Женское время, или Война полов

Так вот ответ на все вопросы ее недописанной диссертации! Конечно! Хотя диссертация называлась «Исторические причины присоединения Крыма к России», но это был лишь легальный предлог выполнить наказ аксакалов и найти в библиотеках исторические документы о праве татар на Крым. Да, тайным смыслом ее работы над диссертацией было, конечно, именно это неукротимое стремление нации: доказать историческое право татар на Крымский полуостров! Но будучи честным исследователем, Зара не могла не видеть, что точно такое же право на Крым имеют и жившие там еще в первом веке греки, лезгины, итальянцы, евреи, а до них — кипчаки, скифы, амазонки… Но тогда почему — Крым? Почему все — и греки, и романы, и израэлиты, и татары, и русские, и даже Гитлер, — почему они лезли сюда, как мухи на мед? Приплывали и приходили, забывая свои благословенные родины, свои прекрасные побережья Эллады, холмы Иерусалима, изумрудные гавани Средиземноморья?

Теперь, лежа на крымской земле и чувствуя ее каждой жилкой и клеткой своего оживающего тела, Зара увидела простой ответ на эти вопросы. Крым — эрогенная зона планеты! Это все объясняет! И немыслимый для древних веков отказ хана Туши от верховной власти над Золотой Ордой ради возможности жить в Тавриде! И рывок в Крым легендарной, но уже состарившейся потаскухи Екатерины! И вожделенные планы на эту землю Гитлера и Сталина. И крымские дачи нынешних кремлевских вождей. И их «охотничий» заповедник. И томление ее собственного тела, напряжение ее груди, ее сосков, живота, ног…

Но стоп! А каким образом Екатерина, которая никогда не бывала в Крыму, знала о тайной силе крымской земли? И как мог знать об этой силе Гитлер, сидя в своем бетонном бункере в Берлине?

Зара повернула голову к Мирзе.

И встретила его прямой, проникающий прямо в душу взгляд.

И как-то разом и напрочь отлетели все вопросы, мысли и цитаты из древних книг.

Два желания смотрели друг в друга и потянулись друг к другу с непреодолимой силой страсти и вожделения.

Так от искры вспыхивает порох и взрывается нефть. Так веронские любовники «третьим глазом» опознали и возжелали друг друга. Так распахивается душа навстречу летнему ливню.

И уже не было сорокашестилетней женщины и двадцатисемилетнего юноши, а было соитие земли и моря, бури и штиля, тавра и амазонки, татарского клинка и вулканической лавы.

31

Ее арестовали той же ночью, в общей, на шесть женщин, палате санатория «Кутузовский родник». Выдав себя дежурному врачу за санитаров симферопольской психбольницы, гэбэшники сунули ей, спящей, кляп в рот, жестко схватили за руки и ноги и тут же сделали какой-то укол, который опрокинул ее в сон, в небытие. После этого они собрали все ее вещи в ее же чемодан, завернули ее обмякшее тело в ее же простыню, вынесли из палаты в «раковую шейку» районной «скорой помощи» и увезли прямо на аэродром, к трапу армейского самолета «Ту-4».

Там их ждала другая бригада «санитаров». Приняв «пациентку» и удостоверившись, что это именно она, Зара Бешметова, бывшая з/к № ЖИб12307 Мордовского женского исправительно-трудового учреждения № 34Б/7Б, они уложили ее на носилки, туго, как мумию, спеленали ей руки смирительной рубашкой, а ноги ремнями и бережно, как ценный и хрупкий груз, внесли на носилках в самолет. И тотчас «Ту-4» взлетел, взял курс на северо-восток.

Она не знала об этом. Она не знала, что самолет трижды садился на дозаправку в Волгограде, Ижевске и Свердловске. И что по дороге, страшась ее гипнотических способностей, «санитары» еще дважды делали ей уколы. И что только через девять часов самолет достиг цели своего путешествия — бетонной посадочной полосы посреди глухой урманной тайги где-то за Уралом. И что здесь ее снова осторожно, как редкую крымскую амфору, вынесли на носилках из самолета, положили на пол армейского «рафика» и приказали водителю:

— Только без тряски! Свиридов яйца оторвет!

Молодой солдатик-водитель кивнул, и «рафик» медленно повез ее с аэродрома в глубь тайги, и сопровождавшие ее «санитары» были так упредительно-заботливы, что даже отгоняли таежных комаров от ее лица.

Она очнулась не в тюремной камере и не в больничной палате, а в комнате, напоминавшей недорогой гостиничный номер. Односпальная кровать, чистое белье, ватный матрац и перьевая, а не соломенная, как в лагерной больнице, подушка. Светло-желтые обои на стенах. Тумбочка, письменный стол, стул, книжная полка. В открытом стенном шкафу висит на вешалках ее одежда и белый халат. Дверь в душевую и в туалет. И только в окне, за стеклянной рамой — решетка. Но не чугунная, как в зоне, а покрашена белой краской, чтоб не так бросаться в глаза. Зато есть форточка, затянутая обычной марлей. От комаров, значит…

Где же она?

От уколов еще ломило тело и затылок. Но нужно собраться с мыслями и понять, что произошло. И где Мирза? Тоже где-нибудь здесь? Нет, она не чувствует его нигде поблизости…

Открылась дверь, и в комнату вошел худой и высокий мужчина, похожий на актера Басова. Только лысый, в дешевых застиранных джинсах и в укороченном докторском халате, наброшенном на рубашку-тенниску. Над верхним карманом этого халата пришита бирка «011».

— Лежите, лежите! — упредил мужчина попытку Зары подняться. — Вы еще не отошли от аминазина. Слабость, ломота в теле и свинец в затылке. Знаю по себе. Словно били мешками, верно? Поэтому отдыхайте. — Он сел на стул. — И давайте потихонечку знакомиться: Шикалин Виктор Ильич, доктор физических наук, бывший доцент Высшего технического училища имени Баумана. Поскольку вы владеете телепатией, то сами можете убедиться: я вам не вру и врать не собираюсь. Скажу даже больше: я тут такой же пленник, как вы. Только со стажем… — Он усмехнулся и уточнил: — С приличным стажем! Но вас, конечно, не я интересую, а — где мы с вами находимся. Скажу конкретно: в Западной Сибири. Точнее можете ночью вычислить по звездам, но имейте в виду: вокруг сплошная тайга, и до ближайшего населенного пункта триста километров. А до железной дороги — четыреста. То есть загипнотизировать всех сторожей и бежать теоретически, наверно, можно, но бессмысленно. А попросту — самоубийственно: в тайге если не комарики сожрут, то волки. С этим понятно, да? Пошли дальше. Что вы усмехаетесь?

— Нет, ничего. Говорите.

— Я похож на лектора в университете?

«О-о! — подумала Зара. — С ним нужно быть осторожной, он мысли читает».

— Правильно! — подхватил и эту мысль Шикалин. — И в этом единственная прелесть этого учреждения: мы тут все свои! Разной, конечно, квалификации и силы, но все телепаты и экстрасенсы. Настоящие! Шарлатанов тут не держат. У вас, например, биополе двенадцать метров, мы уже замеряли. То есть вы не Вольф Мессинг, его биополе было двадцать метров, но все равно прилично. К тому же вы владеете гипнозом. Правда, «владеете» — неточное определение, вы пользуетесь гипнозом спонтанно и грубо. Загипнотизировали начальницу в лагере, но после сеанса гипноз сняли неправильно и не до конца, женщина попала в психушку. Что вы сказали?

— Ничего.

— Нет, сказали! «Туда ей и дорога!» Но я с этим и не спорю. А вот как насчет жителей села Привольное? За что вы их так грубо? Мордами в грязь, о камни! Пять человек в больнице! А пес вообще издох, перелом позвоночника! Вам не стыдно?

Зара видела, как смеются его глаза, и усмехнулась в ответ. А потом вдруг спросила мысленно и четко: «Что с Мирзой?» И увидела, как мигом посерьезнел и сосредоточился взгляд Шикалина. Казалось, этим взглядом он сверлит ее мозг. Даже подался всем телом вперед, к ней…