Лето страха

— Если ты хотя бы пальцем прикоснешься к ней, я убью тебя. Это я тебе обещаю.

— Ну какие же мы вспыльчивые! Ш-ш-ш-ш. Значит, так, Рассел, помести мое заявление в завтрашней газете, а не то я устрою тебе такую жизнь... тебе тошно станет. Процитируешь меня слово в слово. Можешь еще раз дать мою фотографию, если, конечно, считаешь, что это поможет делу. Винтерсу я позвоню сегодня ровно в полдень. То есть у тебя еще есть время. Это на тот случай, если тебе захочется при сем присутствовать.

С этими словами Глаз повесил трубку. Я услышал отчетливый щелчок, после чего в телефоне воцарилась полная тишина.

У меня возникло ощущение, словно и сюда, в дом Джо и Коррин, где я чувствовал себя в полной безопасности, проник кто-то посторонний. Глаз выследил меня с поразительной точностью, как если бы он наблюдал за мной с высоты или у него имелись еще более надежные способы следить за моими передвижениями. Меня прошиб пот. Я поспешил вернуться в приятную прохладу дома.

Я помог Изабелле пересесть в инвалидное кресло.

— К-к-какой-то ты тихий сегодня, — сказала она.

— Думаю.

— А знаешь, у н-н-него такой у-ужасный голос.

— Какой голос?

— Ну, на той п-п-пленке, которая выпала из твоего кармана.

Я про себя чертыхнулся, разозлившись на свою небрежность. Вот уж чего мне никак не хотелось прибавить ко всем несчастьям Изабеллы, так это болтовни Полуночного Глаза.

— Извини, Иззи, я не хотел, чтобы ты...

— Мне к-к-кажется, он был в к-к-каньоне Лагуна и в-в-видел нашу Л-л-леди Каньон.

Я аккуратно усадил ее в кресло.

— Что?

— Он видел ее, Расс.

— Как ты можешь утверждать это? И что же, по-твоему, он сказал?

Она усмехнулась чуть лукаво.

— Воз-з-зможно, я заставлю тебя подождать д-д-до после обеда.

В голове у меня вдруг словно просветлело, а сердце забилось с нарастающей быстротой.

— Не надо, девочка моя. Пожалуйста... Мне хотелось бы знать... Скажи, как ты об этом узнала?

— О'кей! Он с-с-сказал, что в-в-видел яркую, шикарную стерву.

Я вспомнил фрагмент той совершенно невнятной фразы «я-я-я вжу ярую, шкарусерву...»

— "...яркую шикарную стерву"?

— Р-р-рассел, да это же очевидно! Для того чтобы разобраться в подобных заиканиях и б-б-бормотаниях, надо, как и я, так же бормотать и з-з-заикаться. То есть работать с ним в одном ключе.

— Значит, он побывал в каньоне, — сказал я.

— Но ты же и сам это с-с-слышал. Кто это был? Глаз, да?

От той легкости, с какой Изабелла произвела расшифровку речи Глаза, в голове у меня все закружилось.

— Да, любовь моя. Это был Глаз. И он видел нашу Леди.

— Ты должен подключить меня к этому д-д-делу.

— Лейтенант, считайте себя при исполнении.

— Слушаюсь, шеф.

— О'кей, шеф.

Я завтракал вместе с женой и ее родителями. И никогда не думал, что буду так безмерно рад их присутствию за столом. Руки мои била дрожь.

— Т-т-ты сегодня вернешься ночевать?

— Ну конечно, любовь моя.

— Х-х-хорошо. Мне надо о стольком расспросить тебя.

Наши нежные и чистые взгляды устремились на Изабеллу. Она по очереди посмотрела на каждого из нас, после чего снова уткнулась в свою тарелку. По ее щеке скатилась слеза. Задрожали плечи.

— Ты понял, что я имею в в-в-виду!

— Я прекрасно понял, что ты имела в виду!

Несколько минут спустя я попросил Джо проводить меня до машины. Как можно более спокойным тоном я попытался объяснить ему, что час назад в его дом звонил не кто иной, как сам. Полуночный Глаз.

Джо кивнул в свойственной ему стоической манере — ради своей любви этот человек всегда готов был сделать все, что угодно.

— Я единственный, с кем он желает разговаривать, — продолжал я. — Не думаю, что он снова позвонит вам. Но говорю все это потому... я хочу попросить, чтобы вы оба были очень, очень осторожны.

— У меня есть два дробовика, два ружья на оленей и два пистолета.

— Держи их... под рукой. Коррин умеет ими пользоваться?

— Пистолетами — да.

— Пусть кто-то один из вас постоянно бодрствует. Не допускай того, чтобы все заснули.

— Мы и так из-за Иззи спим по очереди.

— Хороший ты человек, Джо.

— Она — моя единственная дочь.

Глава 18

Казалось, бедлам в управлении шерифа достиг своего апогея. Парни из ремонтной службы осаждали лифты, направляясь вниз, в недра здания, чтобы оживить мертвую систему кондиционеров. Наугад были содраны обои, чтобы обнаружить вентиляционную систему, и перед проплешинами штукатурки, скрестив руки на груди, стояли техники в оранжевых комбинезонах с полнейшим недоумением на лицах. У дальней стены следственной комнаты четверо добровольцев из группы поддержки, в синих теннисках с портретами Кимми Винн на груди, отвечали на звонки. Полицейские то входили, то выходили, огибая сидящих у телефонов, словно те — больны заразной болезнью. Всюду болтались репортеры, явно не желая ограничить себя рамками выделенной для прессы комнаты. Полицейские демонстративно игнорировали их.

Карен Шульц, прижав к груди стопку досье, пыталась заставить газетчиков убраться к себе.

Я прошел в лабораторию, где Чет Сингер рассматривал в электронный микроскоп кусок какого-то волоконца, найденный на месте убийства Фернандезов. Я протянул ему пленку, изъятую из коробки улик Мартина Пэриша и так блестяще расшифрованную Изабеллой.

— Можешь ты сказать мне, что не так в этой записи?

Принимая кассету в свою широкую ладонь, Чет одарил меня скорбным взглядом.

— Опять Глаз?

— Может быть, — ответил я. — Мне кажется, ты должен прослушать это. Но только ты.

— Ну что ж, я послушаю. Как выдастся свободная минутка. Я попрошу Карен позвать тебя. А видок у тебя сегодня, Рассел, хреновый.

— Ночь такая долгая.

— О, могу себе представить.

Когда я вошел в кабинет шерифа, Винтерс, Пэриш и Вальд расположились вокруг стола Дэна. Прямо напротив Винтерса, рядом с Вальдом, сидела женщина лет шестидесяти с небольшим, с седыми, чуть клубничного оттенка волнистыми волосами, с воспаленными голубыми глазами и гладким, не особенно привлекательным лицом. Раньше я ее никогда не встречал. Взглянув на меня, она промокнула один глаз бумажной салфеткой.

— Рассел Монро, познакомься с Мэри Инг. Она опознала человека на снимке, опубликованном сегодня. Наш подозреваемый — ее сын.

Вальд улыбнулся мне и кивнул, тогда как Пэриш вперил в меня откровенно враждебный взгляд. И, хотя голос Дэна прозвучал вполне спокойно, в глазах его можно было увидеть удовлетворение.

Мэри Инг протянула мне руку, и я пожал ее. Она высморкалась в салфетку.

— Я все еще до конца не уверена.

— Мы понимаем. Восемь лет прошло, как вы видели его в последний раз, — сказал Винтерс.

Эрик потянулся через стол, подхватил пачку любительских снимков и передал мне.

На одной — угрюмый мальчик. Две другие датированы: 12.24.82 и 12.25.80. Хотя и разного возраста мужчина на них, но, по всей видимости, это тот же самый человек: белый, с довольно длинными рыжевато-каштановыми волосами, с окладистой бородой и усами. И очень он похож на того, кто запечатлен около дома Виннов.

— Билли, — тихо сказала Мэри. — Вильям Фредерик Инг.

— За ним тянется целый список, — заговорил Пэриш, — который я уже имел возможность изучить. Получается интересная картина. Шульц как раз сейчас делает копии.

В этот момент в дверях появилась Карен — с увесистым досье в руках.

— Только что закончили копировать, — сказала она, подойдя к столу Винтерса и плюхнув перед ним пухлую папку. — Боже, как же мне надоели эти газетчики!

Вальд представил Карен Шульц Мэри Инг. В кабинете на секунду воцарилась тишина. Наконец Дэн заговорил:

— Миссис Инг, возможно, вам не хотелось бы присутствовать при нашем разговоре, дела сугубо служебные, и наверняка нет ничего такого в жизни Билли, чего вы не знали бы, но если бы вы могли остаться и рассказать нам то, чего еще не знаем мы, мы были бы благодарны вам. Любое ваше дополнение к имеющейся информации помогло бы нам. Вполне возможно, миссис Инг, самим фактом своего прихода к нам вы спасли несколько человеческих жизней.