Бешенство

— Значит, это чувство вины, так?

Она кивнула.

— И некоторый собственный интерес. Адвокат, представляющий сына Гарри, уже берет показания у персонала нашего отделения. Я не знаю, есть ли хоть какой-нибудь способ избежать суда. Но если бы я могла доказать, что Гарри уже был смертельно болен, когда я осматривала его…

— Тогда в суде с вас взыскали бы не очень много.

Она кивнула. И устыдилась. «Ваш отец все равно уже умирал, господин Слоткин, так в чем же дело?».

— Неизвестно, мертв ли Гарри, — заметил Брэйс.

— Он пропал месяц назад. Что с ним еще могло произойти? Осталось только найти тело.

Крики наверху прекратились, битва была выиграна. Тишина лишь подчеркнула тревожную паузу в их разговоре. Послышались скрип лестницы и звук шагов, и в комнату вошла женщина. Рыжая, с такой бледной кожей, что ее лицо в сиянии лампы казалось полупрозрачным.

— Моя жена Грета, — представил Брэйс. — А это доктор Тоби Харпер. Тоби зашла поговорить по работе.

— Извините за вопли, — сказала Грета. — Это наша ежедневная пытка. Скажи мне еще раз, Роби, зачем мы завели ребенка?

— Чтобы передать ему наши превосходные ДНК. Беда в том, детка, что она унаследовала твой норов.

Грета присела на ручку кресла рядом с мужем.

— Это называется решимость, а не норов.

— Ну, как бы это ни называлось, а уши вянут. — Он погладил жену по коленке. — Тоби работает в клинике Спрингер. Это она зашивала мне физиономию.

— Ой! — Грета благодарно кивнула. — Вы хорошо потрудились. Наверняка даже шрама не останется. — Она взглянула на кофейный столик и нахмурилась. — Роби, я надеюсь, ты предложил что-нибудь нашей гостье? Хотите чаю?

— Нет, детка, все в порядке, — возразил Роби. — Мы уже закончили.

«Похоже, это сигнал, что пора восвояси», — подумала Тоби и неохотно поднялась.

Встал и Роби. Чмокнув жену, он сказал:

— Я ненадолго, только заеду в клинику. — Затем он повернулся к Тоби, которая с удивлением смотрела на него. — Вы хотели видеть карты амбулаторных пациентов, верно? — уточнил он.

— Да, конечно.

— Тогда встречаемся там, в Казаркином Холме.

11

— Я так и знал, что вы не отвяжетесь от меня, — сказал Роби, отпирая входную дверь клиники Казаркин Холм. — «Проверьте это, проверьте то». Черт побери, я решил, что покажу вам эти записи, чтобы вы не думали, будто я специально их от вас скрываю.

Они вошли в здание; входная дверь захлопнулась, отчего в пустынном вестибюле заметалось эхо. Роби свернул направо и отпер дверь, на которой значилось: «Медицинская документация».

Тоби щелкнула выключателем и удивленно заморгала при виде шести рядов картотечных шкафов.

— По алфавиту? — спросила она.

— Да. Начало с этой стороны, конец — с той. Я поищу карту Слоткина, вы найдете Парментера.

Тоби направилась к букве «П».

— С ума сойти, сколько тут папок. Неужели в Казаркином Холме действительно так много пациентов?

— Нет. Это центральный архив всех домов престарелых компании «Оркутт».

— Это какой-то конгломерат?

— Да. Мы их крупнейшее учреждение.

— И сколько же домов престарелых в него входит?

— Около десятка. У нас общая бухгалтерия и справочная служба.

Тоби нашла нужный шкаф и просмотрела карты пациентов с фамилиями на «п».

— Ее здесь нет, — сообщила она.

— Я нашел Слоткина.

— А где же тогда Парментер?

Брэйс приблизился к Тоби.

— А, я забыл. Он скончался, так что его карту могли переместить в архив. — Он пошел к шкафу в глубине помещения. Через минуту он закрыл ящик, в котором рылся. — Должно быть, ее куда-то выложили. Не могу найти. Почему бы нам не остановиться на карте Гарри? Просмотреть ее еще раз, чтобы успокоиться и убедиться, что я ничего не упустил.

Тоби села за голый стол и открыла карту. Сведения в ней были проблемно ориентированы, раздел «Текущие заболевания» помещался на первой странице. Ничего интересного Тоби не увидела. Доброкачественная гипертрофия простаты. Хроническая боль в спине. Незначительная потеря слуха вследствие отосклероза. Обычные изменения для пожилого возраста.

Она заглянула в перечень предшествующих заболеваний. И снова стандартный список. Аппендэктомия в 35 лет. Трансуретральная резекция простаты в 68 лет. Удаление катаракты в 70. Гарри Слоткин был в общем-то человеком здоровым.

Тоби просмотрела записи врачей, которых посещал Гарри. По большей части это были периодические осмотры у Валленберга, иногда встречались записи доктора Бартелла, уролога. Тоби листала страницы, пока не дошла до визита двухлетней давности. Имя врача было написано совершенно неразборчиво.

— Кто это? — спросила она. — Подпись начинается с «Я» и что-то там дальше.

Брэйс прищурился, пытаясь разобрать каракули:

— Сдаюсь!

— Вам не знакомо это имя?

Он покачал головой.

— Иногда мы привлекаем специалистов со стороны. А по какому поводу обращение?

— По-моему, здесь сказано «искривление носовой перегородки». Наверное, ЛОР.

— Есть тут в Ньютоне такой специалист. Фамилия Грили. Значит, в подписи должно быть «Г», а не «Я».

Имя было ей знакомо. Грили время от времени консультировал и у них в клинике Спрингер.

Тоби посмотрела отпечатанную на принтере страничку с результатами последних анализов крови и биохимии. Все в пределах нормы.

— Очень неплохой гемоглобин для его возраста, — заметила она. — Сто сорок — это выше, чем у меня.

Тоби перевернула страницу и нахмурилась, вчитываясь в распечатку под заголовком «Диагностический центр Ньютона».

— Ого, ребята, вам ни к чему контроль за уровнем затрат, а? Вот это анализы! Радиоиммунотестирование на тироидный гормон, гормон роста, пролактин, мелатонин, кортикотропин. И еще, и еще. — Она перешла к следующему листу. — И еще. Перечень сделан год назад, другой — три месяца назад. Какая-то лаборатория в Ньютоне озолотилась на этом.

— Этот набор Валленберг заказывает для каждого своего пациента, кому проводятся инъекции гормонов.

— Но гормональная схема не упоминается в карте.

Брэйс задумался.

— Это ведь странно, верно? Заказывать все эти тесты, несмотря на то, что Гарри не включен в протокол.

— Возможно, Казаркин Холм подбрасывает деньжата диагностическому центру. Такой эндокринный анализ наверняка стоит несколько тысяч долларов.

— Его заказывал Валленберг?

— В отчете из лаборатории не сказано.

— Посмотрите в направлениях. Сравните даты.

Она отыскала раздел, озаглавленный «Направления». Эти странички были написаны от руки под копирку, на каждой — подпись и дата.

— Так, на первый эндокринный набор направил Валленберг. Второй подписан тем самым парнем с неразборчивым почерком. Доктором Грили, если это действительно он.

— Зачем ЛОРу направлять на эндокринное обследование?

Тоби просмотрела остальные направления.

— Вот опять эта подпись, дата — два года назад. Он назначил предоперационный валиум и транспортировку в Центр хирургии Ховарт в Уэллесли на шесть часов утра.

— Перед какой такой операцией?

— Мне кажется, здесь написано «искривление носовой перегородки». — Вздохнув, Тоби закрыла карту. — Все равно ничего не понятно, а?

— Значит, можно идти? Грета небось уже дуется на меня.

Тоби разочарованно отдала ему карту.

— Извините, что вытащила вас в такое время.

— Э-э, ну, я и сам не пойму, как согласился на это. Но вам теперь не особенно нужна карта Парментера, так ведь?

— Только если вы сможете ее найти.

Роби сунул карту Гарри Слоткина на место и захлопнул ящик.

— Сказать по правде, Харпер, это не входит в список моих первоочередных задач.

В гостиной горел свет. Когда Тоби подъехала к стоявшему возле дома «Саабу» Джейн Нолан, она увидела мягкий свет, пробивавшийся сквозь шторы, и силуэт женщины у окна. Такое вселяющее надежду зрелище — фигура у окна, неусыпный часовой, глядящий в темноту. Это значит, кто-то ждет дома.