Нырок в забвение

Пока Гомер лихорадочно соображал, что предпринять, чтобы перекрыть бьющую со страшной силой воду, на камбуз ворвался старпом и прямиком направился к Моргану, держа в руках устройство для дыхания под водой.

– Извините, сэр, – выдавил из себя Гомер дрожащим от страха и холода голосом.

Оставив без внимания его извинение, Бресслер сосредоточил все свое внимание на потоке забортной воды, бьющей через сорванную крышку люка. Люк можно перекрыть довольно быстро, и старпом, смерив матроса взглядом, задал единственный вопрос:

– Вы умеете плавать, Морган?

Гомер утвердительно кивнул, и Бресслер продолжил:

– На правой стенке мусоропровода есть кремальера. Повернув ее по часовой стрелке, вы сможете закрыть шаровую задвижку и перекрыть течь.

– Я найду эту кремальеру, сэр, – с готовностью произнес Гомер.

– Тогда действуйте, – приказал старпом и протянул матросу дыхательный аппарат.

Это устройство представляло собой резиновую маску и связанный с ней гофрированным шлангом небольшой кислородный баллон. Кислорода хватало на тридцать минут, и Гомер без колебаний надел маску.

– Пойду доложу командиру. Удачи вам, матрос, – сказал старпом.

Благодарный за предоставленную возможность проявить себя, Морган решительно направился к сорванному люку. Поправив на себе дыхательный аппарат, он смело шагнул в бешено ревущую воду и добрался до переборки, где находился люк мусоропровода. Не обращая внимания на обжигающе холодную воду, он протянул правую руку в люк, пытаясь нащупать кремальеру, о которой говорил старший помощник.

Пит Слейтер принял обнадеживающий доклад старпома, находясь рядом с рулевыми. Бресслер доложил, что вода будет перекрыта в течение пары минут, но Слейтер не был уверен, что они смогут продержаться это время.

Указатель глубины показывал семьсот футов и продолжал падать. Несмотря на то, что конструкция корпуса допускала погружение на значительно большую глубину, Слейтер предпочел бы не подвергать лодку такому испытанию.

– Есть результаты последнего промера глубины, – сообщил штурман. – Под нами толща воды в добрую тысячу футов, а это значит, что мы уже на входе в андросский разрез.

– Помпы работают на полную мощность, – встревоженно доложил вахтенный офицер. – Но они не справляются с таким объемом воды.

Когда лодка погрузилась ниже семисот пятидесяти футов, ее корпус, казалось, протестующе застонал. Пальцы Слейтера побелели, инстинктивно сжав поручень. Сейчас угол крена значительно превышал тридцать градусов, и он физически ощущал могучую силу, влекущую их вниз, в забвение.

– К черту русскую лодку! – воскликнул Слейтер. – Продуть аварийные цистерны! Всплываем, пусть там наверху хоть сам дьявол!

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Гомер нащупал кремальеру шаровой задвижки. К тому времени он уже полностью оказался под водой. Как и было приказано, он повернул кремальеру по часовой стрелке, и заслонка начала медленно, но уверенно закрываться.

Поток воды, бившей из люка, ослаб, и Гомер довернул кремальеру до полного прекращения течи. Он уже собрался вынырнуть на поверхность, когда почувствовал, как палуба под ногами заходила ходуном. Сбитый с ног этой свистопляской, он вновь оказался на палубе, под пятифутовой толщей воды.

Мощная вибрация, казалось, сотрясала весь корабль. Только вцепившись мертвой хваткой в какую-то трубу, Моргану удалось избежать сокрушительного удара о дико трясущуюся переборку. Опасаясь, как бы не сорвало с лица маску, матрос вдруг услышал неясный гул, сопровождаемый бульканьем. Гул быстро нарастал и вскоре стал просто оглушительным. Этот душераздирающий рев и безумная пляска воды привели Моргана в состояние исступления, и он на мгновение перенесся в детство, в тот день, когда едва не утонул во время похода по реке.

Его байдарка перевернулась на самых опасных порогах, и он оказался под алюминиевой лодкой, застряв между подводными валунами. С тех пор Гомер никогда не был так близко к смерти, а спастись ему удалось лишь благодаря непоколебимой вере в Бога, которую он обретал в тот период, да неукротимой жажде жизни.

И сейчас, собрав в кулак всю свою волю, матрос второго класса Гомер Морган все же взял себя в руки. Мысли его вернулись к нынешнему испытанию, уготованному судьбой, и он отбросил малодушную мыслишку о том, чтобы сдаться и умереть. Забыв о сокрушительной вибрации и дьявольском реве, проникавшем во все уголки души, он собрал последние силы, дотянулся до стального поручня, ограждавшего мусоропровод, и ухватился за него. Чуть передохнув, он отправился в короткий, но трудный путь из водяного саркофага.

2

Почти два дня понадобилось "Хари Мару", чтобы выйти в богатые рыбой районы у острова Иводзима. Выйдя с Окинавы, вся команда в составе девятнадцати человек занялась сшиванием огромного трала длиной более трех миль. Эта полупрозрачная сеть, сплетенная в одну нить, была намотана на два массивных барабана, установленных на корме судна. Вдоль одного края к сети крепились пробковые поплавки, вдоль другого – грузила. Развернутая в море, она представляла собой плавучее препятствие шириной тридцать пять футов и предназначалась сугубо для ловли кальмаров.

Перед восходом солнца на третий день плавания прозвучали три коротких сигнала судовой сирены. Рыбаки торопливо вскакивали с коек, надевали синие непромокаемые робы и белые ботинки и выходили на бак, где судовой мастер – сендо – распорядился отдать трал.

Вся сеть состояла из стофутовых кусков, называемых танами. Таким образом, для получения единого нагашиами пришлось сшить сто шестьдесят танов. Начало и конец каждого тана был помечен белым буйком. Под каждым буйком крепились красный флажок с номером, миниатюрный проблесковый маячок на батарейках и радиоантенна для подачи сигналов на пеленгатор, находившийся в рубке "Хари Мару".

Во время отдачи трала за борт по морю стелился густой серый туман. Вся процедура заняла более часа. По обычаю, сендо для пущего везения обрызгал сеть саке, чашка с которой стояла у небольшого алтаря Шинто возле мостика.

Самыми молодыми рыбаками на борту траулера были семнадцатилетние близнецы Тоши и Юкио Танака из Нахи, что на Окинаве. Они принадлежали к династии потомственных кальмароловов, к которой относился и сам сендо, их дядя. Юноши всего лишь второй раз в жизни выходили на лов, и считали это большим событием в жизни. Это было особенно заметно, когда после постановки трала они, стоя у леерного ограждения, с нетерпением ждали появления первого кальмара.

– Какое утро, – заметил Тоши, вглядываясь в море. – Туман настолько густ, что мы не увидим восхода солнца.

Юкио озабоченно ответил:

– А ты чего ожидал, брат! В этих краях море постоянно затянуто туманом.

– Надеюсь, ты все же не веришь, что море здесь – прибежище демонов? – пошутил Тоши.

– Можешь смеяться, сколько хочешь, Тоши. Но для меня это место всегда будет Мано Уми – морем дьявола.

– Да будет тебе, Юкио. Ты рассуждаешь, как старая суеверная бабка.

– Тогда почему все рыбаки такие мрачные сегодня? – спросил Юкио. – Даже дядю проняло. Я еще ни разу не видел, чтобы он выливал на сеть целую бутылку саке.

– А по-моему, во всем виноваты американцы с канадцами, – убежденно произнес Тоши. – Если бы не их несправедливые протекционистские законы, мы бы сейчас спокойно ловили кальмаров у берегов Калифорнии или Британской Колумбии, а не в этих коварных водах.

– А как ты объяснишь таинственные исчезновения сотен кораблей и самолетов в этой части Тихого океана? – спросил Юкио.

– Все объясняется природными факторами, брат. На дне океана полно подводных вулканов и глубочайших провалов. Здесь проходят мощные течения и часто случаются внезапные штормы, во время которых чудовищные волны способны в мгновение ока поглотить крупные суда. Вот этими-то природными явлениями и могут объясняться исчезновения, о которых ты говоришь.