Крупным планом

Я отнес сумку наверх, в спальню. В стенном шкафу я обнаружил большую спортивную сумку и напихал в нее разных джинсов рубашек, свитеров и белья. Я также прихватил его коричневую летную куртку, «Файлофакс», несессер и очки, которые он всегда носил на публике. Примерил его коричневые ковбойские сапоги от Тони Лама. Тесновато, но со временем наверняка разносятся. Сунул их в сумку с тряпьем. Последний предмет — ноутбук. Сумку для него я нашел под столом, там уже лежал портативный принтер. Я сунул туда ноутбук и поднял все сумки.

Быстро и нервно перебежал через дорогу. Оказавшись на своей подъездной дорожке, сунул сумки в багажник «мазды». Смотался в свою темную комнату и добавил в багажник зеленый чехол для машины и папку с документами Гари.

Затем, уже поздно вечером, отправился в Стамфорд. Другой полусонный служащий в будке на парковке. Он не поднял головы от «Спортс иллюстрейтед», когда я взял свой талон и въехал на стоянку. Нашел свободное место на расстоянии трех машин от джипа Гари. Никаких водителей не было, так что никто не видел, как я быстро перегрузил вещи из своей машины в машину Гари. Чтобы немного потянуть время (я не хотел, чтобы дежурный заметил, что я выезжаю через несколько минут после того, как въехал), я спустился по лестнице в индийский ресторан в соседнем переулке и час просидел над цыпленком и парой бокалов пива, постоянно прикрывая лицо сегодняшним номером «Стамфорд курьер».

Никто не обратил на меня внимания, когда в четверть двенадцатого я выехал со стоянки на своей «мазде». И когда я вернулся пешком на следующее утро, в будке сидел уже другой дежурный (я приехал на местной электричке 6.08 из Нью-Кройдона. Была пятница, я производил впечатление человека начавшего свои выходные пораньше, поскольку был одет для прогулок: сапоги, толстый свитер, за плечами рюкзак. Джип Гари завелся с одного оборота. Я отслюнил $24 за два дня стоянку и прозевал весь путь до шоссе I-95. После беспокойной ночи голова была как в тумане.

Я прилежно придерживался разрешенной скорости и благополучно добрался до въезда в Парк Харкнесса. Проехал вниз по пустой дороге, добрался до сломанных ворот брошенной фермы. Выскочил из машины, открыл ворота и поехал прямиком к деревьям. На скорости пять миль в час я втиснул джип как можно глубже в заросли дубов и вязов. Через полсотни футов я понял, что дальше ехать некуда. Я выключил мотор, развернул чехол и накрыл им машину. Затем руками набросал на чехол как можно больше листьев. Камуфляж не на уровне зеленых беретов, но должно сойти. Выйдя на дорогу, я смог разглядеть только гору листьев среди деревьев.

Я достал из рюкзака бейсбольную кепку и солнцезащитные очки, нацепил их и отправился в путь. Мне надо было пройти пять миль до Нью-Лондона. Я шел по травяной обочине вдоль дороги. Всего лишь несколько машин обогнали меня. Никто не остановился и не предложил подвезти. Никто не обратил на меня ни малейшего внимания. Я для них был всего лишь придурковатым любителем свежего воздуха и пеших прогулок на дальние расстояния.

На вокзале в Нью-Лондоне я прождал полчаса в зале ожидания, пытаясь сосредоточиться на какой-то мусорной писанине Тома Клэнси, которую прихватил с собой. Джек Райан спасал США от чокнутых исламских фундаменталистов, грозивших сбросить на Кливленд атомную бомбу. Там была сцена в Овальном кабинете, когда президент говорит Райану: «Нация рассчитывает на тебя, Джек». Есть там и сцена, когда Райан говорит жене: «Нация рассчитывает на меня, дорогая». Еще в одной сцене Райан говорит кому-то из своих подчиненных: «Нация рассчитывает на нас, Боб». Клэнси не был писателем, он был сотрудником ЦРУ. Но я должен его поблагодарить. Одна патриотическая сцена показалась мне настолько отвратительной, что я в смятении поднял глаза от страницы и через окно зала ожидания вдруг увидел Фила, мужа сестры Бет, который стоял на платформе прямо напротив меня.

К счастью, Фил на меня не смотрел Потому что в данный момент не мог оторвать глаз от женщины лет сорока, с крутым перманентом, в обычном деловом костюме. Больше я ничего не успел разглядеть, потому что они вдруг крепко обнялись и слились в глубоком поцелуе (знаете, когда язык достает до горла). Я мгновенно вскочил на ноги и рванул к боковому выходу. И не останавливался, пока не ушел с вокзала и не оказался около ближайшего бара.

Начал я с «ерша» для успокоения нервов, отлакировал пивом. Едва не влип. Слава богу, я все еще сидел в зале ожидания, а не переминался на платформе. Разумеется, теперь я здесь застрял больше чем на два часа до следующей электрички. Но зато я знал, что мой вялый и правильный родственник — человек, который физически и духовно напоминал заточенный карандаш, — изменял этой жуткой Люси. Кто, интересно, задумался я, была эта femme fatale?Какая-нибудь коллега-бухгалтерша, на которую он запал во время сверки бумаг фирмы «Джонсон Депилаториз Инк.». (Фил специализировался на ревизии косметических компаний.) Или, возможно, кто-то так же, как и он, искал спасения от зашедшего в тупик брака. Чтобы вспомнить, что и их когда-то хотели. Валяй, Фил. Значит, у тебя тоже есть что скрывать.

Когда я наконец сел в следующую электричку, то на всякий случай занял место недалеко от мужского туалета. Чтобы не наткнуться на еще одно знакомое лицо.

В Нью-Кройдоне меня ждал тяжелый и опасный труд. Открыв запертый шкаф в темной комнате, я достал химикаты, которые недавно купил. Затем выудил из кармана блокнот, в котором записал рецепт из «Кулинарной книги анархиста», и принялся за работу. Я взял миску и превратился в сумасшедшего ученого, высыпая туда различные дозы химикатов и смешивая их. Достал одну из картонных трубок и закрепил пластиковую крышку на одном конце. Заполнив трубку химической смесью, я заклеил верхнее отверстие и с помощью ножниц проделал дыру в пластиковой крышке. Взял вторую трубку и повторил всю процедуру. Закончив, я упаковал их в небольшую сумку, разорвал рецепт и похоронил обрывки в море, спустив их в унитаз.

С помощью маленькой воронки я наполнил две склянки кислотой, затем прочно их закупорил. Вытащил коробку для ленча и прикрепил бутылочки с противоположных сторон коробки. Закрепив их как следует, я закрыл коробку и сильно потряс ее. Склянки не сдвинулись с места, кислота не потекла. И я не запылал ярким племенем, хотя, когда открыл первую из шести банок пива, которые опорожнил в тот вечер (бесцельно валяясь перед телевизором), целый гейзер пены выплеснулся мне в лицо.

Эти меры предосторожности с кислотой были обязательны, так как на следующее утро я погрузил эти склянки на «Голубую фишку». Накануне вечером я позвонил Биллу и сказал, что хотел бы заранее забросить на яхту нужные вещи для того, чтобы отплыть в воскресенье. «Без проблем», — сказал Билл и пообещал позвонить начальнику порта на тот случай, если он поинтересуется, почему по шлюпу лазит незнакомец.

— Приветствую, — сказал начальник, направляясь ко мне по причалу. Ему было лет шестьдесят, невероятно худой, морщинистое лицо напоминало дешевый гранит.

— Доброе утро, — отозвался я.

— Вы приятель Хартли, верно?

— Бен Брэдфорд, — сказал я, протягивая руку.

Он ее быстро и крепко пожал.

— Видел вас здесь вчера, — заметил он.

Это меня насторожило. Я и не подозревал, что за мной наблюдают.

— Надо было подойти и поздороваться, — укорил его я.

— Я и хотел, но потом увидел, что у вас есть ключ от каюты, из чего заключил, что вы тут на законном основании. Собрались в Европу или еще куда?

— Просто в море на пару дней.

Он уставился на сумку с продуктами и спортивную сумку, которую я уже выгрузил на палубу.

— Если учесть, сколько вы грузите, можно решить, что вы надумали переплыть Атлантический океан.

— Лучше перебдеть.

Он заметил еще одну гигантскую сумку, все еще стоявшую на причале.

— Какого черты вы туда напихали? — спросил он.

У меня начали потеть ладони. Я сунул руки в карманы:

— Причиндалы для дайвинга.

— А в этих водах смотреть абсолютно не на что, кроме мусора, — сказал он. — Хотите помогу?