Консьерж (Пока ты спал)

Несмотря на то что Киллиан проснулся намного позже, чем обычно, и в неожиданном месте, приступ начинался, как всегда: паническую атаку не волновало ни время, ни место.

Он чувствовал себя потерянным. Воздуха не хватало. Нужно было срочно выйти отсюда, без промедления подняться на крышу, но дорога была перекрыта. Путь преграждал этот стройный силуэт — девушка, стоявшая перед зеркалом. Они обменялись ролями: теперь он был мышонком, а Клара — кошкой.

Он смотрел на крошечное окошечко под потолком ванной комнаты. Было ясно, что сбежать через него не удастся, потому что окошко выходило во внутренний двор, где не было пожарных лестниц. Там только воздух, пустое пространство и, восемью этажами ниже, асфальт. Спастись не удастся, но и здесь можно сыграть в смертельную «русскую рулетку». Через эту дырку в стене он может выбраться из запутанной ситуации, которую представляет собой его жизнь.

Проблема была в другом: окошко выглядело слишком маленьким. Прежде чем принять решение, нужно как-то определить, не рискует ли он застрять так, что половина тела будет снаружи, а ноги останутся внутри.

По другую сторону занавески Клара сняла футболку, в которой спала. В щелочку Киллиан увидел обнаженную спину девушки, на коже все еще было сильное раздражение. Впервые ему было неприятно смотреть на нее.

— Помоги мне намазаться, пожалуйста! Я не достаю на спине! — крикнула она, и Киллиан тихо усмехнулся.

Он снова посмотрел на часы — было 9:11 — и задался вопросом, почему Клара все еще дома в такое время суток.

— Знаешь, сегодня я хорошо спала! Наверное, мне просто очень сильно тебя не хватало, вот и мучилась.

Из спальни послышался сонный голос Марка:

— Клара… еще только девять часов. Возвращайся в постель…

«Давай возвращайся в постель», — пробормотал Киллиан одними губами. Но девушка была очень бодра:

— Вставай, Марк, нам столько всего нужно сделать! Давай не будем терять время… Иди лучше сюда и искупайся со мной!

Из-за шторки показалась голая нога девушки. Киллиан съежился и отодвинулся, как мог, пока она кончиками пальцев, а потом и всей ступней пробовала температуру воды.

— Клара, что это за вещи здесь?

Девушка обернулась и выглянула за дверь:

— Какие вещи?

— Под кроватью! Тут пила, шприцы! Презервативы… не мои… — Марк сделал акцент на словах «не мои», — какой-то странный блокнот…

Глаза Киллиана расширились, как два блюдца. Все это спасало его от неизбежной и нежелательной встречи с Кларой, но Марк обнаружил его вещи. Его тайны. Проблема ненадолго откладывалась, но росла, как снежный ком, и становилась по-настоящему серьезной. И к тому же он снова подумал про презервативы и разозлился сам на себя.

— Иду! — крикнула девушка, которая все еще была в ванной, по ту сторону шторки. Киллиан проследил глазами за ее силуэтом, который растворился в темноте коридора.

Он вскочил на ноги, но ничего не успел сделать: из темноты вновь возникли очертания Клары. Она вбежала в ванную, просунула руку за занавеску и быстро закрыла кран. Звук льющейся воды мгновенно смолк, на Киллиана перестали лететь брызги. Остался только неприятный привкус известки во рту.

— Секунду! Уже бегу!

Клара снова исчезла, и Киллиан воспользовался моментом. Определенного плана у него не было, но нужно было как-то спасаться.

Мокрый, в расстроенных чувствах, он выскочил из ванны. Взглянул в зеркало и не узнал себя: выражение лица было новым, незнакомым, он даже не представлял, что способен на такую гримасу. Им уже овладела паника.

— Я должен выйти отсюда. Я должен подняться на крышу… — Его могли услышать, но ему было необходимо произнести это, сказать эти слова вслух.

Он схватил одно из больших полотенец, которое совсем недавно забрал из прачечной, и вытерся, как мог. Он энергично тер полотенцем волосы, лицо, шею. Куртка от спортивного костюма промокла насквозь. У него возникла идея: возможно, окошко слишком маленькое для его тела, но туда можно выбросить мокрые вещи. Он избавился от кричащей куртки на молнии и остался в одной белой футболке, очень старой, из тех, что надевают под одежду для тепла, но не рискуют носить при людях. Штаны тоже намокли, но из них, по крайней мере, не лилось. Кроссовки же промокли насквозь.

— Ничего не понимаю! Это не моя сумка!

Любовники разговаривали в спальне, и, напрягая слух, Киллиан мог понять, о чем они говорят. Он не слышал каждое слово, но примерно понимал общий смысл.

— Тут ключи какие-то… И это что за веревки с узлами? — Судя по голосу, Марк был обеспокоен и удивлен больше, чем девушка.

— Милый, я понятия не имею…

Киллиан бросил полотенце на пол и вытер ноги. В кроссовках хлюпала вода, стоило только наступить на ногу. Он быстро разулся и снял носки.

— Как это «понятия не имеешь»? Ты не удивлена?

— Конечно, удивлена, но должно быть какое-то объяснение. Здесь был наш консьерж…

— Этот зануда, который присылал сообщения?

Носки проделали тот же путь, что и куртка от спортивного костюма. Он засунул в кроссовки туалетную бумагу, чтобы она впитала хотя бы часть воды, и снова надел их; потом обмотал обувь снаружи, тоже туалетной бумагой. Так он хотя бы не оставит грязных и мокрых следов.

— Клара, я понимаю, что какое-то объяснение должно быть, но именно это меня и беспокоит. Посмотри, шприцы какие-то… Господи, что здесь происходит?!

Киллиан выбросил в окно мокрое полотенце. Потом глубоко вдохнул и выглянул в коридор.

Клара и Марк, спиной к нему, склонились над его вещами и рассматривали то, что нашли под кроватью. На Марке были пижамные штаны, на Кларе — ничего.

— Слушай, мне тоже это кажется крайне странным, но я уверена, что все объяснится.

Киллиана снова покидали силы: он увидел, что Марк листает его черную записную книжку.

Игра продолжалась, но теперь все было наоборот. В этот раз не он вторгался в чужую частную жизнь; нет, это происходило с ним самим. Он испугался. Его секреты оказались в распоряжении чужого человека. Как в кошмарном сне, он терял контроль над собственной жизнью.

— А это что такое? «Понедельник двадцать четвертое, двадцать миллилитров, уснула моментально; вторник двадцать пятое, двадцать миллилитров, та же реакция; среда двадцать миллилитров, та же…» Какого черта? Что это вообще такое?

— Что я должна тебе ответить? — Голос Клары вдруг стал серьезным, она положила одну руку на живот.

— Тебе плохо? — Марк, обеспокоенный, помог ей подняться. — Милая, что с тобой?

Киллиан видел, что Клара сделала успокаивающий жест, но ее все еще тошнило. Марк пытался ей помочь:

— Ляг полежи.

Консьерж воспользовался тем, что Кларе стало плохо и пара отвлеклась. Он пошел по коридору в сторону гостиной, стараясь двигаться как можно легче, тише и быстрее. Туалетная бумага, намотанная на кроссовки, смягчала шаги, и он тихо удалялся от Клары и Марка, с каждой секундой все дальше.

Киллиан вошел в гостиную, когда Марк говорил:

— Милая, тебе не становится лучше. Я начинаю серьезно волноваться.

В голове Киллиана было полно вопросов, и на один из них он нашел ответ. Он не смог открыть входную дверь ночью, потому что ее закрыли на задвижку. Только и всего. В темноте, одурманенный хлороформом, он не смог осознать даже такую банальную вещь. В результате кусок железа размером меньше мизинца продержал его взаперти всю ночь, и сейчас Киллиан переживал, наверное, худшие часы в своей жизни.

Снова послышались голоса Марка и Клары.

— Все, все… Меня тошнило всего пару секунд. Я проголодалась.

— Что-то не верится.

— Поехали позавтракаем в кафе Макса Бреннера?

— Ты уверена, что хочешь есть? И что вообще способна об этом думать?

Судя по громкости голосов, Клара вернулась в ванную, потому что они уже не разговаривали, а перекрикивались. Послышался звук льющейся воды. И снова голос Клары:

— Конечно, и там всегда очень вкусно! Отличный шоколад и бутерброды с лососем!

Киллиан тихо отодвинул задвижку. Металлический цилиндрик бесшумно сместился. Дверь была открыта. Перед ним лежал путь к спасению.