Троих надо убрать

На следующий день после своего ночного возвращения Жерфо проснулся в полдень. Девочки уже ушли в школу, откуда возвращались только в конце дня, поскольку были на продленке. Беа ушла около десяти часов, оставив на подушке записку. Она была способна поспать четыре – пять часов и весь день выглядеть свежей и бодрой. Но могла проспать и тридцать часов кряду крепким, как у ребенка, сном. Записка гласила:

9.45. Чай в термосе, рагу в холодильнике, Марии я заплатила. Вернусь после обеда (чемоданы), но второй показ в 18 часов. Целую.

Чернила были фиолетовыми и немного расплывшимися, потому что Беа писала фломастером.

Жерфо прошел в гостиную, где нашел термос с чаем на кофейном столике рядом с гренками, маслом и почтой. Он выпил чай, съел два гренка с маслом и стал разбирать почту. Там было много предложений подписаться на экономические журналы. Друг, от которого Жерфо не получал известий уже два года, написал из Австралии, что его супружеская жизнь совершенно разладилась, и спрашивал совета, разводиться ему или нет. На зеленой открытке партнер Жерфо по шахматной игре сообщал очередной двухмесячный ход. Жерфо отметил его в своей записной книжке, сказал себе, что из-за отъезда в отпуск не сможет толком обдумать свой ход, и ответил сразу, механически. В зеленой открытке он указал адрес в Сен-Жорж-де-Дидонн, где собирался жить следующий месяц.

Побрившись, помывшись, причесавшись, спрыснувшись дезодорантом и одевшись, он около четырнадцати часов подошел к зеркалу. Красивое лицо, бледное и овальное, светлые волосы, энергичные нос и подбородок, прозрачные голубые глаза, но взгляд вялый, немного удивленный и бегающий. Рост небольшой. Прошлым летом в туфлях на высоких каблуках Беа была выше его на много сантиметров. Пропорции, сложение и мускулы, поддерживаемые более или менее ежедневной гимнастикой, были вполне приемлемы. Живота пока не было, но существовала угроза его появления. На Жорже были голубой костюм из джерси, сорочка в бело-голубую полоску с однотонным белым воротником, темно-синий галстук, нитяные носки и темно-синие ботинки английского производства.

Лифт доставил Жерфо прямо к "мерседесу" в подземный гараж. Он выехал на улицу, добрался до вокзала Аустерлиц и проехал на другой берег Сены. Магнитофон играл Тэла Фарлоу. Минут через двадцать Жерфо приехал к зданию своей фирмы – филиала ИТТ – и поставил "мерседес" в подземный гараж. Лифт довез его сначала до первого этажа, где он сунул в почтовый ящик зеленую открытку, адресованную его партнеру – учителю математики на пенсии из Бордо. Холл был полон что-то обсуждавших работяг. Жерфо снова сел в лифт и поднялся на третий этаж. Там холл был тоже заполнен возбужденно разговаривавшими рабочими. Когда Жерфо с трудом выбрался из лифта, повалилось дерево в кадке. На ступеньках, ведущих на четвертый этаж, стоял делегат Всеобщей конфедерации труда в клетчатой рубашке и синих брюках.

– Извините, извините, прошу прощения, – бормотал Жерфо, прокладывая себе путь.

– Если месье Шарансон боится выйти, – кричал делегат, – мы сами вытащим его за задницу.

Стоявшие в холле криками выразили свое одобрение. Жерфо выбрался из толпы и по коридору прошел к своему кабинету. В приемной мадемуазель Труонг полировала свои ярко-красные ногти.

– Как вам это удается с такими ногтями? – спросил Жерфо. – Я хочу сказать, что вы много печатаете. Вы их не ломаете?

– Иногда бывает. Добрый день, месье. Удачно съездили?

– Отлично, спасибо.

Жерфо направился в кабинет.

– У вас Ролан Дерозье! – воскликнула мадемуазель Труонг. – Не могла же я с ним драться!

– Никто не просит вас драться, – сказал Жерфо, вошел в кабинет и закрыл за собой дверь. – Привет, Ролан.

– Привет, паршивец, – ответил мужчина в джинсах и черном свитере. Дерозье был активистом экологического движения и членом Французской демократической конфедерации труда. В начале шестидесятых он и Жерфо вместе работали в парижском предместье в секции Объединенной социалистической партии. – Все болтают, болтают... – продолжал он. – Я зашел к тебе пропустить стаканчик, – Дерозье действительно вытащил бутылку "Катти Сарк" и налил добрую порцию в картонный стаканчик. – Ты не возражаешь, если попью твое виски?

– Нет, конечно, – со смехом ответил Жерфо, незаметно поглядывая на бутылку, чтобы узнать, много ли выпил Дерозье. – Болтают, – добавил он, – но пока бюрократ-сталинист говорит о том, чтобы притащить директора за задницу, – это его слова – ты сидишь и потягиваешь виски буржуев.

– Черт! – Дерозье уткнулся носом в стакан, быстро осушил его и отставил, закашлявшись. – Я смываюсь.

– Подожгите все, разломайте компьютер и повесьте Шарансона, – устало предложил Жерфо, сев за стол и взяв бутылку, чтобы поставить ее на место, – Вся власть советам трудящихся, – добавил он, но профсоюзный деятель уже убежал.

Во второй половине дня Жерфо уладил незавершенные дела, дал инструкции агентам по сбыту, имел долгую беседу со своим непосредственным подчиненным, который должен был заменить его на июль, но рассчитывал с помощью интриг, угодливости и подлостей скоро заменить окончательно. Кроме того, Жерфо принял раскрасневшийся Шарансон, которому с большим трудом удалось успокоить рабочих.

Шарансон поздравил Жерфо с успешным заключением сделки и сообщил, что премиальные будут переведены на его банковский счет в течение июля. Шарансон налил им два "гленливе".

– Спасибо, – поблагодарил Жерфо, беря стакан, предложенный Шарансоном.

– Они совсем свихнулись, – заметил директор. – Помнишь шестьдесят восьмой? Тогда они тоже бастовали до середины июля, а из-за чего, и сами не знали.

– Когда они это узнают, – сказал Жерфо, – вам и мне придется начать работать или собирать чемоданы. – Он отпил глоток "гленливе". – Они хотят свергнуть капитализм, – заметил он.

– Вот именно, – рассеянно согласился Шарансон.

Когда Жерфо вернулся в кабинет и стал приводить его в порядок, ему пришлось снова терпеть эротические провокации мадемуазель Труонг, непрерывно ходившей по комнате, переставлявшей вещи, изо всех сил наклоняясь вперед, и встававшей на цыпочки, вытягивая руки и ноги, якобы затем, чтобы придать вид календарю "Эр Франс", графикам планов, подстаканникам и тому подобному. Жерфо был уверен, что, положи он руку ей на задницу, она закричит, устроит скандал и расцарапает ему физиономию своими ярко-красными ногтями. Жерфо отправил ее вниз за "Франс суар" (Беа приносила домой "Ле Монд"). Против шести тысяч восставших боливийских крестьян были брошены танки и авиация. Убит террорист, пытавшийся угнать "Боинг – 747" в Северную Корею. Пропал бретонский сейнер, на борту которого находились одиннадцать человек. Долгожительница, только что отметившая свое столетие, сообщала о намерении голосовать за левых. Правительство готовит жесткие меры. Инопланетяне похитили собаку на глазах ее хозяина, дежурного по железнодорожному переезду, в департаменте Нижний Рейн. По недавно появившейся моде западного побережья Соединенных Штатов одна парочка пыталась совокупиться на пляже средиземноморского побережья Франции, но была задержана жандармами. Жерфо бросил взгляд на комиксы и швырнул газету в мусорную корзину.

– Я ухожу, – сказала мадемуазель Труонг.

– До завтра.

– Как до завтра?

– Ах да, простите. Мы увидимся первого августа. Желаю вам хорошо провести отпуск.

– Я вам тоже, месье.

Она ушла. Жерфо вышел чуть позднее. Было около семи часов. Слишком поздно, чтобы идти с Беа на просмотр фильма Фельдмана, который Жерфо в любом случае не хотел смотреть. Он мог бы уйти с работы и два часа назад, но хотел показать, что даже перед отпуском работал интенсивно, тем более что никто его к этому не принуждал.

После сорока пяти минут медленной езды сквозь пробки Жерфо поставил "мерседес" в подземный гараж дома в Тринадцатом округе и поднялся в свою квартиру. Девочки были дома и смотрели по телевизору местные новости. Они смотрели все подряд, не делая различия между новостями и художественными фильмами. Их и Беа вещи были на девяносто процентов собраны. Жерфо принял душ, переоделся, собрал багаж с чувством, что забыл самое нужное, потом покормил дочерей холодным жарким, салатом и болгарским йогуртом. Затем он отправил их спать и выключил телевизор, причем они, хотя шепотом, но совершенно серьезно обзывали его.