Не говори никому

Я вернул ему открытку.

– Все понятно, кроме одного: я тут при чем?

– Это, – он поднял открытку, – план на тот случай, если выгорят мои шестьдесят процентов. Это, – Тириз помахал завещанием, – если перевесят сорок.

Я все еще не понимал.

– Полгода назад я заскочил в центр. Повидал крутого юриста, два куска за два часа берет, понимаете, о чем я? Зовут Джоэл Маркус. Если я умру, вам надо пойти к нему, вы – мой душеприказчик, или как там это называется. Я все бумаги заполнил, вам скажут, где деньги лежат.

– Почему я?

– Вы не бросите моего парнишку, док.

– А Латиша?

Он сморщился.

– Она баба, док. Как только я в ящик сыграю, она тут же другого перца найдет, понимаете, о чем я? Родит от него, а Ти Джея забросит. Еще и подсядет снова. – Тириз выпрямился и скрестил руки на груди. – Бабам нельзя верить, док, пора бы уж знать.

– Она же мать Ти Джея.

– Кто ж спорит.

– Любит его.

– Да знаю я. Только, док, она всего лишь телка, понимаете? Да оставь я ей деньги, она их за день на ветер пустит. Поэтому я открыл несколько счетов. И вы – главный распорядитель. Если она захочет взять деньги для Ти Джея, вы будете решать. Вы и этот Джоэл Маркус.

В голове завертелись слова о сексуальной дискриминации, о неандертальском взгляде на женщину и неправильности такого подхода. Правда, я почувствовал, что они прозвучат не к месту. Я крутнулся на стуле и внимательно посмотрел на Тириза. Ему сейчас двадцать пять. Я видел стольких похожих на него. Тириз прав: для меня они всегда были одной общей массой «плохих парней».

– Тириз…

Он посмотрел в мою сторону.

– Бросай ты все свои дела прямо сейчас.

Тириз нахмурился.

– Возьми те деньги, что уже накопил. Найди нормальную работу во Флориде. Я ссужу тебе, сколько не хватит. Бери семью и уезжай отсюда.

Он отрицательно покачал головой.

– Тириз?

Он встал.

– Идемте, док. Время.

– Мы ищем его изо всех сил.

Лэнс Фейн кипел от злости, его желто-восковое лицо, казалось, сейчас растает. Димонте жевал зубочистку. Крински что-то писал. Стоун подтягивал брюки.

Карлсон нетерпеливо глядел на только что заработавший факс.

– А что там со стрельбой? – недовольно осведомился Фейн.

Полицейский в штатском – агент Карлсон не удосужился запомнить его имя – пожал плечами.

– Никто ничего не знает. Я думаю, случайное совпадение.

– Случайное? – взвизгнул Фейн. – Вы просто некомпетентный тупица, Бенни! Они бегали по улицам и вопили о белом с пистолетом!

– Я уже сказал: никто ничего не знает.

– Надавите на них, – приказал Фейн. – Надавите как можно сильнее. Не может быть, чтобы они просто так кричали.

– Не волнуйтесь, рано или поздно мы его возьмем.

Стоун похлопал Карлсона по плечу:

– Что там у тебя, Ник?

Тот не ответил. Нахмурившись, он проглядывал пришедший факс. Агент Карлсон был аккуратен до педантизма, он слишком часто мыл руки, а уходя на работу, раз десять возвращался, чтобы ничего не забыть. Теперь агент явно ощущал – в деле что-то не стыкуется.

– Ник!

Карлсон наконец повернулся.

– Помнишь тот ствол тридцать третьего калибра, который лежал в ячейке на имя Сары Гудхарт?

– В той, ключ от которой нашли на покойнике?

– Да.

– И что с ним не так?

Карлсон нахмурился еще больше.

– В нашей версии сплошные дыры.

– Какие еще дыры?

– Во-первых, мы решили, что ячейка на имя Сары Гудхарт была в свое время зарезервирована Элизабет Бек, верно?

– Верно.

– Кто же тогда платил за нее последние восемь лет? Вряд ли сама покойница.

– Может, ее отец? Он явно знает больше, чем говорит.

Карлсон даже не воспринял слова напарника всерьез.

– А подслушивающие устройства в доме Бека? Кто наставил ему «жучков»?

– Не знаю, – пожал плечами Стоун. – Может быть, наши из других отделов его тоже в чем-то подозревают?

– Тогда бы они уже проявились. А вот тебе рапорт по тому стволу. – Он взмахнул факсом. – Знаешь, что накопали по нашему запросу? В Бюро по контролю над алкоголем, табаком, огнестрельным оружием и взрывчатыми веществами никаких зацепок не обнаружили – слишком много времени прошло. – Бюро использовало новейшие компьютерные программы, позволяющие установить, не засветилось ли орудие преступления в других, ранее совершенных убийствах. – Зато они установили, кто был последним владельцем нашего пистолета. Угадай, кто?

Он передал факс Стоуну. Тот поискал глазами имя.

– Стивен Бек?

– Отец Дэвида Бека.

– Он ведь, по-моему, погиб?

– Да.

Стоун вернул факс Карлсону.

– Выходит, пистолет унаследовал сын. Это – оружие Бека.

– Тогда почему его жена держала пистолет запертым в ячейке, вместе с теми фотографиями?

Стоун колебался недолго.

– Может, боялась, что муж ее пристрелит?

Карлсон снова нахмурился.

– Мы что-то упускаем.

– Слушай, Ник, не усложняй. У нас достаточно улик, чтобы привлечь Бека за убийство Шейес. Нам и этого вполне хватит. Забудь про Элизабет Бек.

Карлсон удивленно поглядел на Стоуна:

– Как это – забудь?

Стоун откашлялся и развел руками.

– Подумай сам. Посадить Бека за убийство Шейес – раз плюнуть. А тому случаю уже восемь лет. У нас, конечно, есть пара зацепок, но его будут судить не по этому делу. Слишком много времени прошло. Возможно, – Стоун театрально вздохнул, – лучше не бередить прошлое.

– О чем ты говоришь?

Стоун подвинулся к Карлсону и заставил его нагнуться.

– Кое-кто в нашей конторе не хочет, чтобы мы копали слишком глубоко.

– Кто же?

– Не важно, Ник. Мы ведь все делаем общее дело, правда? Если мы сейчас выясним, что Киллрой не убивал Элизабет Бек, то просто зря разворошим муравейник, вот и все. Его адвокат, не дай Бог, потребует пересмотра дела…

– Киллроя так и не обвинили в убийстве Элизабет Бек.

– Списали-то ее на него. Оставь все как есть, Ник. Так будет спокойней.

– Мне не нужно спокойствие. Мне нужна правда.

– Нам всем нужна правда, Ник. Однако еще больше нам нужна справедливость. Бек получит пожизненное за Ребекку Шейес, Киллрой останется в тюрьме. Все будет так, как должно быть.

– Том, у нас везде сплошные дыры.

– Ты толкуешь об этих дырах, а я не вижу ни одной. Ты же сам выдвинул версию о том, что Бек убил свою жену.

– Точно. Жену. А не Ребекку Шейес.

– Не понимаю, о чем ты.

– Между двумя убийствами – сплошные нестыковки.

– Шутишь? Одно к другому подходит – лучше некуда. Шейес что-то знала. Мы начали копать. Беку пришлось заставить ее заткнуться.

Карлсон продолжал хмуриться.

– Что тебе не нравится? – продолжал Стоун. – Думаешь, то, что Бек вчера заглянул к ней в студию сразу после нашего с ним разговора, чистое совпадение?

– Нет, – ответил Карлсон.

– Тогда что, Ник? Разве ты не видишь: убийство Шейес совершенно логично.

– Слишком логично, – упрямо сказал Карлсон.

– Опять ты за свое!

– Ответь мне на один вопрос, Том. Насколько тщательно Бек организовал и подготовил убийство своей жены?

– Невероятно тщательно.

– Совершенно верно. Он убрал всех свидетелей, он избавился от тел. Если бы не дожди и не тот медведь, мы бы никогда ничего не узнали. Да и сейчас мы мало что можем доказать, больше догадываемся.

– Согласен, и что?

– То, что теперь Бек, согласно нашей версии, ведет себя по-идиотски. Он знает, что мы висим у него на хвосте. Он знает, что ассистент Ребекки Шейес подтвердит, что видел его в студии незадолго до убийства. Так зачем же ему прятать оружие у себя в гараже? Зачем выбрасывать перчатки в ближайшую к дому урну? Он что, свихнулся? Как ты это объяснишь?

– Легко, – сказал Стоун. – В тот раз у него было полно времени, чтобы разработать план. А сейчас он спешил.

– А это ты видел?

Карлсон протянул Стоуну рапорт сотрудника, до недавнего времени следившего за Беком, и пояснил: