со свечами, тоже откуда-то вырезанный и приклеенный.

МОИ ПЕРВЫЕ КАНИКУЛЫ: та же самая фотография Лили, но помещенная на фотографию, изображавшую поросший цветами горный луг. Рядом — счастливо улыбающаяся Мальвина. Ей на снимке лет восемь — цветы доходят ей почти до пояса.

Марк захлопнул альбом. «Все, с него хватит. Еще чуть-чуть — и голова взорвется от боли». Мальвина заметила, что с ним что-то не так, и вырвала у него из рук книгу.

— Посмотрел? Ладно, давай сюда. Я ее уберу.

Матильда де Карвиль смотрела из окна гостиной, как Марк быстрым шагом удаляется от дома.

Он почти бежал.

Эта паршивка Мальвина все-таки заманила его в ту комнату. Показывала игрушки и прочее. А деда бросила в парке, посреди лужайки, как девочка в осенний день забывает на прогулке кукольную коляску, чтобы весной найти ее ржавой и покрытой плесенью.

— Так ему и надо! — прошептала себе под нос Матильда де Карвиль.

Марк уже добрался до выхода из «Розария». Матильда улыбнулась. Он спешит в Дьепп, к бабушке, сгорая от нетерпения вскрыть конверт и боясь ослушаться ее. Бедный Марк. Остается лишь надеяться, что результаты анализа ДНК не слишком его разочаруют.