Перелом

— Да, насколько я помню. Если вы проследуете за мной, я вам их предоставлю.

Гарольд провел Джека через арку к лестнице, ведущей на второй этаж, но, не дойдя до нее, свернул налево, в устланный толстым ковром коридор. Стало понятно, каким образом Гарольд Лэнгли смог появиться перед Джеком так бесшумно.

— Вы сказали, что первый мистер Стэнхоуп был столпом местного общества. Каким образом он им стал?

— Он был основателем бостонского страхового агентства «Стэнхоуп». Агентство стало весьма процветающим предприятием. Мистер Стэнхоуп был состоятельным и щедрым человеком — явление для Брайтона весьма редкое. В Брайтоне в основном обитают наемные рабочие.

— Это означает, что действующий мистер Стэнхоуп тоже богатый человек?

— Вне всякого сомнения, — ответил Гарольд и провел Джека в кабинет — такой же аскетичный, как и он сам. — Биография действующего мистера Стэнхоупа весьма любопытна, — начал он. — Его настоящее имя — Станислав Йордан Ярузельский. Сын рабочих-эмигрантов, он работал сначала в агентстве мистера Стэнхоупа — после окончания местной школы. Он был толковым парнишкой. Даже не закончив колледж, он смог пройти весь путь от мальчика на побегушках до управляющего. Когда старик ушел в мир иной, он женился на вдове, вызвав этим разного рода мрачные предположения. Станислав Ярузельский даже сменил фамилию.

Хотя за стенами дома сиял солнечный июньский день, в кабинете Гарольда было так темно и мрачно, что пришлось зажечь не только настольную лампу, но и торшер. Окна кабинета скрывали тяжелые занавеси из зеленого бархата. Закончив сагу о действующем мистере Стэнхоупе, Гарольд подошел к отделанному черным деревом шкафу и извлек из верхнего ящика — всего их было четыре — какую-то папку. Из папки он достал три листка и вручил один из них Джеку. Два других Гарольд положил на стол. Прежде чем сесть на стул с высокой спинкой, он жестом предложил Джеку занять место в одном из обитых бархатом кресел.

— Это разрешение на эксгумацию, — сказал он. — Там есть место для подписи мистера Стэнхоупа, если он даст свое согласие.

Джек уселся в кресло и взял лист.

— Кто заполнит документ, когда мистер Стэнхоуп поставит свой автограф? — спросил он.

— Это сделаю я. В какой день вы намерены эксгумировать тело?

— Сразу после того как будет принято решение об аутопсии.

— В таком случае поставьте меня в известность как можно скорее. Мне предстоит договориться с могильщиками и заказать грузовик.

— Можно ли будет провести вскрытие в этом здании?

— Да. В комнате для бальзамирования, когда она будет свободна. Единственная проблема — у нас нет всех нужных вам инструментов. В частности, черепной пилы.

— Инструменты я смогу раздобыть.

Гарольд произвел на него сильное впечатление. Несмотря на свой жутковатый вид, он оказался информированным и весьма эффективным менеджером.

— Должен упомянуть, что мероприятие связано с большими затратами.

— О какой сумме идет речь?

— Нам придется платить транспортной компании и могильщикам. Лица, обеспечивающие сохранность склепов и памятников, также потребуют вознаграждения. Кроме того, гонорар за получение разрешения, контроль и пользование комнатой для бальзамирования.

— Не могли бы вы назвать хотя бы примерную цифру?

— По меньшей мере несколько тысяч долларов.

Джек слегка присвистнул, делая вид, что считает сумму слишком большой, хотя на самом деле она оказалась меньше, чем он предполагал.

— Скажите, я могу вам позвонить в нерабочее время?

— Я дам вам номер своего сотового телефона.

— Потрясающе! — восхитился Джек. — Вы и адрес Стэнхоупов знаете?

— Естественно. Их дом знают все. Он достопримечательность Брайтона.

Через несколько минут Джек уже сидел в автомобиле и барабанил пальцами — на сей раз по рулю. Он снова размышлял о том, что делать дальше. Шел третий час. Ехать в суд он не собирался. Он всегда предпочитал быть не пассивным наблюдателем, а человеком действия.

Он потянулся за картой. На то, чтобы найти Мемориальную больницу Ньютона, у него ушло несколько минут. И Джек включил зажигание.

Мемориальная больница Ньютона была похожа на все больницы пригородов, в которых довелось побывать Джеку. Самое старое отделение больницы было декорировано разнообразными архитектурными деталями. Остальные части здания были попроще. Последнее отделение строилось уже без излишеств — из кирпича и затененного стекла.

Джек поставил машину на парковке для посетителей неподалеку от небольшого озера. Стая канадских гусей словно застыла на воде, и в этой неподвижности птицы были похожи на подсадных. Джек заглянул в объемную папку с документами, чтобы лучше запомнить имена людей, с которыми собирался поговорить. Это были доктор Матт Гилберт из приемного покоя неотложной помощи, медсестра Джорджина О’Киф и штатный больничный кардиолог доктор Ноэль Эверетт. Они были свидетелями со стороны истца, а защитник уже взял у них предварительные письменные показания. Больше всего Джека беспокоила проблема цианоза.

Минуя центральный вход и обойдя здание, Джек направился к приемному покою отделения неотложной помощи. Карет «скорой помощи» на разгрузке не было. Джек вошел в отделение.

Похоже, время для визита было выбрано удачно. Около регистрационной стойки стояли три человека, но они не выглядели больными. Сидевшая за стойкой медсестра в белой форменной одежде и со стетоскопом на груди посмотрела на Джека.

— Затишье перед бурей? — пошутил Джек.

— Похоже на то. Чем могу вам помочь?

Джек помахал значком и поинтересовался местонахождением Матта и Джорджины. Чтобы показать, что они хорошо знакомы, Джек сознательно опустил их фамилии.

— Они еще не пришли, — ответила дежурная сестра. — Сегодня они работают в вечернюю смену.

— И когда начинается их смена?

— В три.

Джек взглянул на часы. Стрелки приближались к трем часам дня.

— Значит, они скоро появятся?

— Пусть только попробуют опоздать! — с угрозой произнесла сестра. Но при этом она улыбалась, давая понять, что шутит.

— А доктор Ноэль Эверетту себя? — спросил Джек.

— Она где-то здесь. Вы хотите, чтобы я с ней связалась?

— Да, если вам не трудно.

Джек присоединился к сидящей троице. Они почему-то избегали смотреть в его сторону. Джек перевел взгляд на столик со старым номером журнала. Он долго рассматривал обложку, но брать журнал в руки не стал. Он думал о том, как трудно будет убедить Джордана Стэнхоупа дать согласие на эксгумацию. Это было так же невозможно, как штурм Эвереста без кислородного прибора и без одежды. Он на миг улыбнулся, представив, как пара голозадых альпинистов приветственно машет со скалистой вершины. Но в мире нет ничего невозможного — он знал это. Джек услышал, как в давно устаревшем динамике внутренней связи прозвучало имя доктора Эверетт.

Через пять минут дежурная сестра попросила его подойти к стойке и сообщила, что доктор Эверетт находится в отделении радиологии и готова с ним побеседовать.

Джек без труда нашел отделение радиологии и рентгенологии. Доктор Эверетт находилась в небольшой просмотровой комнате и внимательно изучала закрепленные рентгенограммы. Единственный источник освещения находился в стене за снимками, и кардиолог в белом халате при этом бледном свете напоминала привидение. Джек решил действовать прямо. Представившись, он сразу объяснил, зачем явился.

— Я должна выступить в качестве эксперта со стороны истца, — столь же откровенно сказала Ноэль. — Я скажу, что к тому моменту, когда пациентку доставили сюда, у нас уже не было возможности вернуть ее к жизни. Я была возмущена, узнав, что ее могли привезти раньше. Многие из нас, старомодных докторов, лечащих всех, кто к ним обращается, а не только тех, кто заранее им заплатил, очень недовольны врачами, практикующими в так называемой concierge-медицине. Мы убеждены, что они работают ради своей выгоды, а вовсе не в интересах пациента, как они утверждают.

— Значит, вы выступаете на стороне истца потому, что доктор Бауман практикует concierge-медицину? — спросил пораженный ее реакцией Джек.