Инстинкт хищника

Курт быстро и уверенно вел свой «мустанг». Я был впечатлен. Большинство водителей, которые выросли за пределами Бостона, теряются под напором агрессии со стороны коренных бостонских автомобилистов. Курт же, несмотря на то, что вырос в Мичигане, справлялся с движением, как местный.

Мы ехали молча добрые десять минут, пока Курт не спросил:

– Эй, приятель, ты зол на меня?

– Зол? На тебя? С чего ты взял?

– Мне показалось, ты разозлился, когда застал меня у вас дома.

– Нет, – кратко ответил я тем самым тоном, который у мужчин означает: «О чем, черт возьми, ты говоришь?»

– Я просто хотел тебе помочь. С лестницей. Мне это нетрудно, а ты так занят своей начальничьей работой.

– Не волнуйся, все в порядке, – сказал я. – Мы с Кейт очень ценим твою помощь. Ты совершенно прав – она беременна, и мы должны быть особенно внимательны.

– Просто я хотел убедиться, что между нами нет недопонимания.

– Да, конечно. Знаешь, у меня сегодня на работе выдался не лучший денек. – Я рассказал ему про свою идею с автомобильными дилерствами, про то, как Горди украл ее, и про то, что в конце концов Гарри Белкин решил купить панели у Panasonic.

– Вот подлец, – сказал Курт.

– Кто, Горди?

– Оба. Про Горди мы все давно знаем. Но этот Гарри Белкин – если уж он решил изменить условия сделки, разве он не должен быть дать тебе хотя бы шанс участвовать в тендере? Хотя бы потому, что это была твоя идея?

– Должен. Но я уже сказал ему, что мы не можем доставить панели раньше, чем через несколько месяцев. Это стандартные условия поставки. Должно быть, у Panasonic были излишки на складе.

– Это неправильно. Несправедливо. Ты должен что-нибудь с этим сделать, приятель.

– Здесь уже ничего не поделаешь. В этом-то вся и проблема. В ближайшие два месяца у нас ничего не будет – нам придется получать товар из Токио.

– Не сиди сложа руки, приятель. Бейся за них.

– Как? Что я могу сделать, взять у тебя оружие и приставить его ко лбу Фредди Назима?

– Я хотел сказать, что иногда незаметные, не видимые врагу действия оказываются самыми эффективными. Как, например, было в Афгане, когда мы нашли их военную базу под Кандагаром, и на ней стоял старый русский вертолет. Один из наших местных информаторов сообщил, что кто-то из высшего руководства «Талибана» использовал этот вертолет, чтобы навещать их секретный штаб в горах. Я подумал, что мы можем просто взорвать эту штуку, а можем поступить и поумнее. Мы дождались четырех часов утра, пока на посту не остался всего один талиб. Я подкрался сзади и потихоньку задушил его. Потом мы пробрались на территорию базы и нанесли РОМ на хвостовую часть вертолета, рядом с задним мотором, и на лопасти несущего винта. Он совершенно невидим.

– РОМ?

– Жидкий реагент от которого металл становится хрупким. Помнишь тюбик, который ты рассматривал среди моих военных трофеев?

– Кажется, да.

– Классная штука. Секретные технологии. Это смесь ртути с другим металлом. Медным порошком или индиевым – неважно. Нанеси ее на сталь, и начинается химическая реакция. Сталь становится хрупкой, как зерновой хлебец.

– Умно.

– Так что ребята из «Талибана» провели обычную проверку на наличие бомб и прочего дерьма, но ничего не нашли, понимаешь? В ту же ночь вертолет разбился, едва поднявшись от земли. Шесть генералов «Талибана» превратились в мясные консервы. А ведь, согласись, это значительно лучше, чем просто взорвать пустой вертолет.

– Да, но где здесь связь с Entronics?

– Я лишь хотел показать, что иногда скрытые действия – самые эффективные. Именно они приносят победу. Не бомбы, не винтовки, не минометные очереди.

– Я бы все же предпочел, чтобы ты не душил Фредди Назима. Это может слегка подпортить наш корпоративный имидж.

– Забудь про Фредди Назима. Я просто пытаюсь тебе втолковать, что пришло время для секретных операций.

– Например?

– Пока не знаю. Не хватает информации. Но я готов тебе помочь, что бы ни пришлось сделать.

Я покачал головой:

– Я не плету закулисных интриг.

– А как насчет некоторых подробностей из трудовой биографии Брайана Борга из Lockwood Hotels? Или Джима Летаски?

Я заколебался:

– Если честно, я после этого чувствую себя как-то некомфортно.

– И ты всерьез полагаешь, что Panasonic обошелся без… «закулисных интриг», как ты это называешь, чтобы заполучить Гарри Белкина?

– Уверен, что все не так чисто. Но я не признаю «око за око, зуб за зуб». Не хочу быть подлецом.

– Позволь мне кое о чем тебя спросить. Убить человека где-нибудь в парке – это уголовное преступление. Но убить человека на поле битвы – героизм. В чем разница?

– Все очень просто. В первом случае – это война, а во втором – нет.

– А я думал, что бизнес – это война, – ухмыльнулся Курт, – это же было во всех книгах, которые ты мне принес. Я прочел их от корки до корки.

– Это фигуральное выражение.

– Странно, – усмехнулся он, – это я упустил.

В этот вечер мы играли против ЕМС, огромной компании с штаб-квартирой в Хопкинтоне – они занимались хранением компьютеров – и снова выиграли. До ребят из ЕМС, похоже, докатились слухи, что наша команда просто преобразилась, так что когда они появились, было похоже, что они уже попрактиковались где-то перед игрой. Дуг Форсайт не появился, что вряд ли было хорошим знаком.

Мои собственные навыки игры в софтбол неожиданно улучшились. Заступив на питчерскую пластину, я почувствовал, небывалую уверенность в себе и начал подавать глубокие дальние мячи. Моя игра на поле тоже улучшилась.

Но вот Тревор Аллард пару раз намеренно бросал мне мяч слишком далеко в сторону или слишком высоко, чтобы я не мог его принять, несколько раз перехватывал у меня мяч, словно бы не доверяя мне. Один раз он бросил мяч в меня в тот момент, когда я не был готов – стоял вполоборота, – и почти лишил меня уха.

После игры мы с Куртом направились к парковке. Тревор уже сидел в своем «порше», и когда мы проходили мимо, из динамиков оглушающе зазвучала песня Кайни Веста «Золотоискатель»: «Малыш, он полон амбиций – взгляни в его глаза» – похоже, это не было совпадением.

Я сказал Курту, что хотел бы сразу вернуться домой, если он не против меня подбросить.

– Ты не хочешь пойти пообедать с ребятами? – спросил Курт.

– Нет. Сегодня был тяжелый день. К тому же я обещал Кейт побыть дома. Она последнее время предпочитает, чтобы я не задерживался допоздна.

– Беременным женщинам необходимо чувство защищенности, – сказал Курт. – Примитивный инстинкт. Послушай меня – я знаю, что говорю. Она милая цыпочка. И к тому же хорошенькая.

– И моя.

– У вас дома все в порядке?

– Нормально, – кивнул я.

– Непростое это дело, брак, – сказал Курт. – А так важно, чтобы на домашнем фронте все было в порядке. Если дома дела идут кувырком, страдает и все остальное.

– Верно.

– А что сегодня случилось с Дугом Форсайтом? – поинтересовался Курт.

– Боюсь, он скоро уйдет от нас в Sony.

– Из-за твоего драконовского письма?

– Письмо, возможно, оказалось последней каплей. Горди не может думать ни о чем другом, хочет, чтобы я вернул Дуга обратно. Я уже и руки ему выламывал, и уговаривал, но ничего не сработало. Он явно хочет уйти. И, по правде говоря, я не могу его винить. Работа с Горди – не самое большое удовольствие на свете.

– Ну, могу поспорить, такой Горди есть в каждой компании.

– Не хочется в это верить, – ответил я, – но откуда мне знать? Я-то работал только в одной компании.

– Послушай, – сказал Курт, – это, конечно, не мое дело, но тебе не стоит позволять Тревору демонстрировать неуважение к себе.

– Это же просто игра.

– Все в этой жизни – игра, – ответил Курт. – Если он считает, что такое неуважение сойдет ему с рук на бейсбольной площадке, то же самое будет происходить и на рабочем месте.