Бойся самого худшего

— Не знаю.

— Мой брат в ресторанном бизнесе уже давно. И с какой только дрянью не имел дела. Одно время у него работали нелегалы. Это опасно. Потому что, говорят, есть такой закон, по которому, если ты нанял нелегала и знаешь, что он нелегал, твой бизнес могут закрыть. Вы слышали об этом?

— Конечно, — ответил я, вспомнив что говорила Кип Дженнингз о Рэндалле Трайпе. В числе его занятий была также перевозка нелегалов. — Вы не слышали, ваш брат не упоминал когда-нибудь Рэндалла Трайпа?

— Нет, не слышал. Теперь он с нелегалами не связывается, но был период, когда нанимал вот таких людей, без всяких бумаг. Ну, мыть посуду, вытирать столы — в общем, делать всякую грязную работу. Нет, скажу я вам, ресторанный бизнес не для меня.

Арни поднялся уходить.

— Я сожалею насчет этой истории с пончиками, — сказал я. — Пожалуйста, не обижайтесь.

Он улыбнулся.

Сидни шестнадцать. То есть это было недавно.

Она сдала тесты на получение водительского удостоверения и теперь мечтает проехаться в машине одна. Практиковалась Сид большей частью на машине матери — Сьюзен рано приезжала с работы, — но теперь дочка живет у меня.

Это было еще до того, как она устроилась на лето в автосалон и приобрела хороший опыт.

Однажды я приезжаю вечером, а Сидни говорит, что ей нужно съездить к матери, взять тетрадь с домашними заданиями, которую она забыла. Обещает тут же вернуться. Просит отпустить ее одну.

— Ну что? — спрашивает она.

Я соглашаюсь.

Примерно через час в дверь звонят. Я открываю. Вижу Патти. Она нервно улыбается. Уже месяца два, как они с Сид подруги.

— Входи, — говорю я. — Но Сид нет дома. Она поехала к матери за тетрадью.

— Я знаю, — бодро произносит Патти. — И пришла сказать, чтобы вы не беспокоились. С ней все в порядке.

Я чувствую, как будто подо мной внизу открылась дверца люка.

— Но что-то случилось? Да? Говори, Патти.

— Понимаете, на обратном пути от мамы Сидни увидела меня, и мы решили заехать в торговый центр за мороженым. Она поставила машину, все как положено, а этот придурок, ну полный говнюк, врубился на своем старом ящике в дверцу.

— И вы там сидели? Ты и Сид?

— Нет. Мы в это время покупали мороженое и видели, как все случилось. Так этот парень, представляете, сразу отвалил. Мы даже не успели рассмотреть номер его машины. Но Сидни не виновата.

Я начинаю надевать пальто.

— Только не ругайте ее, пожалуйста, — умоляет Патти.

— Меня беспокоит одно — чтобы с ней ничего не случилось.

— Да с ней все клево. Она беспокоится насчет вас. Что вы будете психовать.

Потом за ужином я спрашиваю Сид:

— Почему ты решила, что я буду психовать?

— Не знаю, — отвечает она.

— А зачем послала Патти?

— Она предложила, и я подумала: ладно, пусть сходит к тебе. Подготовит. Потому что еще до того, как вы с мамой развелись, да и после тоже, как только шел разговор о деньгах, ты начинал психовать.

— Ты ошибаешься, Сид.

— А тут дверца смята. Ведь на это уйдет куча денег, верно? И ты не захочешь проводить все по страховке, потому что повысят налог. А я заплатить не могу — у меня нет денег. А если ты попросишь у мамы половину суммы, она скажет, что это твоя машина, ты дал ее мне покататься, вот и плати. А ты разозлишься. И вы опять начнете ругаться, как тогда, когда у тебя был автосалон, и все там пошло плохо, и каждый вечер вы с мамой ругались. Она тебя все упрекала, что ты не обеспечил нам хорошую жизнь и все такое.

В течение нескольких дней я пытаюсь убедить Сид, что деньги для меня не самое главное.

Кажется, мне это удается.

Глава двадцать седьмая

После ухода Арни я позвонил на мобильный Патти. Хотел удостовериться, что я ней все в порядке, что она благополучно добралась до дома или куда-то еще. Патти не отвечала. Значит, действительно обиделась. Да, я пресек вчера ее глупые фантазии. А как бы вы поступили на моем месте? Несовершеннолетняя девушка в приличном подпитии в вашем доме, ночью, матери звонить отказалась, теперь вот откровенно навязывается.

Затем я набрал номер домашнего телефона Джеффа. Ответил женский голос.

— Это миссис Блюстайн? — спросил я.

— Да.

— Говорит Тим Блейк.

— О, здравствуйте!

— Джефф дома?

— Его сейчас нет. Вы по поводу сайта?

— Да. Я ведь плохо во всем этом разбираюсь.

— И я тоже, — подхватила она. — Что там сын делает на компьютере, не имею ни малейшего представления.

Я распрощался с матерью Джеффа и набрал номер его мобильника. Он ответил.

— Джефф, нам нужно поговорить, — сказал я.

— А что случилось, мистер Блейк? — спросил он. — Забарахлил сайт или что-то другое?

— Да, другое. Ты сейчас где?

— В поезде. Решил с ребятами съездить в город. — Под городом он имел в виду Манхэттен.

— Когда вернешься?

— Вечером. Мы едем в магазин «Кид робот».

Поговорить мне нужно было с ним с глазу на глаз. Так что придется подождать.

— Ладно, — сказал я. — Отложим на завтра. Договорились?

— Договорились, — ответил Джефф, но по голосу чувствовалось, что он от моего предложения не в восторге.

— Ты собрался купить у меня автомобиль? — чуть не ахнул Боб Джениган.

— Считай, что я начал меняться к лучшему, — сказал я.

Мы стояли с ним на демонстрационной площадке.

— Кстати, ты ошибаешься.

— В чем? — спросил он. — В твоем намерении купить машину?

— Нет. В том, что я пытаюсь вбить клин между тобой и Сьюзен. Мне она, конечно, небезразлична. Я даже продолжаю ее любить, она мать моего ребенка, но вставать между вами — у меня даже в мыслях нет такого.

— Рад это слышать, — сказал Боб.

Мы помолчали. Затем я сказал:

— Ну показывай, что у тебя есть.

Он сразу ткнул пальцем в синего «жука» — «фольксваген», возраст примерно лет десять.

— Как насчет этого?

— Ты шутишь?

— Нет, не шучу, — сказал он. — У него относительно небольшой пробег, сносная цена и экономное потребление горючего.

— Но этот автомобиль уже справил свою годовщину, верно? — спросил я.

— Какую годовщину? — удивился Боб, притворившись, что не понимает вопроса. Так те, кто занимается этим бизнесом, называют автомобиль, простоявший на площадке весь год.

— Ладно тебе, Боб, — сказал я. — Я этот автомобиль давно заприметил. Он стоит здесь уже много месяцев, тебе все никак не удается его сбагрить. Под ним лужа масла, а две передние шины лысые.

— Кроме того, у него тонированные стекла, — добавил Боб, — а в салоне CD-плейер на шесть дисков. — Он протянул мне ключ. — Давай заведи.

Я сел, включил зажигание, щелкнул выключателем фар и, оставив двигатель работать, обошел машину.

— Дальний свет барахлит. И ты слышишь эти постукивания?

— Это он пока разогревается.

— И ты хочешь за него четыре с половиной? — спросил я.

— Разве много? — Он посмотрел на меня. — А сколько ты дашь?

— Возьму за три девятьсот, если ты поставишь сюда нормальные шины, заменишь передние фары и устранишь течь снизу.

Боб тяжело вздохнул:

— Ну ты даешь, Тим!

— Иначе нельзя, приятель. Ты же знаешь, что я в таких делах дока.

Я сел в машину, выключил зажигание, затем подтянул рычаг изменения наклона спинки сиденья. Он отломился и остался у меня в руке. Я протянул его Бобу.

— Ладно, пусть будет три девятьсот, — сказал он.

— И обязательно замени передние фары и лысые шины, — предупредил я.

— Договорились.

Прежде чем уехать, я зашел в офис.

— Ну что, продал он тебе «жука»? — спросила Сьюзен.

— Да, — ответил я. — Пришлось поторговаться, а то он делал вид, что отдает его задаром.