Сатанинский взгляд

— Брось, братишка. Вот мой паспорт. Ты знаешь меня, — сказал субъект, и в тот же миг Люк понял, что действительно его знает.

Это был его собственный брат. Правда, Люк не совсем понимал, почему тот прилетел рейсом из Берлина, хотя должен был находиться у себя дома, в Техасе.

— Я приехал сюда за биали с сыром.

— Что такое биали? — спросил Люк.

— Еврейская булочка. Сейчас я не отказался бы от нее.

— Тогда ты правильно сделал, что прилетел в Нью-Йорк, — сказал Люк и попытался выяснить, где именно намерен остановиться его брат, поскольку горел желанием повидать его сегодня же вечером.

Он провел его через таможенный контроль, пожал руку и с улыбкой заключил в объятия.

— Зачем же так меня тискать? — проворчал в ответ «брат».

В Москве гибель Крименко и еще двадцати двух офицеров КГБ не была воспринята как катастрофа. Подлинной катастрофой было то, что среди погибших на мосту не оказалось Василия Рабиновича.

Всем не давал покоя один и тот же вопрос: что делать, если на него выйдут американцы? Стали даже поговаривать о немедленном ядерном ударе. Дескать, лучше рискнуть жизнью миллионов, чем потерять все.

Однако холодные головы все же одержали верх. Советскому Союзу не удалось прийти к мировому господству с помощью Василия, хотя он и был весьма полезен в деле подготовки кадров для выполнения важных заданий.

Кроме того, нужно еще посмотреть, сумеют ли американцы захватить его и заставить работать на себя.

Единственным, а потому и лучшим решением было поднять на ноги всех советских агентов в Америке и мобилизовать их на поиски Рабиновича. Все до единого нелегалы, нее сотрудники контрразведки и секретных служб получили приказ сосредоточить усилия на поимке этого человека.

И, наконец, самое главное: Америка не должна знать о том, что происходит на ее территории. Ни один человек из задействованных в поисках Рабиновича не должен знать, почему его ищут.

Кое-кто упомянул о риске, связанном с массированной операцией, которая не может остаться незамеченной американцами. Скольких ценных агентов можно лишиться в результате? Сколько нелегалов, с таким трудом внедрившихся в логово врага, окажется под угрозой провала? И вообще, какую цену готова заплатить Москва, чтобы помешать Америке заполучить Рабиновича?

Все, кто видел Рабиновича в деле, могли ответить только одно: любую.

Глава вторая

Его звали Римо, и он был не в состоянии подсчитать, скольких людей отправил на тот свет, да и не собирался подсчитывать. Подсчетами занимаются те, кто без цифр на табло не может определить победителя. Римо же играл в такие игры, где победитель был известен заранее.

Сейчас он собирался покончить с человеком, который, в отличие от него, умел считать. Этот человек считал, что транзисторы, микросхемы и электронные устройства сделают его неуловимым для правоохранительных органов. Он считал, что адвокаты сделают его неуязвимым для правосудия. Он рассчитывал на всех, кого успел купить с потрохами. Наконец, он рассчитывал на американских наркоманов, которые сделали его богатым.

Пожалуй, единственным, чего он не мог сосчитать, были его деньги — сотни миллионов долларов. Он держал на поводке правительства трех латиноамериканских стран, где произрастала кока и где она превращалась в белые кристаллики, которые американцы обожают запихивать в нос, лишаясь с их помощью последних извилин, уцелевших после приема прочих химических препаратов.

Римо не занимался подсчетами. Он чувствовал пронизывающий холод напитанных влагой облаков и резкий ветер, вжимающий его тело в корпус самолета. Он ощущал запах особой мастики, которой покрывают металлическую обшивку, ощущал вибрацию двигателя и готовился к единственной реальной опасности. Если пилот неожиданно спикирует и между телом Римо и самолетом пройдет воздушный поток, его сдует, как конфетти, и он полетит вниз с высоты четырех километров на покрытую джунглями землю.

Как известно, на такой высоте воздух содержит мизерное количество кислорода, но Римо было достаточно и этого. Впрочем, он всегда мог проделать в корпусе самолета отверстие, и тогда пилот будет вынужден сбросить высоту, чтобы пассажиры могли дышать без кислородных масок.

Пока в этом не было необходимости. Даже на такой высоте кислорода более чем достаточно, если организм умеет правильно им распорядиться. Люди непосвященные, подобно пьяницам, втягивают в себя воздух огромными глотками, не чувствуют своего тела и не подозревают о скрытых резервах, которые они могут, но не желают использовать.

Именно потому, что люди не умеют рационально использовать кислород, они задыхаются от бега, выныривают на поверхность, не успев пробыть под водой и трех минут, а когда испытывают страх, у них перехватывает дыхание.

Ученые считают, что задержка дыхания в состоянии стресса — не что иное, как слабая попытка человеческого организма мобилизоваться для адекватных действий. Но попытка эта редко приносит желаемый результат. Потому что единственным способом раскрепостить человеческую энергию служит контролируемое дыхание, подчиняющее организм ритмам Вселенной, из которой он черпает силы. Бесполезно бороться с силой притяжения или ветром. К ним нужно приспосабливаться. Именно так и поступал Римо, прижимаясь к металлическому корпусу реактивного лайнера плотнее, чем краска, которой тот был покрыт, плотнее, чем мастика, которой тот был натерт. Тренированное тело Римо слилось в единое целое с металлическим телом самолета. Главное — не дать воздушной струе разрушить эту связь.

Иного способа проникнуть в неприступную цитадель Гюнтера Ларгоса Диаса не существовало.

Этот человек, хорошо известный в Перу, Колумбии и на Палм-Бич, создал для себя райскую жизнь с помощью барышей от торговли кокаином. У него всюду были друзья. Он снабжал деньгами партизан, и за это они охраняли его плантации. Он давал деньги на обустройство увольняющимся военным, и они как миленькие ишачили на него.

В американских городах — центрах по торговле кокаином — Понтер Ларгос Диас подкупал полицейских, зарабатывающих двадцать пять тысяч долларов в год, с той же легкостью, что и их латиноамериканских коллег, чей годовой доход в переводе на доллары составлял пять тысяч.

Этот симпатичный брюнет, сын немки и латиноамериканца, умел давать взятки и, как говорят на родине его отца, подбирать ключик к душе любого человека. Он знал, кого и за сколько можно купить, и успешно использовал свои знания на практике. Настолько успешно, что было решено положить этой практике конец. Гюнтер Ларгос Диас был настолько умен и талантлив, что его следовало остановить.

Римо почувствовал, что самолет сбросил скорость и начал снижение. Пройдя сквозь слой вязких, влажных, холодных облаков, он оказался над Андами. Римо не знал, над какой страной они пролетают. Внизу в лучах солнца сверкала река, но он понятия не имел, как она называется.

Впрочем, это его не особенно интересовало. Конечно, всегда лучше знать, где ты находишься, — в противном случае трудно найти дорогу назад. Но Римо был уверен, что кое-кто в самолете должен это знать. Главное — не укокошить его сгоряча. Римо совсем не радовала возможность получить в проводники горстку местных крестьян, которые считают свою деревню пупом земли и имеют весьма туманное представление о том, как из нее выбраться. Еще меньше его радовала перспектива прошагать сотни миль пешком по джунглям.

Римо напомнил себе, что необходимо сосредоточиться. Рассудок и тело должны действовать согласованно, иначе его сдует воздушной волной.

Посадочная полоса выглядела слишком хорошо оборудованной для такого захолустья. Поблизости не было крупных автомобильных магистралей — лишь несколько узких асфальтовых дорожек, обсаженных невысокими деревьями. Тем не менее посадочная площадка была приспособлена для больших реактивных самолетов, и когда колеса, скрипя резиной, коснулись асфальта, Римо разглядел датчики, установленные через каждые десять ярдов. Более того: посадочная полоса была покрыта особой краской, благодаря которой с высоты казалась сверкающей на солнце рекой, не имеющей, правда, начала и кончающейся в зарослях деревьев. Диспетчерская вышка была замаскирована под груду скал.