Сыны Зари (сборник)

– Понятно, – обронила Рейчел.

– Ее звали Эрминтруд, – объяснил Герни.

– Я догадалась.

После звонка Рейчел у него улучшилось настроение. Он приободрился, почувствовав прилив сил. Несмотря ни на что, приятно было сознавать, что Герни жив. Его заинтересовала девушка, звонившая по телефону. На протяжении всего дня он то и дело спрашивал себя, почему помогает Герни. Что он хотел искупить этим? И какой вред причинял, играя роль лесника, переквалифицировавшегося в браконьера? По некотором размышлении он пришел к выводу, что ему в общем-то все равно. Какие бы возражения ни возникли впоследствии, он будет считать, что Герни действовал в интересах справедливости.

После стольких лет надувательства и обмана, которыми он занимался, ему наконец-то представилась возможность продемонстрировать свою отчаянную храбрость – почему бы не взглянуть на свои поступки в этом свете? Это проклятое дело разворачивалось и разыгрывалось как международный фарс, напомнив ему историю, когда на Кипр был послан агент с заданием убить архиепископа Макариоса, служившего постоянной причиной дурного настроения и раздражительности руководителя одного из отделов. Обитатели здания, расположенного по соседству с плац-парадом Королевской конной гвардии, обменивались многозначительными взглядами в ожидании конца операции. Агент прибыл за два дня до ее проведения, купил ящик местного пойла и затаился в борделе. День спустя многозначительные взгляды уступили место сердитым взглядам: видимо, кто-то передумал. Проблема, однако, заключалась в том, что горе-агент окопался в притонах Никосии, и с ним невозможно было связаться. Время шло, и эта история все больше смахивала на бред. Донесения открытым текстом разлетались по белому свету, охваченные паникой офицеры военной разведки метались по закоулкам города, как хорьки в клетке. Все напрасно. Потом выяснилось, что агент был с такого тяжелого похмелья и у него так тряслись руки, что он промахнулся. Бакройд вспомнил, как их всех – кто дорос до такой информации – собрали и проинформировали о положении дел. Все хохотали, даже руководитель отдела, когда рассказывал эту историю. Они смеялись над каждой мелочью, пока у них не заболели животы. Чертовски забавная история.

Выйдя на улицу, он не заметил хвоста, но действовать все же приходилось, соблюдая крайнюю осторожность. Он был уверен, что его телефон прослушивался, а это означало, что Герни был на правильном пути. Если его прослушивали, то наверняка будет и слежка. История с Эрминтруд, разыгранная по телефону, свидетельствовала о том, что Герни очень серьезно относится к этому делу. Бакройд понимал, что чересчур усердно взялся помогать ему, излишне полагаясь на старые представления о дружбе. При данных обстоятельствах прослушивание телефона было обычным делом. Однако если подозрения Герни были оправданы хоть наполовину, то они все подвергались огромному риску.

Бакройд действовал просто, а значит, наиболее эффективно. Он сел в свою машину и спокойно поехал по Эджуэр-роуд, останавливаясь перед светофорами так, чтобы перед ним не было ни одной машины. Подъезжая к очередному перекрестку, он помедлил немного в ожидании момента, когда светофор начнет переключаться на красный свет, потом изо всех сил надавил на акселератор, так что автоматическая трансмиссия с шумом включила первую передачу. Силой инерции его вдавило в мягкую обивку сиденья. Он обогнал две машины, описав вытянутую букву, и вылетел на очередной перекресток. Теперь красный сигнал только зажегся, но он проскочил на него, не глядя по сторонам. К моменту, когда он миновал третий светофор, красный горел не более трех секунд, а стрелка спидометра дергалась вокруг цифры семьдесят. Ему некогда было думать о столкновении с транспортом, который в этот момент пересекал перекресток на зеленый свет, – пришлось маневрировать тем водителям. Вслед неслась их ругань, оглушительно гудели машины, пятеро мотоциклистов были перепуганы насмерть. Никто не рискнул последовать его примеру.

Он оставил машину в переулке рядом с Парк-лейн и взял такси. Водитель поехал по Саут-Одли-стрит, обогнул Гроувенор-сквер и направился к Марилебон-роуд. Он пересел в другую машину на перекрестке с Бейкер-стрит и еще раз поменял такси в Суис-Коттедж. Когда Бакройд появился в «Спэньярдс Инн», Рейчел и Герни уже сидели в баре.

Бакройд подошел к ним и, садясь за столик, взял протянутый ему стакан виски. Он улыбнулся.

Герни показал на Рейчел.

– Джордж Бакройд, – сказал он сухо, – Рейчел Ирвинг. Бакройд по-прежнему улыбался. Герни вскинул брови:

– Вы выглядите до неприличия самодовольным, Джордж. Надеюсь, за вами не было хвоста.

– Не надо думать, Саймон, что я настолько легкомыслен. Сегодня утром у меня было ужасно мрачное настроение. А теперь я сижу здесь, совершив ряд злостных нарушений правил уличного движения на Эджуэр-роуд, заметая следы и петляя по улицам Лондона. И у меня хорошее настроение, но ненадолго, поэтому разрешите мне насладиться им. Так что же случилось?

– Вы не возражаете, если я кое о чем умолчу? – осекся Герни, чуть не сказав: «Ради вашей же безопасности». Не только инстинкт самосохранения заставлял его лишь частично вводить Бакройда в курс дела. За этим крылось другое соображение: чем меньше связей, тем короче цепь информации. Кроме того, были вещи, которые Герни не смог бы объяснить: лицо, отраженное в оконном стекле... Рейчел, входящая в комнату... игральные карты, разбросанные по полу... путешествие по живописной местности... безумные создания, тени которых по-прежнему тревожили его во сне.

Бакройд пожал плечами:

– Знать только то, что необходимо знать. Так?

– Нечто вроде этого.

– Я не возражаю, Саймон. – Бакройд отпил виски. – Меня это даже больше устраивает.

– Итак, на сегодняшний день мы знаем наверняка, – начал Герни, – что парня похитило ЦРУ и перебросило сюда с молчаливого согласия британской разведки. И с ее помощью.

Бакройд поставил свой стакан.

– Так-так, – сказал он. – Вы уверены?

– Уверен.

– Почему?

Герни пожал плечами:

– Не знаю.

Он рассказал Бакройду о том, что произошло в Сомерсете, изложил кое-какие детали разговора Рейчел с Эдом Джеффризом, но умолчал об источнике информации. Старик слушал, не выказывая ни малейшего скептицизма.

– Экстрасенс из Новой Англии, – сказал он, когда Герни закончил.

– Да.

– Вы, конечно, подсчитали шансы... – Бакройд даже не потрудился закончить фразу.

– Я любопытен, – сказал Герни. – И очень сердит.

Бакройд посмотрел на него оценивающе.

– И мстителен, – добавил он. – Это я понимаю. Простите меня, Саймон, но не лучше ли вам выйти из игры и вернуться домой? – Он бросил взгляд на Рейчел, словно ожидая ее поддержки, потом обратился прямо к ней: – Вы ведь в курсе всего этого, иначе зачем вам здесь быть? – Он снова повернулся к Герни: – Итак, вы оба знаете, на что можете рассчитывать, но если не знаете, я скажу. Вам не на что рассчитывать, у вас практически нет шансов.

В разговор вмешалась Рейчел:

– Слишком поздно выходить из игры. Думаю, это уже невозможно. Бакройд заметил еще не зажившую царапину на ее щеке.

– В самом деле? – спросил он. – Понимаю. – На мгновение он задумался и добавил: – Я помогу по мере сил.

– Я не могу все взять и бросить, Джордж, – сказал ему Герни. – Слишком много неясного.

– Складывается впечатление, что вам не дадут ничего выяснить. Герни пошел в бар купить еще виски, а когда вернулся, Бакройд повторил:

– Помогу по мере сил.

– Я скажу, что меня интересует прежде всего, – сказал Герни. – Выслушайте меня и решите сами. Если вы откажетесь, я пойму.

Бакройд улыбнулся:

– Надеюсь.

– Вам ведь до сих пор ничего не было высказано. Никаких намеков, никаких замечаний?

– Нет.

– Вы уверены, что ваш телефон прослушивается?

– Думаю, да. Хотя ни в чем нельзя быть уверенным. То раздается щелчок, то возникает странная тишина, то слышится треск – любой телефон ведет себя так. Но для меня это доказательство того, что он прослушивается.