Истинное зло

– Алекс…

– Если я сумею достать эти записи, ты поможешь мне их проанализировать?

– Алекс, выслушай меня.

– Крис, пожалуйста! Неужели ты полагаешь, что сможешь просто выбросить все это из головы?

Он схватил ее за руку и крепко сжал.

– Выслушай меня!

Она покачала головой, но повиновалась.

– Я сам не знаю, что мне делать, – произнес Крис. – У меня внутри все словно перемешано, и я пытаюсь разобраться в этом хаосе. Я стараюсь, понимаешь? Завтра утром я позвоню своему другу в Слоун-Кеттеринг.

Алекс закрыла глаза и с облегчением вздохнула:

– Спасибо.

– Но сейчас мне надо забрать Бена, и я не хочу опаздывать.

– Давай я подброшу тебя до твоего автомобиля. Где он?

Он выпустил ее руку.

– Дома.

– Дома! Ты будешь добираться туда не менее часа.

– Нет, полчаса.

– Я тебя подвезу.

Крис первым подошел к ее автомобилю; Морс последовала за ним.

– Прости, Алекс, но мне надо побыть одному. Иначе я просто не выдержу. – Он открыл замочек на цепи и снял велосипед с держателя. – Я выпишу какое-нибудь снотворное, чтобы ты поспала.

– Лекарства на меня не действуют. Даже амбиен.

– Я дам тебе авитан. Он должен сработать, если у тебя нет к нему привычки. Даже если не заснешь, то хотя бы расслабишься. Аптека «Уолгринс» тебя устроит? Это рядом с твоим мотелем.

– Конечно.

Крис взобрался на седло и протянул ей руку. Когда она взяла ее в свои ладони, он почувствовал, что они дрожат.

– Обещай, что будешь осторожен, – попросила Алекс. – Держись подальше от машин.

– Не беспокойся. Все будет в порядке. Я хороший ездок. Ладно, мне пора. Поговорим попозже.

– Сегодня вечером?

– Вероятно. Или завтра.

– Обещаешь?

– Господи, Алекс!

Морс прикусила губу и уставилась в землю. Когда она подняла голову, белки глаз налились кровью.

– Я почти дошла до предела, Крис. И ты тоже. Только сам этого не знаешь.

Доктор ответил ей долгим взглядом, чтобы она почувствовала, как много значат его слова.

– Я знаю.

Алекс собиралась что-то добавить, но Крис резко крутанул педали и помчался к воротам кладбища.

Глава 22

Доктор Тарвер свернул с Пятьдесят пятой автострады и углубился в один из южных кварталов Джексона. Через пару минут его белый фургон затерялся в лабиринте городских трущоб, состоявшем из мелких ремонтных мастерских, торговых складов, пунктов автосервиса и крошечных магазинчиков, которые чудом выжили после открытия крупных супермаркетов. Доктор направлялся к старой пекарне – одному из немногих кирпичных зданий, оставшихся во всем квартале. Построенная в середине пятидесятых, она долго радовала жителей сдобным ароматом свежевыпеченного хлеба. Но с конца семидесятых пекарня, как и весь район, начала безнадежную войну за выживание, постоянно меняя хозяев, которые пытались хоть как-то удержаться на плаву.

Приблизившись к проволочной ограде вокруг стоянки, Тарвер вышел из фургона и открыл замок с тяжелой цепью. Он скользнул взглядом по колючей проволоке над высокой сеткой, проверяя, не осталось ли там следов чьего-нибудь вторжения, но все было чисто. Уровень преступности в этих местах едва ли не самый высокий в Штатах. Доктор закатил машину внутрь и прикрыл ворота, но не стал их запирать, словно ожидая каких-то посетителей.

Местные жители знали его не как доктора медицины Элдона Тарвера, а как ветеринара Ноэля Д. Тарвера. Пекарня переквалифицировалась в собачий питомник и продавала подопытных животных исследовательским лабораториям по всей стране. Поскольку заведение ветеринара не содержалось за государственный счет, его не касались многочисленные правила и регулирующие нормы, досаждающие обычным питомникам. И это было очень кстати, ведь разведение щенков служило Тарверу прикрытием для совсем иных целей.

Элдона привлекло не только расположение пекарни. Доктор выбрал здание по другой причине – в его подвале находилось самое большое бомбоубежище, которое он когда-либо встречал. Бывший владелец дома, твердолобый ультраконсерватор по фамилии Фармер, панически боялся ядерной войны и выстроил себе подземный бункер, где могла поместиться не только его семья, но даже работники пекарни. Элдон считал, что в ближайшие десять-пятнадцать лет бомбоубежище действительно может пригодиться, но главной его целью было устроить укромное местечко для частной лаборатории.

Он открыл входную дверь и быстро прошел через просторное хранилище. Сидевшие в клетках собаки подняли оглушительный лай. Тарвер привык к шуму, помогавшему скрывать другие, более странные и подозрительные звуки, порой доносившиеся из недр подвала.

Снаружи засигналила машина. Доктор выругался и поспешил назад. У ворот стоял огромный грузовик-рефрижератор с намалеванными на бортах рожками фруктового мороженого. Тарвер замахал рукой, показывая, что надо сделать разворот и приблизиться к зоне выгрузки. Грузовик послушно развернулся, и Элдон поспешил за ним, морщась от запаха выхлопных газов. Доктору не терпелось посмотреть, что на сей раз доставили ему мексиканцы.

Луис Алмедовар выпрыгнул из кабины и взволнованно закивал Тарверу. Обычно этот плечистый парень с черными усами всегда улыбался, но сейчас доктор заметил на его лице смущение.

– Вы только что приехали? – спросил Тарвер.

– Нет-нет. Мы в городе уже несколько часов. Ксавьер решил перекусить.

– Сколько вы мне привезли?

– Две, сеньор. Вы ведь так просили, верно?

– Да. Открывайте грузовик.

По лицу Луиса промелькнула тень тревоги. Он отпер дверь в задней части рефрижератора, и доктор приподнялся, наступив на бампер. В нос ему ударило таким густым зловонием, что, не будь он профессиональным патологоанатомом, его свалило бы с ног.

– Какого черта это значит? – воскликнул Тарвер.

Луис в отчаянии воздел руки к небу.

– Холодильник, сеньор. Он сломался!

– О Господи, – пробормотал Элдон, стараясь дышать через рукав рубашки. – Когда это случилось?

– В Матаморосе, сеньор.

Доктор с отвращением покачал головой и вошел внутрь фургона. Он был набит всевозможными животными, в том числе дюжиной НЧО, то есть нечеловекообразных обезьян, все еще запертых в своих клетках. В горячем воздухе, до предела раскаленном южным солнцем, все провоняло экскрементами. Мухи жужжали так, что могли свести с ума любого, кто рискнул бы задержаться в этом месте.

Элдон шагнул вперед и увидел, что два сидевших в клетках резуса уже мертвы. Мексиканцам это, конечно, влетит в копеечку, но Тарвера больше волновало, какой ущерб понесут его исследования. Индийские макаки как нельзя лучше подходили для его опытов со СПИДом, и он старался использовать их на всю катушку. Но главный груз Элдона находился дальше, за следующей переборкой. В просторной клетке, опустив головы, сидели два измученных шимпанзе. Когда он подошел ближе, они подняли головы и взглянули на него с немым упреком. Щеки одной обезьяны покрывала грязная слизь, на шкуре другой виднелось несколько проплешин – явные следы болезней. Тарвер понял, что животных не кормили несколько дней, а может, и дольше.

– Чертовы болваны! – выругался он. – Тупые мексиканцы. – Доктор обернулся и крикнул маячившему в дверном проему Луису: – Быстро вытаскивай клетки!

Тот торопливо закивал и стал проталкиваться в узком проходе мимо Тарвера.

– Безмозглый кретин, – набросился на него Элдон. – Ты хоть понимаешь, как это меня задержит? Я не смогу проводить опыты, пока не верну животных в нормальный вид. Не говоря уже о том, что полученный ими стресс не поддается измерению. Я даже не представляю, как это повлияло на их иммунную систему.

– Но, сеньор…

– Если бы это была машина за шестьдесят тысяч долларов, ты бы тоже обращался с ней как с дерьмом?

– Нет, сеньор. – Луис крякнул, пытаясь поднять клетку. – А ваши обезьяны…

– Это шимпанзе. Где твой тупоголовый напарник?

– Сеньор, это очень злые твари.