Торговцы плотью

— Не хуже Сэндза, — доложила она. — А может, лучше. Не такой ветреный, но симпатичней и нежней.

Вышло так, что он обрел чрезвычайную популярность среди молодых клиенток. И даже старушка Бекки сказала: «Настоящий мужчина».

Янс был чуть сардоничен, в меру остроумен и при необходимости всегда изъявлял готовность помочь. Он, например, сидел в приемной, когда не было Марты, начинал помогать мне с графиком и другими рутинными делами. За это ему, конечно, выплачивали премию.

Однажды он мне сказал:

— Питер, я должен кое в чем признаться. Рано или поздно вы все равно узнаете. Я работаю на два фронта. Но обещаю, что никогда не буду приставать к другим жеребцам.

— Тогда ладно. Чем вы занимаетесь в свободное время, это ваше дело. Вы женаты, Янс?

— Был. Дважды. И дважды ошибся.

— А что случилось? — с интересом спросил я.

— Я сам виноват. Я оба раза ошибся, ибо не знал, что у женщины может быть мягкое тело и твердая воля. Не вынес эмоциональной нагрузки. И теперь просто плыву по волнам.

— Иными словами, — заметил я, — у нас вы нашли идеальную работу.

— Вот именно!

Глава 85

Я позвонил Дженни Толливер снова. На этот раз полный решимости.

— Алло? — послышалось в трубке.

— Это Питер. Пожалуйста, не клади трубку.

Молчание.

— Я только хочу спросить, как ты поживаешь.

— Спасибо, хорошо, — холодно сказала она. — А ты?

— Пока живой. Я обедал с Артуром, и он рассказал, что ты открываешь собственную студию.

— Да. После Дня труда.

— А где? — спросил я.

Золотое правило страхового агента: заставь клиента говорить о себе.

— В Гарменте. Всего-навсего небольшой чердак. Один ассистент, помогает с техникой.

— Желаю тебе самого наилучшего, — сказал я. — Ты ведь знаешь.

— Спасибо, — искренне ответила она.

Как действовал на меня этот голос! Есть голоса, которые волнуют, как звуки старых любимых песен. Вроде бы ничего особенного в них нет — простые, грубоватые мелодии. Но ты извлекаешь их из памяти и наполняешь смыслом.

— А как твои родители? — спросил я.

— Неплохо. Маму мучил артрит, но она к нему уже привыкла.

— Ты давно к ним не ездила?

— С Пасхи.

Я отчаянно старался придумать, как заставить ее говорить. Потом решился.

— Дженни, я надеялся снова встретить тебя! — Я сглотнул. — Просто за ленчем или обедом. — И быстро добавил: — В любое время, в любом месте, как скажешь. Просто поговорить.

Снова молчание.

— Столько времени прошло, — добавил я. — Можем же мы пообедать по-дружески.

Пауза. Почти три секунды.

— Я подумаю, — сказала она.

— Так можно еще позвонить? — с надеждой спросил я.

— Если хочешь.

Глава 86

Николь Редберн сидела в маленьком, обитом кретоном кресле в Розовой комнате, делая педикюр. Она ухаживала за собой так же любовно, как иные мужчины за своими «мерседесами».

На ней была только майка с надписью «Я ПОЕЛ КРАБОВ», привезенная мной из Флориды. Тело дышало чувственностью, двигалось с текучей грацией. Я никак не мог понять, почему она не возбуждает меня.

Наконец я решил, что похож на человека, который целый день работает в кондитерской. В свободное время он не выносит запаха шарлотки.

Я только что принял душ и обернул вокруг бедер полотенце. Никки подняла на меня глаза.

— Я тут намешала всякое в твое белое бургундское! Ничего?

— Ты же знаешь, что в этом доме можешь готовить себе что хочешь, — добродушно ответил я.

— Обед сегодня был грандиозный. Мне приглянулась идея соте из телятины с зеленым луком. Ты неплохой кулинар.

— Могла бы оставить кусочек!

Сидя на кровати, я попивал из бокала, глядя, как тщательно она обрабатывает ногу. Наверно, скульптору понравилась бы ее мускулатура. Вот художнику — едва ли.

— Как идут дела?

— Хорошо, — ответила она, не глядя на меня. — За последнюю неделю внесла в реестр еще шестерых. Уже почти тысяча. Веришь? Когда буду уходить, могу продать список клиентов какой-нибудь начинающей девице за хорошую цену.

— Через десять лет?

Она отложила ножнички и пилочки, взяла бокал и подсела ко мне. Обвила рукой мои голые плечи.

— Может быть, раньше! Я говорила, что пара ребят хотят жениться на мне?

— Нет, этого ты мне не говорила.

— Славные парни, только денег у них маловато. Но если появится джон с хорошим капиталом, я призадумаюсь.

Я обернулся, взглянул ей в глаза.

— И станешь честной женщиной?

Она удивилась.

— Конечно, Питер, ведь секс для меня не самое важное. Ты хорошо это знаешь.

— Знаю, — печально сказал я.

Но ее не обмануло мое притворное сожаление по поводу наших платонических отношений.

Она ушла в ванную, откинула сиденье унитаза и села писать. Я слышал журчанье и слова, обращенные ко мне через открытую дверь. Когда такое случилось впервые, я был шокирован. Теперь казалось совершенно естественным.

— На самом деле, — кричала она, — из меня вышла бы неплохая жена. У меня деловое мышление, и я знаю цену баксам. А муж пускай котует на стороне, пока это не отражается на моих доходах.

Захлопнув унитаз, она вернулась в постель.

— Сейчас я игрок, Питер! И ты тоже. А деньги — самая крупная игра. И самая увлекательная. Один из моих постоянных клиентов говорит, что вся моя сексуальная страсть ушла в жажду наживы.

— Твой клиент психиатр? — спросил я. — Какой ужас. И о чем он тебя просит?

Она рассмеялась:

— Пошлепать его ракеткой для пинг-понга.

— Мне нужна новая порция, — сказал я, поднимая пустой бокал. — А тебе?

— И мне! — Она допила. — Только не ерш, а то буду бегать всю ночь.

— Может, «Франжелико»?

— Годится.

Когда я вернулся с напитками, она лежала, заложив руки за голову, глядя в потолок. Рубашки на ней не было. Торчали эти буйные соски. Она взяла у меня бокал.

— Спасибо, сестричка! Вы так добры ко мне.

— Чертовски верно подмечено!

Размотав полотенце, я лег рядом. Наши бедра соприкасались.

— Ну как подвигаются дела с новым заведением?

— На следующей неделе встречаемся с денежными мешками.

— Они наверняка согласятся. Такую возможность не упускают.

— Благослови тебя Господь!

— А если дело выгорит, как ты его назовешь?

Я немного поколебался.

— Я еще никому не рассказывал, даже Марте, а тебе скажу. «Питер-Плейс».

Она не засмеялась.

— Хорошее название. Логично.

Допив, мы отставили бокалы. Выключили свет. Я, как всегда, повернулся на бок. Она, как всегда, прильнула ко мне.

— Мы словно старые-престарые супруги!

— Ага, — пробормотала она, удовлетворенно вздыхая.

Глава 87

Михаэль Гелеско и Антони Каннис — таковы были их имена. Они походили на бывших силовых борцов, начинающих жиреть на покое. На обоих пиджаки с накладными плечами, брюки с острыми складками, манжеты рубашек высовываются из рукавов точненько на полдюйма.

Оба выхолены ровно настолько, чтобы вселить в меня отвращение: напомаженные волосы, лоснящаяся от притираний кожа, аккуратненький маникюр. Штиблеты сияют, как зеркало, запонки усеяны бриллиантами. Разумеется, золотые часы «Пьяже». Оба курят сигары величиной с нападающих луисвиллской баскетбольной команды.

Мы сидели за длинным палисандровым столом в конференц-зале на верхнем этаже бутика «Баркарола». Марта представила всех друг другу. Гелеско и Каннис знали Оскара Готвольда — он и организовал эту встречу, — кивнули мне и Игнацию Самуэльсону.

Несколько минут шла светская беседа, пока Гелеско, глянув на стенные часы, не сказал:

— Так с чем вы пришли?

Я поднялся, начиная представление.

Первым делом подробно описал состояние нашего нынешнего предприятия. Как мы расширили дело. Сколько у нас клиенток. Какую прибыль приносят жеребцы. Каковы издержки и накладные расходы. «Золотая жила», — сказал я.